Кроме того, ты хотела получить деньги... Я тщательно посчитал, учитывая все обстоятельства, в том числе затраты на твоё содержание и Софии за все эти годы, и у меня вышла сумма в двадцать тысяч семьдесят три серебряные и сорок две медные монеты, пятнадцать тысяч из которых остаются у меня в качестве компенсации.
Вот же стервец! Никак всё до последней копеечки учёл! Причём оценил затраты на нас с Софи так, словно двух принцесс все эти годы обихаживали! И ведь спорить бесполезно, иначе вместо развода получу одно из тех «приключений», что хотели они мне вместе с Доротеей устроить.
– Покупка дома мне обошлась в три тысячи серебряных с небольшим, но я не буду учитывать эти мелочи. Сущий пустяк ведь...
Гнида. Ещё и навариться решил, ведь я видела документы из суда, в которых стоимость долга Эгона Вангера составляла всего полторы тысячи!
– Зато к дому прилагается озеро, распоряжаться которым ты сможешь на своё усмотрение. Так что у тебя появится возможность получать с него дополнительный доход, давая возможность местным на нём рыбачить, например.
А вот в такое великодушие мужа мне не верилось. С чего бы ему терять доходное место, если он готов за грош удавиться? С этим домом и озером точно что-то нечисто, но отступать было некуда. Ладно, буду решать проблемы по мере поступления. В конце концов, продать выморочное имущество всегда смогу. По крайней мере, надеюсь на это.
– Соответственно, никаких денег на содержание Софии ты не будешь иметь права требовать. Согласна?
– Все бумаги подпишу только у судьи, но деньги хочу получить вперёд в качестве обеспечения нашей договорённости.
Ойген сморщил губы в «куриную гузку», но полез в сейф. Деньги отсчитывал с таким видом, словно сдираю с него последнюю рубаху. Если учесть, что один золотой равнялся двумстам пятидесяти серебряным монетам, то на стол легло всего двадцать жёлтых кругляшков и горка серебряных, поверх которых со звоном упало сорок две медяшки. Ничего, попробую разменять потом на более мелкие деньги, но так, чтобы голову на плечах сохранить. Просить у Ойгена сразу всю сумму в серебре не стала, так как лишние мешочки будет труднее спрятать.
– Когда поедем к судье?
– Вот сразу после завтрака и отправимся.
Я забрала деньги, услужливо ссыпанные Ойгеном в мешочек и ушла к себе. Первое, что бросилось в глаза – подушки были уложены не так, как я оставляла их перед тем, как покинуть комнату, но служанки обычно по-другому перестилают кровать. Интересно, кому тут понадобилось копаться в моё отсутствие? А главное – что хотели найти?
Глава 19. Развод
На всякий случай я проверила все свои вещи, а даже те, что были не только в гардеробной, но и убраны в шкафы. К счастью, ничего подозрительного обнаружить не удалось. Даже проверила все поверхности – безрезультатно. С одной стороны, хорошо, что ничего не подкинули, а то от этой семейки всего можно ожидать, а с другой... Получается, что что-то искали. А вот это было уже смешно, так как никаких особых ценностей у Кристины не было, не говоря уже о деньгах. Хотели проверить, не припасла ли себе чего-нибудь на «сытую» жизнь после развода? Очень смешно, учитывая, что из-за вечных упрёков Доротеи и её дочерей у Кристины развилось расстройство пищевого поведения, если попроще, то все их козни привели к банальной нервной анорексии. Это когда сверхмалое потребление пищи приводит к аномально низкой массе тела. Чудо, что до критического состояния не дошло, да и я немного смогла изменить ситуацию. Тут, конечно, щёки ещё наедать и наедать, но пока главное – убраться отсюда подальше. Я посмотрела на аквариум: домик стоял на прежнем месте, да и рыбка вела себя безмятежно, что относительно подтверждало отсутствие стороннего вмешательства в привычный уклад её жизни.
Пока позволяло время, я призадумалась над тем, куда деть деньги. Оставлять их здесь было крайне неразумно, потому что потом в жизни не докажу, что их кто-то взял. Сумочка? Самый простой и логичный вариант, но вместе с тем очевидный. За время жизни в детдоме я крепко-накрепко усвоила, что не стоит держать яйца в одной корзине, а потому полезла в швейные принадлежности, обрадовавшись тому, что в запасах Кристины нашлись подходящие по плотности куски ткани. Потом выбрала одно из повседневных платьев, имевшее весьма удачную драпировку складками по юбке и безжалостно прорезала два отверстия, позволяющие свободно просунуть руки, но при этом оставаться незаметными во время движения. Пришлось пришить к верхней нижней юбке быстро смётанные «карманы», в которые сложила часть золота, а оставшееся спрятала в два пояска, которыми обвязала каждую ногу примерно на две ладони выше колена, чтобы не возникало неудобства при ходьбе. Создалось ощущение, что не разводиться еду, а в глухую чащу путь держу, в которой обитает банда кровожадных разбойников. Серебро и медь ссыпала в сумочку-мешочек. В конце концов, если вдруг её «случайно» подрежут, не так обидно будет.
На завтрак я явилась уже переодевшись в «модернизированном» платье, положив сумочку себе на колени. Сёстры Ойгена, уже даже не скрывали своей радости по поводу того, что вскоре избавятся от лицезрения моего вечно снулого вида. Вот кто бы говорил! Та же Эрсель редко когда отличалась доброжелательным, не говоря уже о счастливом выражении лица. Меня утешало лишь то, что вскоре этот цирк с конями вскоре закончится и больше этот табун не увижу. Мой внешний вид Ойген одобрил, заметив, что так и следует одеваться женщине, чувствующей свою вину перед семьёй мужа. После завершения завтрака он сразу же велел идти к карете, чтобы зря не тратить его время на бессмысленные сборы. А вот присутствие внутри Бинди с Софи на руках меня немало удивило. С Ойгена станется вышвырнуть нас прямо возле здания суда как только мои подписи будут проставлены на соответствующих бумагах. Хорошо, что Бинди пояснила, что девочку просто покажут в качестве доказательства моей несостоятельности как жены. Софи испуганно жалась к ней, но в присутствии няни пришлось прикусить себе язык, чтобы не начать успокаивать дочь. Было безумно её жаль, но показывать заинтересованность в ней было нельзя, чтобы не дать Ойгену козырь в руки.
Дорога заняла около трёх часов, в чём я смогла удостовериться, взглянув на часы на башне ратуши. Похоже, что муж известил заранее о наших намерениях, поэтому нас сразу проводили к судье. Увидев нас, суровый старик грозно взглянул из-под кустистых бровей:
– Ойген Ристоф Майер и Кристина Вильгемина
