— Не могло ли это быть еще до полуночи?
— Нет, я уверена, что двенадцать уже пробило.
— Значит, это могло быть и позже полуночи?
— Да.
— Насколько позже?
— Не знаю, я не смотрела на часы. Мне не перед кем отчитываться, и я не обязана сообщать мамочке или еще кому-нибудь, когда я вернулась.
— И вы отчетливо слышали стук машинки?
— Да.
— И запомнили этот факт?
— Да.
— Почему вы не сообщили об этом раньше?
— Не думала, что это так важно.
— В свое время вы зарабатывали машинописью?
— Да.
— Как на слух воспринимался звук? Было ли это неравномерное тыканье двумя пальцами или же кто-то печатал по десятипальцевой системе?
— Печатали быстро, не знаю, по десятипальцевой ли, но машинка трещала как пулемет.
— Сколько времени вы слышали шум?
— Пока проходила по коридору и открывала дверь к себе.
Селби нарочито небрежно бросил:
— Полагаю, ваш приятель сможет подтвердить ваши слова?
— Ну конечно… Что вы хотите этим сказать?
Селби улыбнулся.
— Ну и что? — произнесла она воинственно. — Парень проводил меня до дверей комнаты.
— Он остался у вас.
— Нет, не остался.
— Только дошел до дверей?
— Он поцеловал меня на прощание.
— Один раз или несколько?
— Послушайте, — заявила она, — давайте начистоту. Именно поэтому я не хотела рассказывать о том, что слышала. Я опасалась, что куча людей начнет задавать мне вопросы и совать нос не в свои дела. Я честная девушка. Даже если бы это было и не так, все равно это только мое дело. Человек, с которым я встречалась, милый, хороший мальчик. Он джентльмен и знает, как следует обходиться с порядочными женщинами. Он вошел в номер. Оставался не больше пяти минут, поцеловал меня, пожелал спокойной ночи и ушел. Хотите — верьте, хотите — нет, ваше дело. Такой славный, милый мальчик.
— Значит, вы не можете сообщить ничего дополнительно о звуке пишущей машинки?
— Абсолютно ничего.
— Постарайтесь, пожалуйста, как можно точнее определить время, — попросил Селби, — это очень важно.
— После двенадцати, точно. По правде, могло быть далеко за полночь.
— Попытайтесь вспомнить, насколько далеко, — мягко настаивал Селби. — Я вовсе не хочу выставлять вас на посмешище, задавая свои вопросы, мисс Маркс, но тот человек умер, вероятно, около полуночи, поэтому вопрос времени приобретает особую важность. Ну, теперь не могли бы вы вспомнить?..
— Было около трех часов ночи, — ответила она сердито.
— Вот это значительно лучше. А можно узнать, как вы определили время?
— Мы протанцевали до без четверти три. Мой друг сказал, что утром ему надо на работу и он не может веселиться всю ночь напролет. Мы отправились прямо сюда.
— И без задержки — в номер?
— Да.
— И вы полагаете, что он оставался здесь не более пяти минут?
— Да.
— Когда он уходил, вы не стали провожать его до лифта?
— Конечно нет. Он проводил меня до номера, и все. Когда мальчик ушел, я заперла дверь, скинула платье и завалилась в постель. Я сама слегка утомилась. Несмотря ни на что, мы повеселились на славу.
Селби понимающе кивнул:
— Как зовут вашего приятеля?
— Вам так необходимо найти его?
— Да, я хотел бы побеседовать и с ним.
— Герберт Перри, — сказала девушка, — он работает на бензоколонке.
— Герберт Ф. Перри, молодой человек, который ведет борьбу за наследство Перри?
Она задумалась на долю секунды и ответила:
— Кажется, так. Герберт говорил об иске, в котором участвует. Однако я из его слов поняла, что он не верит, будто у него большие шансы выиграть дело, но если бы он взял верх, то получил бы кучу денег.
— Не знаете, куда он мог направиться, выйдя из вашего номера?
— Куда? К лифту, куда же еще?
— Но вы сами не видели, как он пошел к лифту?
— Конечно нет.
— Как давно вы знакомы с Гербертом Перри?
— Говоря по правде, я впервые встретила его в тот вечер.
— Кто вас познакомил?
Она воинственно уставилась на окружного прокурора и выпалила:
— Он меня закадрил, если хотите знать.
— На улице?
— Вот еще, конечно нет! Я задержалась в баре «Синий лев», чтобы пропустить стаканчик. Мальчик оказался там. Он был очень мил. Завязался разговор.
— Не показалось ли вам, что он знает или видел вас раньше?
— Что вы хотите сказать?
— Он знал, где вы живете?
— Я припоминаю теперь, — ответила мисс Маркс, — он говорил о том, что видел меня пару раз в отеле и даже наводил справки. Ему было известно мое имя, и он заявил, что уже целую неделю хочет познакомиться со мной, только не знает, как это устроить. Ужасно милый мальчишка.
— После этого вы провели вместе весь вечер?
— Да, мы потопали малость и пропустили несколько стаканчиков.
Селби улыбнулся и сказал как можно небрежнее, как само собой разумеющееся:
— Огромное спасибо, что вы решили поделиться со мной информацией. Не меняйте, пожалуйста, места жительства, не поставив меня в известность. Это важно. С трудом верится, что тот человек еще был жив и печатал на машинке в три часа ночи… Не могли вы случайно ошибиться номером?
— Нет, потому что я обратила внимание на свет, пробивающийся через дверную фрамугу. Еще подумала: кто это может печатать в такой поздний час?
Селби улыбнулся, еще раз поблагодарил девушку и неторопливо вышел в коридор. Услышав, что дверь позади него закрылась, он помчался к лифту. В вестибюле подбежал к телефонной будке, схватил трубку и взволнованным голосом сказал телефонистке:
— Соедините меня, пожалуйста, побыстрее с шерифом.
Глава 12
Герберт Перри сидел в кабинете прокурора лицом к яркой лампе. Шериф и Дуглас Селби молча смотрели на него с суровым и обвиняющим видом.
— Послушайте, — сказал Перри, — эта Эллен Маркс — славный ребенок. Конечно, я подцепил ее в баре, ну и что из того? Теперь такие времена, обычное дело.
Селби холодно произнес:
— Все-таки не могу понять, почему вы постучали в дверь триста двадцать первого номера.
— К этому я и пытаюсь подойти. Она славный ребенок, ей хотелось спать. Я пропустил пару стаканчиков и чувствовал себя рыцарем. Пишущая машинка стрекотала, что твой пулемет. Дверная фрамуга была открыта, и в коридоре стоял такой грохот. Я и подумал, неплохо было бы подсказать тому типу, за дверью, что пора бай-бай.
Селби обменялся взглядом с шерифом. Перри покрутил шеей в слишком широком для него воротнике и продолжил:
— Думаю, на моем месте каждый поступил бы точно так же. Девочка пыталась уснуть. Многие в отеле, как и она, хотели спать. Я принял четыре или пять порций виски и чувствовал себя отлично. Я не был пьян, только слегка навеселе, вы понимаете. Мне хотелось творить добро. Я проводил девочку до дому и условился о встрече на следующей неделе. Направляясь к лифту, я ощутил себя бойскаутом, поэтому и постучал.
— Что случилось после этого?
— Стук прекратился.
— Вы постучали еще раз?
— Да.
— Кто-нибудь ответил?
— Нет.
— А вы сказали что-нибудь?
— Нет, ведь шум прекратился… Я подумал, что ничего больше не надо делать… Знаете, как это бывает: вы хотите уснуть, а за стенкой кто-то храпит. Вы стучите, парень переворачивается на другой бок, и храп прекращается. Так было и с машинкой.
Казалось, Перри изо всех сил старался заставить их поверить его объяснениям. Селби внушительно постучат указательным пальцем по крышке письменного стола и сказал:
— Послушайте, Перри, нам надо попытаться понять друг друга — сейчас или, может быть, позже. Ведь вы знали постояльца из триста двадцать первого номера?
— Я знал его? — воскликнул Перри, округлив глаза.
— Да, вы были с ним знакомы. Он прибыл в город повидать вас в связи с делом о наследстве.
— Вы с ума сошли! — крикнул Перри, но сразу овладел собой и быстро продолжил: — Прошу извинить меня, мистер Селби, я не хотел вам нагрубить или проявить неуважение, но ваша идея слегка безумна. Никогда в жизни я не слыхал об этом человеке.
В разговор вступил шериф Брэндон. Растягивая слова, он медленно произнес:
— Послушайте, Перри, нам известно, что этот человек интересовался ходом вашего дела. У него была коллекция газетных вырезок, посвященных ему.
— Моим делом интересуется множество людей, — сердито бросил Перри.
— Но у того человека были какие-то особые причины для интереса:
— Ну допустим, что из того?
— Мы хотим знать, каковы эти особые причины, — сказал Селби.
— Тогда вам придется поспрашивать у других, я ничего не могу сообщить.
Шериф и прокурор обменялись взглядами.
— Печатание прекратилось сразу, когда вы первый раз постучали в дверь?
— Да.
— Вам известно, как долго стучала машинка?
— Нет. Когда я вышел из лифта, то сразу услышал этот стук.
— И вы сказали, что машинка стрекотала как пулемет?
