Скай покинул палату, заверив Лофланда, что больше не потревожит его покой. Разве что в случае крайней необходимости. Или чтобы сообщить им с Амандой, как идет охота на Старкса. Когда Скай выходил, навстречу ему попалась медсестра с набором для флеботомии. Скай придержал перед ней дверь, затем вышел в коридор, где по-прежнему сидела Берри Мелоун.
— Мне кажется, им нужно пару минут, чтобы взять у Лофланда кровь, — сообщил Берри Скай.
Девушка кивнула.
— Ну и как там Бен? — поинтересовалась она у Ская.
— Лучше, чем мертвец, которым он имел шанс оказаться.
Глаза Берри сердито сверкнули.
— Вы снова делаете это! — упрекнула она Ская.
— Простите? — недоуменно переспросил тот.
— Вставляете тут и там свои ремарки, которые в большинстве случаев звучат оскорбительно. Хотя достаточно было бы просто ответить на вопрос.
Скай засунул руки в карманы джинсов, но быстро вынул их, осознав, что так слишком хорошо видно висящую на поясе кобуру.
— Ваш друг чувствует себя не очень, — он подчинился требованию Берри и отвечал теперь на ее вопрос. — Но хирург, с которым я беседовал по мобильному, пока добирался сюда, сказал, что рана чистая и все с ним будет хорошо. Получит право хвастаться в курилке…
Из палаты появилась медсестра, на каталке которой в специальной подставке прибавилось пробирок с кровью. Ее миссия была выполнена. Путь был свободен, но Берри почему-то не решалась зайти в палату.
— А в каком Бен настроении? Пожалуй, у него есть теперь повод ненавидеть меня…
— За что?
— За то, что вытащила его сюда и он стал жертвой Орена. И — бедная Аманда…
— Лофланд сказал, что позвонил и предупредил ее, решив остаться.
— Да, это так.
— И она дала мужу разрешение провести ночь под одной крышей с вами…
— Было уже поздно.
— Это ей было известно, — с нажимом на первое слово произнес Скай и добавил, прежде чем Берри успела как-то отреагировать: — О чем ей не было известно, так это о бутылке вина, которую вы с ее благоверным решили распить.
Берри обняла себя за плечи, задумчиво глядя на Ская.
— Неужели из пары распитых совместно бокалов красного вина можно делать какие-то далекоидущие выводы?
— Да нет, просто интересно…
— Что вам интересно?
— Какой сорт красного вина так хорошо сочетается с работой?
— Вино мы открыли только к ужину, — скрывая раздражение под притворной вежливостью, произнесла Берри. — А «Каберне» отлично сочетается с филе-миньон.
— И в какой момент вы успели надеть халат?
— Простите?
Скай сделал шаг в ее сторону и оказался совсем близко.
— Когда я приехал, на вас был только халат.
Халат из какой-то легкой, прозрачной ткани, которая облепила ее мокрое тело, а потом словно растворилась у него в руках. Образ Берри в полупрозрачном халатике стоял у него перед глазами и выглядел очень живым, ярким и совершенно неуместным. Как и легкое раздражение, прозвучавшее в голосе Ская Найланда, когда он спросил:
— Так в какой же момент вы облачились в халат? Когда сняли мокрый купальник? Именно этот халат был на вас во время ужина с Лофландом?
Он стоял к ней близко. Слишком близко. Зачем? Чтобы испугать немного и добиться правдивого ответа? Или по причинам, не имевшим никакого отношения к расследованию?
Именно этот момент выбрала для своего появления в коридоре Аманда Лофланд, которая даже не попыталась, скрыть, насколько неприятно ей видеть Берри под дверью палаты своего мужа.
Скай быстро сделал шаг назад, стараясь, чтобы как можно больше места оказалось между ним и Берри.
— Привет, Аманда, — поздоровалась девушка.
Скаю показалось, что ее чуть извиняющийся, полный сочувствия тон звучит искренне.
— Как Бен? — спросила она.
— Спит, — короткая реплика Аманды вполне соответствовала волнам злобы и раздражения, которые распространяла вокруг себя эта женщина. Скай заметил, что опущенные вниз руки Аманды крепко сжаты в кулаки.
— Нет слов передать, как я расстроена происходящим, — продолжала Бери. — Я бы предпочла, чтобы Орен попал в меня…
Ее слова оборвал злобный смешок Аманды:
— Что-то сомневаюсь в этом…
— Но это правда, — голос Берри дрогнул. — Я никак не могла подумать, что Орен Старкс способен на что-либо подобное.
Но Аманда словно не слышала ее. Прищуренные глаза миссис Лофланд были полны самой горячей ненависти.
— Тебе хотелось в очередной раз доказать, не так ли?
— Доказать что?
— Что тебе достаточно щелкнуть пальцами, и Бен тут же прибежит!
— О чем ты?
— Тебе непереносима мысль, что Бен счастливо женат на мне, поэтому ты выманила его…
— Аманда, что за…
— Мне совсем не хотелось разрешать ему провести с тобой целый день. Но пришлось притвориться, что мне все равно. В конце концов, это же ради его работы…
— Но это действительно было для работы… В понедельник презентация рекламной кампании. Мы должны уложиться в срок.
— Ну конечно! И я была бы законченной стервой, если бы сказала мужу: «Нет, не езди туда…» Я не хотела быть женой, которая не доверяет своему мужу.
— Но ты можешь полностью доверять ему, Аманда. Бен восхищается тобой. Он звонил тебе несколько раз за тот день. Я слышала…
— О да! Звонил несколько раз, чтобы рассказать, как усердно вы там работаете.
— Мы и работали…
— В перерывах между купанием в бассейне и вином!
— Все было не так! — почти что простонала Берри. — Аманда! Пожалуйста, не говори так!
Она протянула руку, но Аманда уклонилась от прикосновения.
— Не смей ко мне прикасаться! И держись подальше от моего мужа!
Аманда обогнула Берри и Ская и понеслась прочь, чуть не столкнувшись с парой, стоявшей в стороне и наблюдавшей за происходящим.
Скай заметил этих двоих только сейчас. Кэролайн Кинг полным отчаяния взглядом смотрела на свою дочь. Выражение лица ее весьма впечатляющего спутника, в котором сразу можно было угадать крутого парня, Скай расшифровать не смог. Несомненно было одно: его глубоко посаженные глаза так же, не отрываясь, смотрели на Берри Мелоун.
6
Это хорошо, что Доджу не пришлось ничего говорить в первые несколько минут. Потому что он не смог бы выдавить из себя ни слова, даже если бы от этого зависела его жизнь.
Додж Хэнли многое знал о жизни. Додж Хэнли успел от этой жизни устать. Он видел много раз, насколько жестоки могут быть люди друг с другом. Ну, конечно, когда он смотрел на фотографии голодающих африканских детей или американских парней, гибнущих ради какой-то сумасшедшей, никому не нужной цели, он не оставался равнодушным. Но Доджа охватывала в этом случае скорее ярость, чем грусть. В сердце завзятого циника не было места для грусти. Как и для других сантиментов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
