Айвенго неожиданно покраснел и смущенно сказал:
— Антон, давай пригласим Ларису в гости.
— Отчего ж не пригласить. Тем паче, что разговор у нас будет к ней конфиденциальный. Но до этого нам нужно спрятать золото, а мне сходить в замок.
— Я с тобой! — всполошился Уилфред.
— Нет! Пока не будет документов — из дома ни шагу! И никому дверь не открывать, ни при каких обстоятельствах.
После этих резких слов Айвенго обиженно засопел и вышел из комнаты, а Антон принялся думать куда ему деть золотые запасы Стефана:
«Закопать где — нибудь в укромном месте глупо. Наверняка за домом следят. Закопать во дворе — тоже ненадёжно. Не буду же я всё время сидеть взаперти. И тогда любой засланец с примитивным металлоискателем, перемахнув через забор, без труда отыщет такую немаленькую кучу аурума (золота). Значит, прятать надо в доме. На чердаке или в подвале. Пойду сначала в подвал. Он больше, да и различных закутков там немерено».
Времени до двенадцати оставалось совсем мало, Поэтому Смирнов немедленно отправился в подземный этаж, не обращая внимания на угрюмые взгляды своих сотоварищей.
Там он внимательно оглядел все помещения, обшарил все уголки заброшенных комнаток и сарайчиков, переворошил всякий хлам и вдоволь надышался пылью и старым мышиным дерьмом. Его внимание привлёк старый чугунный люк, который сверху был прикрыт большим листом ДВП. Оттащив лист в сторону, Антон взял в руки старую метёлку и старательно расчистил крышку. Уже через пять минут его глазам предстала, легко угадывающаяся по очертаниям, фашистская свастика. С трудом поддев тяжеленный круг ломиком, Антон открыл вход в подземелье. Снизу повеяло сыростью и нечистотами.
«Так это же водосточный коллектор, оставшийся тут ещё со времён войны!» — быстро сообразил он, — «Вот уж место, куда точно никто никогда не полезет просто из любопытства».
Смирнов пошарил вокруг глазами и увидел, невесть откуда здесь взявшийся, старый, алюминиевый бидон из — под молока.
«Хорошо, что золото не ржавеет», — подумал Антон, и заспешил к выходу из подвала.
Стефан с Айвенго по — прежнему сидели в столовой, о чём — то негромко переговариваясь.
Выслушав Смирнова, все тут же принялись за работу. Через полчаса золотые бруски, за исключением нескольких штук на текущие расходы, были упакованы в бидон. Бидон спущен в воду и привязан железной цепью к нижней ступеньке, вмурованной в стену колодца коллектора. После этого с огромным напряжением, кряхтя и попеременно поминая мать на русском и немецком языках, межвременные путешественники затащили на люк огромный металлический стеллаж и навалили на него все инструменты и другие тяжёлые предметы, которые только смогли найти в подвале.
— Ну вот, теперь как в сейфе, — произнёс довольный Антон, вытирая грязные руки какой — то промасляной тряпкой, — теперь можно прогуляться и по историческим местам.
… Графский замок встретил Смирнова неприветливо. Старые, обветшалые камни напоминали о бренности всего земного. Время и войны не пощадили рыцарскую цитадель. Древние известняки и граниты соседствовали с современными кирпичами, которыми, видимо, спешно латали пробоины и разломы в старой кладке. Местами стены были густо усыпаны дикорастущим вьюном, а подножье крепости практически всюду было покрыто зелёным ковром из мха. Донжон, видимо, был полностью разрушен. И теперь на месте главной башни устремил в небо свои готические витражи католический храм.
Под аркой центрального входа, с левой стороны, там, где раньше находилось приворотное помещение для стражников, теперь расположилась касса музея. Антон был очень удивлён, когда увидел, что кассирша, как две капли воды похожа на страшную ведьму из средневековья. Нет, на ней, конечно, не было лохмотьев и рубищ. Вместо них на бабуле красовалось, вполне себе, современное платье. Да, и оба глаза у неё были в полном порядке, слегка подкрашенные в соответствии с возрастом. Волосы были пострижены и аккуратно уложены. Руки ухожены. А на безымянном пальце красовался перстень с чёрным турмалином. Смирнову показалось, что глаза женщины смеются, а губы дрожат в полуулыбке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Или это далёкий потомок той бабы яги, или колдунья тоже умеет перемещаться по времени» — думал Антон, направляясь во внутренний двор замка, где уже толпились люди, ожидая экскурсовода. Им оказалась приятная молодая женщина в очках с элегантной оправой. Длинные ноги в чёрных чулках и обтягивающая юбка на крутых бёдрах делали её больше похожей на стриптизёршу, чем на научного работника. Смирнов даже встряхнул головой: «неужели опять морок»?!
— Меня зовут Анна, — представилась девушка, — прошу следовать за мной.
Посетители небольшой стайкой двинулись за гидом, и молодой человек понемногу успокоился.
Девушка водила экскурсантов по залам, которые он и так хорошо знал, видел их в первозданном виде. Несколько ошеломил его подвал, где кроме различных хозяйственных помещений, была, ещё оказывается и пыточная. Поглядывая на страшные приспособления, он с трепетом подумал, что при некотором стечении обстоятельств, вполне мог оказаться в этом месте в качестве, мягко говоря, испытуемого.
«Да, не всё ещё потеряно», — грустно ухмыльнулся Смирнов, помятуя о своем желании вновь увидеть Ангелику и наказать Церингена. Их имена, кстати, тоже упоминались в лекции. Впрочем, достаточно мимолётно. Ангелика упоминалась лишь как дочь графа Оттон фон Штайерна. И всё. Барон Церинген назывался главным злодеем графства в тринадцатом веке. Ходили слухи, что он настоящий оборотень.
Незаметно экскурсия подошла к концу.
— Задавайте вопросы, — обратилась к слушателям Анна.
— У меня два вопроса, — поднял руку, как в школе, Антон. — Что стало с Ангеликой, кто унаследовал феод Штайерна, и сколько потомков было у Церингена?
Девушка устало улыбнулась:
— Вы, я вижу, серьёзно занимаетесь историей. Ну что ж. На что смогу, отвечу. Про судьбу Ангелики ничего не известно. Поместье, после смерти старого графа отошло его младшему брату Манфриду, который тогда вернулся из четвёртого крестового похода на Византию.
Что касается барона Генриха Церингена, про него известно очень мало, но совершенно точно установлено, что детей у него никогда не было. … Что с вами молодой человек?! Вам плохо?!
Смирнов представил, как глупо он выглядит, наверное, со стороны. Челюсть отвалена, глаза вытаращены, лоб в поту:
— Но этого не может быть! Я точно знаю, что род Церингенов существует по сей день!
— Успокойтесь, успокойтесь, — Анна положила свою изящную ручку на локоть парня. — Вы совершенно правы. Потомки этого древнего семейства живут и поныне. Но, только, их фамильные корни идут не от Генриха Церингена, а от его брата — Алфихара. Это зафиксировано в метрических церковных книгах того времени.
Антон был абсолютно подавлен: «Я, как последний дурак, дважды не прикончил этого мерзавца, а он оказывается даже детей не удосужился понаделать. Если бы я приколол этого средневекового паразита ещё там, у ратуши, то и Ангелика бы не пострадала, и вообще жизнь бы уже, наверняка, наладилась». — Руки мужчины в бессильной ярости сжались в кулаки.
— Ну, нет! Этот номер у тебя больше не пройдёт! Мы ещё встретимся, и ты ответишь за всё, что натворил!
Экскурсоводша, по — прежнему участливо, вглядывалась в лицо необычного туриста:
— Может быть всё — таки пригласить медсестру. У нас штатным расписанием предусмотрена. Правда она совмещает эту работу с должностью кассира, но, думаю, сейчас она свободна.
— Да, нет. Спасибо. В великие способности вашего медработника я охотно верю, но мне сейчас и без оккультизма прикольно. Спасибо за лекцию. Всего доброго. — Молодой человек слегка поклонился и поспешил к выходу из замка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В воротах он слегка задержался и обратился к, всё ещё сидящей за кассой, старушке:
— Спасибо, бабушка. Вы мне очень помогли. Если что, можно ещё обращаться?
Женщина слегка улыбнулась:
— Обращайся, сынок, обращайся. Я добро долго помню.
