И тогда я пожелал изо всех сил, чтобы на мягком сиденье, на которое он опускался, оказалась хотя бы одна острая металлическая кнопка. И она-таки там затаилась. Зеленокожий дёрнулся, издал крик удивления и боли…
— Что с вами, шеф? — кинулась к нему милейшая фольклористка Виви, позабыв выключить машинку.
Но было уже поздно. Атаман межзвёздных пиратов, слегка посвистывая, скукоживался, съёживался, сдувался на глазах, как проколотый воздушный шарик. Вот так мы и узнали то, что позже экспериментально подтвердили биологи: насморкиане на девяносто процентов состоят из на редкость вонючего газа. Правда, газ помещен в достаточно прочный баллон из липкой шкуры, но оболочка имеет слабое место. Как интеллигентно выразились наши ученые, ахиллесову… пяту. И когда остриё кнопки проткнуло… пяту, от захватчика осталась только сморщенная зелёная тряпка, нечто вроде сброшенного маскарадного костюма.
От потрясения хватка державших нас инопланетян ослабла. Похоже, неожиданный финал беседы с капитаном деморализовал его команду, и без больших затруднений нам удалось выбраться наружу.
Обнаружилось, что мои соплеменники не так горячо любили захватчиков, как это могло показаться. Новость о нашем открытии мгновенно разлетелась по планете, и повсюдупришельцев сажали на тайком подложенные острые предметы; целясь пониже спины, выпускали из засад стрелы с заточенными наконечниками; втыкали в мягкие места насморкиан иголки. Мэрия и магистрат в едином порыве вышли из КФП и вступили в Партию Освобождения, возглавив сопротивление. Девушки из ДУРА не покинули боевых постов, но объявили, что будут обслуживать только патриотов и рожать исключительно будущих защитников родины.
В довершение бед зеленокожих какой-то карапуз, бросив из окна семнадцатого этажа железную лопатку в их корабль, закоротил слабо защищённый контакт на корпусе. В результате вышла из строя система управления, и межзвёздная тарелка рухнула на центральную площадь. Немногим уцелевшим агрессорам едва удалось спастись на легких десантных ботах. Вряд ли им повезёт добраться до родной планеты, на которой, судя по названию, их тоже не ждёт ничего хорошего.
Однако завершение разгрома нас уже не интересовало. Мы прощались с Брр, которому пора было возвращаться домой, в будущее. Скупые мужские слёзы и крепкие объятья описывали столь часто, что мы решили их пропустить. Просто обменялись адресами на случай, если нас занесет в его время или его — в наше, пожали друг другу руки, и Ивсё исчез.
— Какой долгий день вышел, — пробормотал я.
Камень промолчал.
— И главное — всё зря. Так старались, а Странницу опять не нашли.
— Ты меня удивляешь, — воскликнул Брр, ненадолго вновь появляясь среди нас. — Да зачем она нужна зеленокожим?
— Как это — «зачем»? — изумился я. — Здоровая, крепкая, относительно симпатичная девственница. Такая кому угодно пригодится.
— Всё-таки ты чрезвычайно ненаблюдателен, — покачал головой Ивсё. — Неужели не заметил, что ваши слизистые гости бесполы?
— Да?! — вскрикнул я, пораженный такой шуткой природы.
— Совершенно и абсолютно. Так что им твоя возлюбленная — как горчичник покойнику, и даже хуже.
— А вдруг её и не похищал никто? — спросил Камень.
— Это надо обдумать, — пробормотал я. — Но только не сейчас. Объявляю ночь часов на десять.
И ночь пала.
Когда Несущийся заглянул на следующий день, он застал меня в горе. Сидя на кровати, я доставал из воздуха тарелки саксонского фарфора и мерно бил их о стену. Это доставляло своеобразное удовольствие. На самом деле, неожиданно большое. Увидев друга, я сказал, упиваясь горечью собственного голоса:
— Ты был прав, Камень. Её никто не крал. Она ушла от меня сама, потому что я обидел её. Оскорбил своей холодностью, бесчувственностью. Она покинула мой дом, и мир опустел. Ты видишь хребет за окном, на котором Странница так любила сидеть?
— Да какой там хребет? — изумился он. — У тебя что-то неладно с перспективой. Или стёкла давно не мыл. Обыкновенный булыжник, хотя и довольно внушительных размеров.
— Смотри на него, — продолжал я, не слушая.
Вершину утёса украсила каменная девушка. Пока я выбирал наилучшее решение, она поворачивалась так и сяк, принимала различные позы, попеременно держа в руках разбитый кувшин, виноградную гроздь, свирель, весло, копьё, рогатку, ребёнка, мужчину, сумку с посудой, сумочку с косметикой, пачку гигиенических тампонов, книгу, балкон, пистолет, фаллос. Всё не то. Вопиющая пошлость. Я разнёс вдребезги истукана заодно со скалой и несколько секунд наслаждался зрелищем медленно осыпавшихся обломков.
— Пошли в город, — скомандовал я, и друг беспрекословно последовал за мной.
Когда мы вышли, было рановато, но постепенно улицы заполнялись народом. Дождавшись часа пик, я перекрыл движение на оживлённой магистрали, быстренько соорудил небольшой постамент и, взойдя на него, воскликнул:
— Соотечественники! Братья и сёстры, тёти, племянницы, кузины и прочие шурины! Меня покинула невеста, и отчаяние было столь тяжело и беспросветно, что я хотел подвергнуть всю планету гладу, мору, наводнению, самуму, граду, ограблению и поголовному изнасилованию. Но величие моего духа победило, и я решил ответить на жестокость мира любовью. Я клянусь осчастливить груимедство, чего бы это ни стоило. Люди! Что сделаю я для вас?!
Я разорвал собственную грудь, вытащил кровоточащее сердце и вручил случившейся поблизости старшекласснице. Потом я достал второе и протянул потрясённой старушке с кошелкой. Третье отдал полицейскому. Счастливчики держали подарки на вытянутых руках, стараясь не запачкаться.
— Берите, господа! — кричал я. — Оно свежее. У меня ещё есть. На всех хватит. Из него можно приготовить бифштекс, отбивную, холодец и массу других вкусных вещей до люля-кебаба включительно.
— А плотной бумаги не найдётся? — хмуро осведомился коп. — Так весь мундир извозишь.
Но мне было не до мелочей. Меня захватила новая грандиозная идея. Я исполнял заветные желания поштучно и оптом, постепенно вы ходя на полуавтоматический режим. Я дал каждому пешеходу по автомобилю. Всякую одинокую женщину, мечтающую о браке, я одарил мужем, а мужчину — женой, самых же симпатичных — двумя. Я уничтожил очереди у магазинов, игнорируя протесты тех, кто в них стоял. Я ликвидировал переполненные трамваи — всегда ненавидел этот вид транспорта — и пересадил пассажиров на экологически чистые самокаты. Я истребил столько чьих-то врагов и тёщ, что город заметно обезлюдел. Трудно было с неразделённой любовью, потребовалось преодолевать сопротивление объектов, особенно отчаянное в случае одной чрезвычайно популярной девушки, которой пришлось весьма тяжело. Но я был неумолим, и всем без исключения довелось ответить на или за чувства окружающих. Стояли весна, лето, осень и зима. С безоблачного голубого неба сыпал мелкий дождик, замерзая на лету. Начался массовый падёж граждан — видимо, в толпу облагодетельствованных затесались то ли маньяки, то ли работники похоронной службы. Кое-где мелькали белые халаты — следовало готовиться к эпидемиям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
