— И вы сказали, что машинка стрекотала как пулемет?
— Да, именно так я и сказал.
— То есть печатали быстро?
— Да.
— Были ли паузы в работе?
— Ни единой. По клавишам колотил человек, который знал, что делает. Он шпарил на ней, как моя двоюродная сестра шпарит на пианино.
— И вы не входили в комнату Эллен Маркс?
— Нет, я проводил девушку до двери.
— И долго вы там оставались?
— Достаточно, чтобы поцеловать ее на прошание.
— Это заняло много времени? — вмешался Брэндон.
— Он лишь хочет спросить, — улыбнулся Селби, заметив выражение липа молодого человека, — предшествовала ли поцелую некоторая подготовительная работа.
— Нет, — достаточно охотно ответил Перри. — Она… вообще-то, это была ее идея. Она повернулась ко мне, и ее губы оказались так близко…
— Значит, вам неизвестно, почему тот человек интересовался ходом иска о наследстве?
— Нет, — ответил Перри и, немного поколебавшись, добавил: — Мне не хотелось бы, чтобы кто-то повторял мои слова, но, откровенно говоря, я считаю дело безнадежным, мистер Селби. Я готов полюбовно согласиться на любую долю, но боюсь, противная сторона даже и думать не хочет о соглашении. Так что, скорее всего, я ничего не получу, а мне так нужны деньги.
— Насколько я понимаю, — начал Селби, — исход иска зависит от ответа на вопрос, имел ли место акт бракосочетания. Появляется пастор, проявляющий к по делу неожиданный интерес. Естественно, у меня возникает мысль, что ему, возможно, что-то известно о церемонии бракосочетания.
Перри в ответ покачал головой:
— Мои адвокаты перерыли все. Не важно, имел ли место акт бракосочетания, если он не был правильно оформлен юридически. Брак юридически недействителен, если не было выдано разрешения. Церемония должна быть совершена в том графстве, где получено разрешение, и в соответствующих книгах следует сделать запись. Кроме того, вступающим в брак должно быть выдано свидетельство. Мы просмотрели все записи и убедились, что старики не испрашивали разрешения. Они всю жизнь думали, что в Юме поженились как следует.
— Но бракосочетание могло быть совершено в другом штате, и, возможно, пастор знал об этом.
— Но тогда почему он не попытался встретиться со мной?
— Может быть, он намеревался сделать это. Перри вновь покачал головой:
— Нет, это тоже отпадает. Старики лишь один раз выезжали в Орегон. Всю жизнь они провели здесь, дома. Они были большими домоседами, мои старики.
— Когда они ездили в Орегон?
— С год назад.
— Вы уверены, что они не могли оформить брак в Орегоне?
— Мы проверили там все. Мистер Селби, я рассказываю вам это под большим секретом. Мой адвокат будет блефовать до последнего, добиваясь полюбовного соглашения. Он должен получить половину, поэтому лезет из кожи вон. Мне не следовало все выкладывать, но так как вы интересуетесь пастором и думаете, что у него есть ключи к делу, я должен сказать все, как есть.
Когда Брэндон вновь обратился к юноше, нельзя было сказать, что голос его звучал слишком сурово:
— Это все, Герберт. Отправляйся назад к своей колонке и не говори никому, что мы допрашивали тебя. Вообще никому ничего не говори.
Когда Перри закрыл за собой дверь кабинета, шериф и Дуг Селби подвинулись вместе со стульями поближе друг к другу.
— Парнишка не врет, — объявил Брэндон.
— Знаю, — ответил Селби, — но какое странное совпадение, что он оказался именно тем, кто постучал в дверь.
— В жизни такие совпадения случаются постоянно. Вспомни хотя бы о том, как настоящий Чарльз Брауер вошел в отель и столкнулся там со своей супругой.
— Это как раз не случайное совпадение, — возразил Селби. — В основе этого события лежат глубинные причины. Это такая же случайность, как ситуация, когда слабый шахматист неожиданно для себя обнаруживает, что его король получил мат. Брауер заявился в отель потребовать деньги. Его жена приехала, чтобы идентифицировать труп мужа, она хотела получить компенсацию за дорожные расходы и, может быть, даже что-то сверх того. Поэтому и осталась жить в гостинице.
— Ну, если встать на твою точку зрения, случайностей вообще не бывает. Любое событие на свете имеет свою глубинную причину.
— Интересно, — медленно проговорил Селби, — имеется ли особая причина в том, что девица Маркс выбрала именно этого молодого человека и притащила его в отель в нужное время.
Брэндон в ответ лишь пожал плечами.
— Тебе удалось добиться чего-нибудь от Брауера? — спросил Селби.
— Ничего. Он закрылся, как устрица. А его женушка, кажется, что-то учуяла — хочет, чтобы он говорил, но лишь с ней. Срочно добыла для него адвоката… Где Ларраби, по-твоему, мог раздобыть пять тысяч?
— И это тоже одна из проблем, — заметил Селби. — Жена утверждает, что у него никогда в жизни не было не только пяти тысяч, но даже пяти сотен. Когда он располагал полусотней, то считал себя богачом. Они только-только не голодали, а церковь постоянно задерживала выплату жалованья. Им платили натурой, обещаниями и оскорблениями.
— А я думаю, что деньги дала актриса. — Брэндон явно не желал менять тему.
Селби рассмеялся в ответ:
— Не глупи. Во-первых, с какой стати она должна была платить? Во-вторых, если бы актриса и дала деньги, то не стала бы мне врать, она не принадлежит к племени лжецов.
— Мы не можем быть уверены ни в чем, — медленно сказал шериф. — Возможно, в деле присутствует элемент шантажа.
— Только не со стороны Ларраби. Это абсолютно цельная, искренняя личность. Он беззаветно трудился, совершенствуя наш мир, чтобы в нем было легче жить.
— Охотно допускаю, что Ларраби святой, но не столь уверен в Брауере.
— Здесь я с тобой согласен, — признался Селби.
— Вообще, думаю, Брауер именно тот, кого мы ищем! Либо он сам совершил преступление, либо знает убийцу.
— Очень странно, что Брауер молчит.
— Не говорит ни слова, а жена бежит и нанимает Роупера в качестве защитника.
— Что предпринял Роупер?
— Потребовал встречи с клиентом. Посоветовал молчать, ничего не говорить и не отвечать ни на какие вопросы. Заявил, что мы должны либо предъявить обвинение, либо выпустить Брауера на свободу. Иначе он обратится в суд с протестом относительно законности ареста.
— Пусть делает как знает. Тем временем мы проследим каждый шаг Брауера с того момента, как он покинул Миллбэнк до появления у нас.
Шериф кивнул, соглашаясь.
— Шериф в Лос-Анджелесе обещал нам полное сотрудничество. Ребята, которых мы здесь сменили, не очень-то кооперировались с ним, и он до смерти рад сейчас поработать с нами вместе. Уже завтра я буду все знать о Брауере, заговорит он или нет.
Брэндон вытянул из кармана матерчатый кисет, оторвал от пачки листок папиросной бумаги и насыпал на него горку табака.
— Интересно, — сказал он, скатывая сигарету, — порадует ли нас чем-нибудь «Блейд» сегодня вечером?
— Боюсь, больше, чем нам хотелось бы, — сказал Селби. — Могу держать пари, что Брауер и Ларраби замыслили какое-то дельце и Ларраби явился сюда для реализации их плана.
— Допустим. Но если Ларраби завершил задуманное, получил деньги, то почему не отправился к Брауеру в Лос-Анджелес или не договорился с ним по телефону встретиться вновь в Миллбэнке? Если судить по известным нам фактам, ему здесь нечего было делать.
Селби медленно кивнул, соглашаясь со словами шерифа.
— Предположим, Дуг, ты приехал в чужой город, чтобы раздобыть пять тысяч. Как бы ты повел себя? — спросил Брэндон.
Селби рассмеялся:
— Скорее всего, ограбил бы банк или что-то вроде этого.
— А может быть, попробовал бы и шантаж?
— Ну, чтобы в нашем городе вытащить из кого-нибудь пять тысяч, шантажисту придется изрядно попотеть, — сказал окружной прокурор. — Но и в этом случае я не вижу причин, по которым он должен был остаться и торчать здесь.
— Погляди — вся сумма в тысячедолларовых бумажках, — со значением заметил шериф, направляясь к двери. Поворачивая ручку, он посмотрел через плечо на Селби и произнес: — Я все же продолжаю обдумывать линию, связанную с актрисой. Банкноты попали в наши места извне.
— Забудь, — стоял на своем Селби. — У нас был откровенный, доверительный разговор.
— Думаю, — язвительно сказал шериф из-за полузакрытой двери, — ты бы объективнее смотрел на дело, если бы побеседовал с артисточкой по телефону.
Селби вскочил на ноги, но Брэндон уже захлопнул дверь. Прокурор все еще пребывал в ярости, когда в офис на цыпочках вошла Аморетт Стэндиш и объявила:
— В приемной Сильвия Мартин. Она желает поговорить с вами.
— Приглашайте, — сказал прокурор, поглядывая на часы.
Аморетт Стэндиш широко распахнула дверь:
— Проходите.
Сильвия с деловым, энергичным видом вошла в кабинет, держа в руке свернутую газету.
