— Пошли, — сказал Олег, — до разрыва отсюда два километра.
Топать пешком по шпалам предкам явно не улыбалось, поэтому Сергиенко, дождавшись машиниста, отдал ему какое-то распоряжение и в течение пяти минут от состава был отцеплен первый вагон с паровозом.
— Прошу, — начальник поезда сделал Олегу пригласительный жест в сторону вагона. Чекист уже зашёл вовнутрь.
Забравшись в тамбур, Олег с удивлением закрутил головой. По фильмам он представлял себе довоенные вагоны чем-то вроде ухудшенных предтеч советского подвижного состава. В детстве Олег с мамой пару раз ездил в Крым, в санаторий, и впечатления об этих поездах у него остались не самые лучшие. Что уж было ожидать от их довоенных предков. Даже внешне вагон по сравнению с привычными Олегу был меньше, окна уже, дверь утоплена вовнутрь и вообще, выглядел как после долгого голодания – везде торчали какие-то угловатые элементы и выступающие наружу соединители деталей конструкции. Но здесь, внутри!
Везде сияла до блеска начищенная латунь и бронза, полированные деревянные панели закрывали стены, на полу лежал красный ковёр! "Вот это да!" думал Олег, разглядывая витиевато украшенный бронзовый плафон "если здесь такая лепота, то, что в купе делается!" Он заглянул в коридор, полюбовался идеально вычищенным ковром и со вздохом закрыл дверь.
— Не доводилось первым классом ездить? — понимающе спросил его Сергиенко, оставшийся в узком тамбуре покурить.
— Да, я пару раз в плацкарте ездил, купе слишком дорого было, — ответил Олег.
Сергиенко кивнул и сделал первую затяжку.
— Не курите? — спросил он Олега.
— Нет. В детстве пробовал пару раз, не понравилось.
— А я всё бросить не могу, — пожаловался Дмитрий Потапович, — врачи в нашей больнице мне постоянно об этом напоминают. Гублю, мол, здоровье.
Проехали они за этим разговором минуты четыре, как паровоз неожиданно протяжно загудел.
— Что такое? — Сергиенко открыл дверь вагона и выглянул наружу по ходу движения. — Что это там? — растерянно сказал видевший многое железнодорожник, узрев что-то совсем ему неизвестное.
— Где? — Олег посмотрел вперёд поверх его головы, — а, путейцы руками машут.
Действительно, навстречу паровозу прямо по рельсам бежал человек в оранжевом жилете поверх спецовки, отчаянно размахивая над головой руками. Паровоз начал медленно тормозить, с шипением выбрасывая пар.
Олег спустился на насыпь, пошёл навстречу к перешедшему на быстрый шаг железнодорожнику. Они встретились метрах в десяти от паровоза.
— Пути разрушены, дальше не проедете, а паровоз, откуда? — единым порывом выдохнул молодой парень
— Из Белгорода, — не став пока объяснять случившееся, ответил Олег, — сами не восстановите?
— Нет, — путеец мотнул головой, — нужен путеукладчик и надо насыпь отсюда поднять. Сейчас профиль промеряем. А это кто такие? — спросил он, указывая на подошедших к ним начальника поезда и чекиста.
— Кино про войну, что ли, снимаете? — он попытался разумно объяснить присутствие на месте аварии людей в довоенной форме и пыхтящего за ними краснозвёздного паровоза.
— Какую войну? — вскинулся чекист
— Великую Отечественную, какую же ещё! — ответил парень. Чекист удивлённо замолчал, Сергиенко смотрел куда-то дальше, в сторону стоящей метрах в тридцати на путях небольшой дрезины с выдвинутым вбок краном.
— Как у вас всё здорово выглядит. Форма, паровоз настоящий, не симуляция компьютерная. Бондарчук, наверное, снимает? — заинтересовался путеец, поднимая лежащую поперёк пути линейку нивелира.
— Ага, "Железнодорожный штрафбат", — ответил Олег, внимательно наблюдая за предками. "Как бы их футурошок не хватил, — забеспокоился он, — аж замолчали, болезные. А этот куда рванул?" Олег пошел вслед за двинувшим к дрезине чекистом.
Они дошли до места разрыва и остановились. Чекист, как давеча Сергей, присел на корточки и задумчиво провёл ладонью по блестящему срезу. Пути со стороны Октябрьского были выше сантиметров на пятнадцать и немного сдвинуты в сторону. Срез рельса блестел как полированный. "Действительно, как ножницами разрезано" подумал Олег, осмотрев место разрыва "пути практически стык в стык идут, без зазора".
— Откуда там контактная сеть? — прозвучал сзади Олега вопрос Сергиенко, — с этой стороны её нет.
Действительно, перед ними на рельсах лежало полпролёта контактной сети, обрезанной прямо на весу. "Коротнуло здесь знатно" подумал Олег, увидев оплавленный конец контактного провода. "Может, поэтому связь и выбило" пришёл он к такому выводу, увидев валяющиеся на земле телефонные провода с линии, идущей параллельно рельсам метрах в семи слева от насыпи. С одной стороны столбы этой линии были деревянные, с другой бетонные. Точно так же, как на автодороге, от горизонта до горизонта шла, слегка загибаясь, разделительная черта, пересекая насыпь, телеграфную линию, лениво текущую в поодаль речку. Далее черта по склону поднималась на поле и исчезала из виду. На самой границе, со стороны Октябрьского, между рельсами был закреплён лазерный нивелир.
Чекист поднялся и ошеломлённо молчал, обводя взглядом окрестности.
— Что здесь случилось? — спросил начальник поезда, доставая пачку папирос. Вопрос был явно адресован Олегу.
— Вот там, — Олег махнул рукой в сторону дрезины, — две тысячи восьмой год. А вот там, — взмах в сторону Долбино, — тысяча девятьсот сороковой. Здесь, — он указал на разделительную черту, — граница времён.
Чекист вдруг подобрался и начал внимательно наблюдать за кем-то, скрытым от взгляда Олега дрезиной. Через минуту из-за неё показался и быстрым шагом направился в сторону линии раздела самый обычный российский милиционер лет тридцати, правда с накинутым на плечо ремнём автомата. Подойдя к стоявшим тесной группой предкам и Олегу, окинул их цепким взглядом, задержавшись на Шубине, и представился.
— Старший сержант Рокотов Андрей Юрьевич. Вы кто такие?
Предки промолчали, внимательно разглядывая сотрудника будущих внутренних дел. Шубин отвёл взгляд от АКСУ и нехотя представился:
— Сержант госбезопасности Шубин Михаил Фёдорович, Курское управление НКВД на транспорте.
— Начальник скорого поезда "Москва-Харьков" Сергиенко Дмитрий Потапович.
— Гражданин Украины Реутов Олег Александрович, — Олег достал из внутреннего кармана ветровки паспорт и протянул его сержанту. Тот взял его левой рукой, мельком просмотрел и вернул обратно. Правая ладонь сержанта так и осталась лежать на автомате, охватывая сверху затвор "укорота".
— По делам приехал, а тут такая катавасия, — пояснил Олег милиционеру, — на трассе чуть самого не разрезало вместе с машиной, у самой границы оказался.
— Эмчеэсники там уже были, — Рокотов не сводил взгляд с чекиста, как тот с него, — радиации не обнаружили. Вы, товарищ сержант, — обратился он к нахмуривавшемуся от такой издёвки Шубину, — руку-то с кобуры уберите. Вам ещё надо пистолет достать и затвор передёрнуть, а мне – нет.
Он ладонью слегка повернул автомат и Олег увидел, что планка предохранителя сдвинута в положение "одиночный огонь". Обстановка несколько накалилась. Шубин напрягся, но руку с кобуры убрал.
— Вы ещё с кем-то связались? — спросил Олег милиционера, стараясь разрядить возникшее напряжение.
— С Харьковом и дальше, — старший сержант внимательно рассматривал стоявших рядком предков. В его взгляде Олег увидел странную смесь любопытства и жалости, — по крайней мере, Украина на месте осталась. Так что товарищи, не рекомендую эксцессы устраивать. Против нас вы точно не вытянете.
— Ещё посмотрим, — бросил Шубин, развернулся и пошёл к паровозу. Сергиенко, помявшись, двинулся за ним.
— Вы с ними? — спросил Олега милиционер.
— Да, — ответил Олег, — там у меня девушка осталась и машина.
— Если, что – звоните 02, — милиционер вдруг улыбнулся и протянул Олегу руку, — до встречи.
— До встречи, — Олег пожал руку и, повинуясь интуиции, спросил, — вы в Чечне воевали?
— Да, — улыбка исчезла с лица Рокотова, — Хасавюрт. Ладно, идите, а то паровоз без вас уедет.
Олег развернулся и быстрым шагом пошёл догонять предков.
До вагона они дошли молча, оставив железнодорожников заниматься своими делами. Кроме измерений профиля пути, они срезали обрушившийся пролёт контактной сети. Уже подойдя к паровозу, Сергиенко спросил Олега
— Вы тоже из будущего? Я ещё на станции обратил внимание на вашу одежду, но подумал, что она заграничная. Брюки на вас американские.
Чекист идущий впереди, заинтересованно обернулся:
— Вот-вот, я сразу в вас иностранца признал! — сообщил он.
— Ну, я и есть иностранец, — развёл руками Олег, когда они подошли к подножкам вагона, — для вас, — уточнил он.
— Давайте в моём купе поговорим, я пока задержусь, — Сергиенко вернулся к паровозу и скомандовал машинисту возвращаться обратно. Олег с Михаилом – Фёдоровичем он его назвать не мог, слишком молод! — поднялись в вагон и молча прошли по коридору до крайнего купе с начищенной медной табличкой "начальник поезда".
