Три текста С.Н. Давиденкова напечатаны в главах IV, VIII, X.
Глава X РАЗГРОМ МЕДИЦИНСКОЙ ГЕНЕТИКИ
После конференции 1934 года была Конференция по вопросам конституции, наследственности и изменчивости в неврологии и психиатрии, которую провел в Харькове 29–30 января 1936 г. проф. Т. И. Юдин. (Одно из трех заседаний было отведено докладам московского ИМГ – они напечатаны в IV томе «Трудов».) Предполагалось продолжить обсуждение проблем медицинской генетики осенью 1936 г. в Киеве, на Медико-биологической конференции, а позже – на VII Международном генетическом конгрессе в августе 1937 г. в Москве: представительную программу по медицинской генетике готовили для него Г. Г. Мёллер, отвечавший за программу конгресса, и С. Г. Левит – генеральный секретарь оргкомитета.
Т. Д. Лысенко в начале 1930-х стал любимцем партийной прессы и сельскохозяйственной номенклатуры. Его чудодейственная яровизация, вместо кропотливой селекционной и агротехнической работы, пришлась ко времени: И. В. Сталин требовал получать в каждой области угодные ему результаты, невзирая ни на какие пределы возможностей. Но принцип неизменности гена отменял перспективу переделки природы растений и животных в угодном начальству направлении и масштабе, так что Сталин задумывался о ликвидации генетики. Лысенко, как потенциально ценный кадр , заслуживал поощрения, примера для подражания номенклатуре и журналистам. Его выступление на 2-м съезде колхозников-ударников, с демагогическими призывами к классовой борьбе и требованиями сбросить оковы научного метода, было прервано репликой: « Сталин : «Браво, т. Лысенко, браво!» В зале аплодисменты» [416] . Сталин методично выдвигал Лысенко и готовил его к выполнению важной задачи.
Тогда-то Мёллер, выдающийся генетик левой политической ориентации и сторонник реформистской евгеники, работавший в СССР в 1933–1937 гг., и написал Сталину письмо о перспективах позитивной евгеники в социалистическом обществе.
Мёллер попал в СССР следующим образом. После генетического конгресса 1932 г. в Итаке, штат Нью-Йорк, Мёллер приехал в Бух-Берлин к Н. В. Тимофееву-Ресовскому, который в ходе конгресса предложил ему найти хорошего немецкого дозиметриста для его радиационных опытов. Друзья, впервые встретившиеся в 1922 г. на одной из биостанций Кольцова под Москвой, проводили время в обильной работе и нескончаемых беседах. В самом начале 1930-х, еще до конгресса, Тимофеев предложил для врачей-рентгенологов «свинцовые трусики», защиту от долговременного эффекта радиации; тогда же он дал оценку предельно допустимых доз облучения для человека. Все это он придумал на основе своих опытов с рентгенизацией дрозофил. От Николая Владимировича Герман Джозеф Мёллер узнал, что по-русски он именуется «Герман Германович», и сохранил это именование в России. Тимофеев интересовался академической жизнью в СЕГА, и Мёллер рассказывал ему о положении дел: зарплаты урезаны на треть, из университетов и лабораторий профессоров увольняют десятками, атмосфера стала недоброжелательной. Мёллер, сторонник реформистской и социалистической евгеники, резко критикует «буржуазную» евгенику с ее «индианской идеей» – насильственной стерилизации лиц, признаваемых судом нежелательными для общества и наследственно дефективными. Беседы с Мёллером и почерпнутые от него сведения вскоре помогут Тимофееву-Ресовскому принять решение отказаться от переезда в Америку.
Друзья планируют путешествие, и 14 января 1933 г. Мёллер пишет Отто Лаусу Мору в Осло, благодарит его за приглашение приехать и излагает план Тимофеева-Ресовского устроить вдвоем круго-скандинавское путешествие с лекциями. Друг Тимофеева, д-р Фолькер Хеншен, занимавшийся в Бухе опухолями мозга, возвращается в Стокгольм и ждет его к себе; в Осло есть Кристина Бонневи, а в Хельсинки – Эско Суомалайнен; надо заехать и в Копенгаген, к Нильсу Бору. «Мы с Тим. Рес. хорошие друзья и были бы рады провести время в совместном путешествии».
30 января 1933 г. нацисты берут власть в Германии. Друзья не успели отправиться в путешествие, и 13 марта 1933 г. Мёллер пишет Мору, что выедет в Осло ночью 5 апреля, после доклада в Стокгольме. «С сожалением должен сказать, что из-за международных трудностей, которые вероятно понятны, Тимофееву-Ресовскому было бы вероятно неразумно приезжать. Конечно, они не затрагивают меня (так я полагаю), и я приеду в любом случае…» С неприятностями Мёллер все-таки столкнулся. Через два дня после этого письма люди SA (они не любили социалиста Оскара Фогта) устроили ночной налет на Институт мозга Фогта: вломились в дом через окна, поломали мебель, устроили обыск, всех перепугали и всячески набезобразничали. По недоразумению они задержали Мёллера и Тённиеса (зав. физико-технического отдела института), но вскоре ситуация разъяснилась и их отпустили [417] .
Лаборатория Тимофеева-Ресовского в Бухе была привлекательна для коллег, друзей и просто визитеров. Его навещал С. Г. Левит, сейчас, в марте 1933 г., у него гостил Н. И. Вавилов, возвращавшийся из своей, как впоследствии выяснилось, последней заграничной поездки. Он предложил Мёллеру руководство генетической лабораторией в своем Институте генетики, и тот, через круго-скандинавский маршрут, поехал в Ленинград.
По приезде в Ленинград Мёллер прочел вступительный доклад. Он тогда еще был не очень хорош в русском, и доклад переводил А. А. Любищев. В дискуссии Вавилов, на вопрос о Лысенко и генетиках, сказал: «Неизвестно, кто прав, пусть спорят, со временем дело выяснится» [418] .
Мёллер, Вавилов и другие друзья тепло вспоминали Тимофеева-Ресовского, и среди сохранившихся знаков внимания – открытка, поздравление с днем рождения в следующем, 1934 году.
Письмо Мёллера Сталину
Мёллер (1880–1967) страстно желал успеха идее о евгенических мероприятиях в плановом социалистическом обществе. Он написал книгу «Out of the Night» о «подлинной» евгенике, где дан «позитивный или большевистский взгляд на проблему». Книга печаталась в США, готовились рецензии в СССР, Мёллер рассчитывал на перевод книги и издание ее в СССР, и, разумеется, на нечто большее. (Американские друзья предупреждали, что книга не принесет автору славы на обеих сторонах Атлантики, однако она стала весьма популярна в Британии.) Мёллер расспрашивал, как правильно поступить, и его коллега и друг С. Г. Левит сказал, что для этого надо «идти на самый верх».
5 мая 1936 года Г. Г. Мёллер направил И. В. Сталину свежую книгу «Выход из мрака» [419] с большим сопроводительным письмом. «Дорогой товарищ Сталин! – писал Мёллер. – В качестве ученого, убежденного в окончательной победе большевизма во всех отраслях человеческой деятельности, я обращаюсь к Вам с вопросом жизненной важности, возникающим в области науки, которой я занимаюсь – биологии и в частности генетики»… «Дело касается… сознательного контроля над биологической эволюцией человека, – писал Мёллер. – Это тот процесс, которому буржуазное общество было совершенно неспособно смотреть прямо в лицо».
Он продолжал: «Генетики, принадлежащие к левому крылу, признают, что только социалистическая экономическая система может дать материальную базу и социальные и идеологические условия, необходимые для действительно разумной политики в отношении генетики человека, для политики, которая будет руководить человеческой биологической эволюцией в социально-желательном направлении… Подлинная евгеника может быть только продуктом социализма, и, подобно успехам в физической технике, явится одним из средств, которое будет использовано социализмом для улучшения жизни».
«Человеческая порода не неизменна и не неспособна к улучшению», – писал Мёллер. Он утверждал, что за несколько поколений даром «гения» можно будет наделить едва ли не каждого индивида, и «вместо близорукого, неправильного и зачастую губительного вмешательства в природу, осуществлявшегося людьми в досоциалистическую эпоху, будет сознательный социалистический контроль, основанный на разумной теории».
Изложив современные представления о гене, Мёллер определил отношение к взглядам Лысенко и Презента, назвав пустой фантазией их идею безграничного изменения организмов в желательном направлении. В качестве альтернативы он назвал меры позитивной евгеники: «…есть одно и только одно средство, с помощью которого может быть положено ценное начало в деле обеспечения все более и более благоприятными генами. Оно заключается не в прямом изменении генов, а в создании относительно высокого темпа размножения наиболее ценных генов, которые могут быть найдены повсюду. Ибо нельзя искусственно изменять сами гены в каком-либо особом специальном направлении. Представление о том, что это может быть сделано, является пустой фантазией, вероятно, неосуществимой еще в течение тысячелетий». Средство, на которое ссылается Мёллер, – искусственное оплодотворение здоровых женщин спермой выдающихся доноров [420] . К этой процедуре могут прибегать «брачные пары, желающие иметь детей с необычайно высокими генетическими качествами, причем это не нарушает любовных отношений между партнерами».
