многих лет. Это было частью последовательной попытки провинциального правительства разрушить местную солидарность, чтобы сдержать сопротивление неумолимым фискальным требованиям государства. Эта политика обычно ассоциировалась с герцогом Беррийским, который с 1401 года и до своей смерти в 1416 году, за исключением двухлетнего перерыва, был заочным лейтенантом в Лангедоке. Иоанн Беррийский воспользовался отсутствием представительских собраний для введения жестоких налогов, невиданных в мирное время, доходы от которых почти полностью расходовались в других частях Франции. В результате он и его зять Бернар Арманьяк, который обычно выступал в качестве его местного представителя, были широко ненавидимы в Лангедоке. После смерти герцога Беррийского в 1416 году капитулы Тулузы обратились к правительству с просьбой оставить управление провинцией в своих руках и больше не назначать лейтенантов. Совет
арманьяков в Париже подчинился. Но, постоянно находясь на грани банкротства, он продолжал жесткий фискальный режим. Граф Арманьяк назначил своего девятнадцатилетнего сына, Жана, виконта Ломаньского, генерал-капитаном Лангедока и поставил его во главе комиссии, которой было поручено навязать власть правительства и собирать налоги, установленные Советом в Париже. Этот шаг вызвал ропот зарождающихся восстаний в городах. Июльский ордонанс 1416 года вызвала широкое сопротивление на юге.
Талья, введенная в феврале 1417 года, похоже, почти ничего не принесла[762].
Растущее фискальное давление на Лангедок совпало с резким ростом активности разбойников. За двумя вторжениями Генриха V в Нормандию последовала череда английских набегов из Бордо и возобновление активности англо-гасконских компаний рутьеров. После истечения срока перемирия в 1415 году они хлынули в Тулузен. Весной 1416 года новый английский сенешаль Гиени, сэр Джон Типтофт, начал крупную кампанию в долине Гаронны, крупнейшую с 1407 года, которая завершилась взятием Ла-Реоля, самой важной французской крепости в долине и воротами в Тулузен. Несмотря на свое стратегическое значение, Ла-Реоль был плохо защищен населением, сократившимся из-за засухи, чумы и беспорядков. В следующем году французская армия под командованием виконта Ломаньского вновь заняла город, но не смогла взять цитадель после почти пятимесячной осады. Ла Реоль получил помощь из Бордо незадолго до срока, установленного соглашением о капитуляции. Вскоре после этого Типтофт отошел, чтобы присоединиться к Генриху V в Нормандии, но дело было сделано. В последующие недели отряды гасконских рутьеров распространились вверх по Дордони в Керси и Нижний Лимузен и вдоль Гаронны в Тулузен, сея хаос везде, куда бы они ни пришли[763].
Это была благодатная почва для распространения программы административной реформы и снижения налогов Иоанна Бесстрашного. Сенешали Лангедока сделали все возможное, чтобы подавить новости о прокламации герцога Бургундского от августа 1417 года об упразднении налога с продаж. Но когда, неизбежно, первые сообщения достигли юга, они вызвали серьезные волнения. Сперва они начались в Каркассоне. Примерно в октябре 1417 года сенешаль Каркассона попытался ввести в цитадель королевский гарнизон. Горожане не пустили его и удержали ворота. В декабре восстание перекинулось на Тулузу, крупнейший и самый политизированный город Лангедока. Тулуза сильно пострадала от бедствий эпохи. Ее население резко сократилось после великих эпидемий предыдущего века, в результате чего все меньшее число семей несло постоянно растущее бремя налогов. Торговля, всегда чувствительная к безопасности на дорогах, пострадала от анархии. Именно на этом сложном фоне в январе 1418 года королевский сенешаль Тулузы Жан де Бонне (брат лионского бальи) предстал перед капитулом города вместе с генеральным сборщиком налогов в Лангедоке, чтобы потребовать выплаты тальи. Они предъявили указы, недавно прибывшие из Парижа, в которых арманьякский Совет назначил Дофина лейтенантом короля во всей Франции. Капитул отказался признать эти указы и после долгих споров отказался платить налог. Когда генеральный сборщик пригрозил собрать налог силой, они обратились за помощью к Гуго, виконту Караманскому, местному дворянину с известными бургиньонскими симпатиями. Он собрал ополчение из 200 латников и 100 арбалетчиков, взял город под контроль и изгнал сенешаля. Виконт Караманский призвал города Лангедока закрыть свои ворота от королевских офицеров и захватить сундуки сборщиков тальи. Большинство из городов последовали его призыву. Был заключен союз между Тулузой, Каркассоном, Безье и Нарбоном. Из этих центров восстание распространилось по сенешальствам Тулузы и Каркассона[764].
Иоанн Бесстрашный немедленно приступил к использованию краха королевской власти в Лангедоке. Из Шартра, где он создавал свое новое правительство от имени королевы, он намеревался уволить сенешаля Каркассона и заменить его одним из своих камергеров. 30 января 1418 года, когда правительство королевы переехало в Труа, герцог назначил комиссию из четырех своих советников, чтобы взять под контроль провинцию. Главным комиссаром был Луи де Шалон-Арле, дворянин из имперского графства Бургундия, который также был принцем Оранским в Провансе. Он отправился в путь в марте 1418 года в сопровождении своих коллег, а также отряда из почти 1.000 всадников и флотилии барж, груженных артиллерией. В начале апреля Шалон-Арле прибыл в Пон-Сен-Эспри и захватили стратегически важный укрепленный мост через Рону. Отсюда он триумфально проследовал через Лангедок, объявляя на каждом этапе об отмене всех королевских налогов, кроме габеля. В Монпелье Шалон-Арле был принят Гуго де Караманом и делегациями главных городов провинции, а к концу мая был уже в Тулузе. Там Шалон-Арле очистил провинциальную администрацию от своих противников и назначили Гуго сенешалем. К августу 1418 года большая часть Лангедока оказалась в руках бургиньонов. Жан де Ломань, потрясенный смертью отца в Париже, отказался от должности генерал-капитана и уехал из провинции[765].
Триумф принца Оранского был впечатляющим, но он быстро увял. Бургиньоны были популярны в городах, но не имели большой поддержки среди провинциальной знати и в сельской местности. И даже города не все были под их контролем. Для взятия Нима потребовалась четырехмесячная осада. Бокэр все еще находился в руках дофинистского сенешаля. В больших крепостях на реке Рона, Рокмор и Вильнев-лез-Авиньон стояли дофинистские гарнизоны, блокировавшие дороги и речные пути долины. Изгнанные дофинистские сенешали Тулузы и Каркассона продолжали осуществлять свои полномочия из-за стен городов Бюзе и Жирусанс в долине реки Тарн. Вдвоем они контролировали важные гарнизоны в Пезенасе и, по крайней мере, еще трех городах, обнесенных стенами, из которых вели партизанскую войну против бургиньонских комиссаров. Офицеры Дофина продолжали уверенно контролировать отдаленные провинции: Руэрг и юг гасконской границы, где господствовал дом Арманьяк, и восточные провинции Веле, Виваре и Жеводан, которые удерживались для Дофина усилиями графа Полиньяка. Дофин не смирился с частичной потерей Лангедока. Он назначил Филиппа де Левиса, сеньора де Ла-Рош, преемником виконта Ломаньского в качестве своего генерал-капитана и срочно отправил его на юг с отрядом всадников. Вскоре стало ясно, что чтобы надежно закрепиться в Лангедоке бургиньонским комиссарам придется превратить его в поле битвы, подобно Иль-де-Франс или Маконне
