— Что? — спросил Олег
— Если ты наврал, смотри. Хреново всем будет.
— Не наврал, — Олег решил додавить предка. Достал телефон, — открывай, что в коридоре стоять.
— Сейчас место разрыва уточним, — пояснил он Фёдору, когда они зашли в кабинет дежурного.
Набрав номер Сергея, Олег в ожидании ответа рассматривал рабочее место прадеда Вероники. Массивный однотумбовый стол с керосиновой лампой и письменным прибором справа от окна, ещё дореволюционный, наверное. Такой же стул и застеклённый шкаф с другой стороны окна. Дверцы шкафа изнутри занавешены. В углу справа от двери небольшой сейф и вешалка. Слева от входа вовнутрь выпирает угол печи. На стене между шкафом и печкой висит громоздкий телефонный аппарат.
— Я на станции, — сказал Олег, дозвонившись.
— Дай кого-нибудь, — попросил Сергей.
— Пока не могу, — не колеблясь, ответил Олег, — ты мне скажи, на каком расстоянии разорвана дорога?
— От меня или от вас, — уточнил Сергей
— От Долбино, конечно!
— Сейчас, — слышно было, как Сергей переговаривается с кем-то по другому телефону, — так, от границы станции до разрыва будет две тысячи двести метров.
— А как место разрыва выглядит, как на автодороге?
— Нет, сама насыпь, и верхнее строение пути сохранились, но они разрезаны и смещены относительно друг от друга. Ось главного хода с нашей стороны смещена вверх на сто сорок шесть миллиметров и на шестьдесят миллиметров вправо. На втором пути аналогично. Да, путейцы говорят, что там лежат деревянные шпалы, но я в этом сомневаюсь, — туман был очень плотный, может, показалось.
"Нет, не показалось", — подумал Олег, отключаясь. Он пообещал в течение получаса ещё раз позвонить. Сейчас надо было остановить московский поезд.
Разговаривал он, подойдя к окну. Развернувшись, он увидел немой вопрос в глазах Фёдора "Что это было?"
— Это телефон, — Олег положил сотовый на когда-то лакированную столешницу, — точнее, радиотелефон. Я звонил на соседнюю станцию, — он усмехнулся, — в будущее. О том, что здесь сороковой в год они пока не знают. Пути разрушены, нужен аварийный поезд. Ты можешь в Белгород позвонить?
Фёдор молча подошёл к висевшему на стене телефонному аппарату, снял трубку. Послушал, постучал пару раз рычагом. Растерянно обернулся к Олегу.
— Ничего. Даже гудка нет. А ты можешь сам позвонить?
— Скорее всего, нет. Хотя, — он увидел сомнение в глазах железнодорожника. — Давай попробуем.
Олег набрал продиктованный номер с кодом Белгорода. В трубке запищало и женский голос ответил "Данный вид связи временно недоступен".
— Облом, — Олег убрал мобильник в поясную сумочку, — надо самим выкручиваться.
Фёдор достал из другого кармана ещё одну связку ключей и открыл сейф. Достав толстую амбарную книгу, прошнурованную серой верёвочкой, и печать, он положил всю канцелярщину на стол. Олег заметил, что с лицевой стороны книги концы верёвочки проходят через массивную, наверно сургучную, печать.
Фёдор стал быстро что-то писать в книгу, периодически макая перо в стоявшую на столе чернильницу. Сделав запись, он достал из стола тонкий бумажный лист, аккуратно промокнул им уже подсыхающие чернила. Совершив эту процедуру, он поставил печать, убрал книгу и печать в сейф, закрыл его и вернувшись к столу, достал из его верхнего ящика красный круг на длинной палочке и красную же фуражку.
— Пошли, поезд пройдёт через пятнадцать минут. Нам ещё надо закрыть входной семафор.
Вернувшись от входного семафора, судя по монументальности изготовления, также дореволюционного, как и всё остальное на станции, они остановились на перроне. Фёдор в красной фуражке и с красным кругом почти на краю, Олег отошёл к зданию. Туман рассеялся и полностью вставшее над горизонтом, солнце обещало днём жаркую погоду.
— Три минуты, — посмотрев на часы, сказал Фёдор.
Действительно, вдалеке уже появился султан дыма. Судя по скорости его приближения, предки ездили не спеша. "Километров сорок в час" прикинул Олег.
Дав два сигнала, паровоз притормозил у границы станции и медленно подтянул поезд к перрону. Фёдор всё это время крутил вытянутой правой рукой с предупредительным сигналом поперёк его движения.
Паровоз остановился напротив Олега, с шумом выпустив паровые "усы". Никогда ранее не видев эту доисторическую машину в действии, Олег подошёл поближе. От паровоза ощутимо несло теплом, шумели и пищали какие-то невидимые механизмы, в воздухе повис аромат смазки и угольной пыли.
Пока Олег разглядывал действующий антиквариат, к Фёдору из кабины спустился машинист и начал его о чём-то бурно расспрашивать. Буквально через минуту, из первого синего вагона, к нему подошёл какой-то, судя по форме, железнодорожный начальник и с середины состава к ним буквально бежал персонаж в гимнастёрке, уставных брюках и сапогах. "Аж досюда ремнями скрипит", — подумал Олег, рассматривая новое действующее лицо, — "ба, да у него фуражка с околышем василькового цвета и кобура с планшеткой на поясе. Кровавая гэбня пожаловала! Сейчас диверсию с вредительством искать начнёт".
Фёдор в третий раз, уже подбежавшему к нему энкавэдешнику, объяснил причину остановки поезда. Олег не слышал разговора – над ухом шумел паровоз, до четвёрки предков его разделяло расстояние в полпаровоза и один тендер. Видимо, закончив объяснения, он повернулся в сторону Олега. Только сейчас остальные действующие лица – Олег не мог отделаться от ощущения, что сдуру попал в какой-то псевдоисторический фильм – обратили на него внимание. "Пора дедушку выручать, пока гэбнюк его не закрыл", — подумал Олег и, не дожидаясь особого приглашения, пошёл в их сторону.
Машинист только скользнул по нему взглядом и снова насел на Фёдора, чекист же с начальником стали внимательно его разглядывать. "Ишь, вылупился", — злорадно подумал Олег насчёт буравящего его взглядом чекиста, — "нашёл виновника остановки. Наверное, уже дело шьёт. Диверсия на транспорте, совершённая группой лиц по предварительному сговору. Двадцать лет строгого расстрела, не меньше". Начальника, пожилого дядечку, больше заинтересовал прикид Олега. Он периодически переводил взгляд с летних туфель на ветровку. Джинсы его не удивили.
— Здравствуйте, — поздоровался Олег, подойдя к ним. Он с удивлением отметил, что оказался среди них самым высоким и широкоплечим. Предки были как минимум на полголовы ниже и более худощавыми, что ли.
— Вот, — Фёдор с видимым облегчением указал на Олега, — кто предупредил о аварии. Свидетель, так сказать.
"Ну, спасибо, дедуля! Уже в дело вставил!" — Олег, проигнорировав дёрнувшегося к нему чекиста, повернулся к старшему железнодорожнику:
— Пути разрушены через две тысячи двести метров от границы станции. Восстановить их пока не могут. Нужен аварийный поезд из Белгорода.
Высказав просьбу Сергея, Олег посмотрел на чекиста. Специально для него пояснил
— Произошло непонятное явление – рельсы и насыпь разрезало, как ножницами. Пути смещены, проехать вы не сможете.
Олег хотел добавить "да и ехать вам там дальше некуда", но сдержался. Чекист, почуяв паузу, буквально выстрелил в Олега:
— Кто вы такой?
— Олег Александрович Реутов, — он немного замялся, "переводя" своё положение с "капиталистического" на "советский", — директор предприятия.
— А вы кто? — остановил он, было набравшего полную грудь воздуха чекиста, — разве вы не обязаны представляться гражданам?
Чекист с усилием сдержался и сухо выговорил:
— Сержант госбезопасности Шубин Михаил Фёдорович, Курское управление НКВД на транспорте.
— Начальник поезда Сергиенко Дмитрий Потапович, — представился пожилой железнодорожник.
Олег обернулся назад, но машиниста с Фёдором там уже не было – они уже заходили в станционное здание.
— Можно поподробнее? — спросил Сергиенко Олега, — каков характер разрушений?
Олег повторил всё, что узнал от Сергея, добавив от себя, что в этом месте наблюдалось полярное сияние.
— Да, мы видели, — подтвердил Дмитрий Потапович, — из Белгорода. Зарево от горизонта до горизонта. Как стена. Что с вами?
Олег почувствовал лёгкий приступ дурноты, — "от горизонта до горизонта! Значит, не только здесь дороги порезало. Верно, граница по полю уходила к горизонту. Значит…" истинных масштабов случившегося события он себе представить не смог, но то, что дело не ограничится парой дорог и деревень, он уже понял.
— Необходимо осмотреть место происшествия и произвести первоначальные следственные действия, — чекист явно хотел свести всё к диверсии и саботажу.
— Да, надо всё зафиксировать в акте, — частично согласился с ним начальник поезда.
— Пошли, — сказал Олег, — до разрыва отсюда два километра.
Топать пешком по шпалам предкам явно не улыбалось, поэтому Сергиенко, дождавшись машиниста, отдал ему какое-то распоряжение и в течение пяти минут от состава был отцеплен первый вагон с паровозом.
