Когда мы вволю налюбовались на новое бытие Утренней Зари, я спросил у Брра, который, как мне показалось, лучше разбирался в невидимых пружинах происходящего:
— Что же делать? Неужели великая цивилизация груимедов до самого своего конца останется под пятой гастрономически озабоченных инопланетян?
— Я бы на твоём месте не беспокоился, — удобно устраиваясь на травке, сообщил Ивсё. — Мне бы ваши заботы, сладко потягиваясь, добавил он. — Разве вы не знаете главный закон межзвёздных войн? В наиболее распространенной формулировке он гласит: «Всё кончается хорошо». Не нужно только суетиться. В последний момент какая-нибудь непредвиденная случайность разрушит коварные планы пришельцев. Остаётся лишь проследить за тем, чтобы она оказалась достаточно идиотской, так как тогда вы обеспечите противнику потерю лица, реноме и банковского кредита.
— А мне с Несущимся Камнем просто сидеть и ждать появления неизвестной причины, как бога-из-тачки? — горько осведомился я.
— Нет, почему же, — пожал плечами гигант. — Мне вообще представляется, что визитёры до некоторой степени бросили вызов вам лично. Поэтому если вы жаждете принять непосредственное участие в ситуации, то какие могут быть возражения? Тем более, что и я, как уже упоминал выше, не прочь развеяться.
Брр присел на корточки, вытянув руки вперёд. Он щёлкнул пальцами, и в каждом кулаке оказалось по бластеру. Их матовая поверхность была покрыта многочисленными насечками. Правая половина его физиономии стекла, обнажив блестящий металл, заклёпанный и запаянный в нескольких местах. Зияющая пустота, ранее занятая глазом, теперь подозрительно походила на срез ствола пулемета, причем весьма крупного калибра. Сияющая улыбка сменилась жёстким оскалом.
— Ну что, парни, раз предстоит драчки, то я с вами. А ничего фраза, а?
— Плагиат, — буркнул я.
— Так я и не скрываю. Из вестернов позаимствовал и заучил наизусть.
Дешёвка, подумал я, однако вслух произносить этого не стал. Пожалуй, сейчас был не лучший момент, чтобы бороться с засильем низкопробной массовой продукции.
Несущийся Камень встал рядом с Ивсё. Я критически оглядел приятеля, взлохматил чуть-чуть его причёску и слегка подкачал одрябшие за ночь мускулы. Ну что ж, теперь и Камень принял вполне товарный вид. Я вышел вперёд и возглавил группу. Однако мои спутники не спешили выступать. Обернувшись, я обнаружил, что они с сомнением смотрят на мою фигуру. Что ж, дело поправимое. Погрузившись в себя, я отыскал указатель самооценки и перевёл на несколько делений вверх. Затем чуть подрегулировал рецепторы.
Когда я выбрался из внутреннего мира наружу, Жаровня светила существенно интенсивнее, в воздухе пахло озоном, а взгляды обоих соратников буквально дымились от уважения и преклонения. К тому же у меня на шее болталось нечто массивное, длинноствольное, с двумя рукоятками.
Внешняя охрана тарелки, состоявшая из груимедов, всегда отличавшихся тонкой психической организацией, была подавлена ликом Брра, впала в мистический экстаз и лишилась военного значения. Пришельцы, однако оказались покрепче. Они отступали, сохраняя боевой порядок, и в ответных контратаках наносили тяжёлые душевные травмы. Один, погибая, напомнил мне о дорогой, горячо любимой мамочке, на могиле которой я не был уже несколько лет. И хотя я не знаю, была ли у меня вообще матушка, сердце преисполнилось раскаяния. Другой укорил за вероломное нападение без объявления войны. Третий намекнул, что мы, груимеды, обладаем оружием, запрещённым Вселенской Конвенцией Озабоченных Разумов. И когда мы пробились, наконец, в капитанскую рубку, обнаружилось, что мы опутаны ложью и длинными пальцами пришельцев и намертво прикручены к противоперегрузочным креслам. Перед нами расхаживал мерзкий зеленокожий слизняк и, хихикая, потирал конечности.
— Ну, вот мы и встретились, дражайший, — проблеял он остановившись возле меня. — Как вас там, Стон, кажется? Причем Пронзительный, если не ошибаюсь? Какое отвратительное сочетание, вдобавок отдаёт тошнотворным декадентским душком, как и всё на этой планете. Счастлив видеть также ваших друзей. Редко удается собрать в одном помещении столь представительную кампанию. Скоро, скоро мы познакомимся поближе. Мой помощник, доктор Сектор, уже приготовила инструменты. Виви, прошу вас.
Створки люка разошлись в стороны, и в проёме показалась стройная женщина гуманоидного типа, голубоватую кожу которой прикрывал лишь крохотный белоснежный халатик. Её красоту немного портила выдающаяся вперед волчья пасть, челюсти коей были богато оснащены острейшими зубами. Доктор раскрыла чемоданчик и принялась извлекать разнообразные хромированные детали, свинчивать, защёлкивать, прицеплять. Всё так и порхало в ее руках.
— Кстати, хочу проинформировать о наших планах, — продолжил капитан. — В них за последнее время внесены определённые коррективы. Мы не только откачаем всю воду с Утренней Зари и утилизируем население. Мы ещё отсосём атмосферу и снимем плодородный слой почвы, а остов планеты рассечём на стограммовые брикеты и будем продавать как сувениры любителям космической экзотики.
— Не боитесь затоваривания? — спросил я.
— Я знаю рынок, — усмехнулся старый пират. — А понадобится — сбросим цену.
Наконец загорелись алые индикаторы, и Виви доложила:
— Готово, капитан.
— Вот сейчас и поговорим, — ощерился трёхзрачковый урод. — Не то чтобы меня интересовало, что вы скажете, просто я обожаю причинять страдания. Культура изощрённой муки — вот основа, на которой зиждется древняя и могучая тьфуплюпчхианская цивилизация. Мы различаем 273 оттенка одной только зубной боли, а, к примеру, мигрени — 314 сортов. Доктор Сектор поделится с вами хотя бы малой толикой этих богатств. Она, хотя и представляет, как вы легко можете увидеть, иную расу, обладает достаточной толерантностью, чтобы понять и разделить достижения Застарелого Насморка. Вы тоже изучите их, хотя и с других позиций, но, как говорится, каждому свое.
Зажужжал моторчик, запели шкивы, завизжал вертящийся цилиндрик в блестящих металлических лапках держателя. Я вжался в кресло. Я ничего не мог поделать, хотя и был груимедом. Капитан оказался слишком убедительным, мои органы чувств были не в состоянии противостоять его аргументам.
И тогда я пожелал изо всех сил, чтобы на мягком сиденье, на которое он опускался, оказалась хотя бы одна острая металлическая кнопка. И она-таки там затаилась. Зеленокожий дёрнулся, издал крик удивления и боли…
— Что с вами, шеф? — кинулась к нему милейшая фольклористка Виви, позабыв выключить машинку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
