«Отставить! Стреляй по верхним. С этим я управлюсь сам».
От мысленного приказа Мастера, разведчик опешил. Как сам? Демонстрация последовала незамедлительно. Марк находился достаточно близко, чтобы все отчетливо разглядеть. В такое невозможно поверить, если конечно не увидишь собственными глазами. Николай размахнулся и со страшной силой ударил когтями в то самое место, куда только что вошли пули. Один рывок и толстая кожа на горле охотника оказалась вспоротой. Вторым ударом Строгов загнал свою мощную руку в зияющую рану глубже, чем по локоть.
Есть! Когда охотник покачнулся Марк понял, что Мастер поразил цель. Биомеханический убийца оседал, как будто из гидравлических амортизаторов в его стальных ногах вытекала рабочая жидкость. Вот она иссякла до капли, и злобный Франкенштейн рухнул на пол, грохоча стальными безжизненными лапами. Только когда чудовище перестало биться, Строгов вырвал руку из его горла. Николай сам выглядел как настоящая рана, залитый с ног до головы алой кровью, в разорванном жилете, края которого завернулись как пласты только что содранной кожи.
— Быстрее! Уходим! — Марк помог другу подняться на ноги. — Сейчас прыгнет следующий.
Следующий не прыгнул, а скорее рухнул с грохотом горного обвала. Грабовский едва поверил в удачу. Охотник падал либо смертельно раненый, либо уже мертвый. Кому-то из «головорезов» чудесным образом повезло. Плазменные пули поразили мозговой центр, а падение стало лишь тем самым контрольным выстрелом, после которого искусственного монстра можно было окончательно вычеркнуть из списков врагов. Проломленный череп давал на это полное право.
Но в живых еще оставался третий противник. И он совсем не собирался отступать. Охотники хотя и не отличались особым интеллектом, но полными тупицами их тоже не назовешь. Из печального опыта двух своих собратьев зверюга сделала соответствующие выводы. Просто так броситься вниз она не решилась. Необходимо прикрытие. Прикрытием для охотника стала, по меньшей мере, тонна песка, которую тот сгреб в одну большую кучу, а затем столкнул вниз. Скрываясь за завесой красного дождя, биомеханический убийца и появился на поле битвы.
Мог бы и не утруждаться, когда бы знал… Марк с тоской посмотрел на счетчик патронов. Число «10» его как-то совсем не вдохновила. Это все что осталось. У Шредера и Микульского наверняка не многим больше. Спасаясь с гибнущего звездолета, «головорезы» так и не успели как следует запастись боеприпасами, а это очень и очень зря.
Охотник выпрыгнул из облака кирпично-красной пыли как дьявол из преисподней. Прекрасно ориентируясь в темноте, он точно рассчитал направление броска. Марк спокойно мог распрощаться с жизнью, если бы Строгов не кинулся на пол, ловко подсекая друга. Сверкающие лезвия стальных когтей со свистом рассекли воздух прямо у них над головами. Упустив добычу, тварь взревела от злости. Смрад, который исходил из разинутой пасти, оказался столь нестерпимым, что разведчик едва не задохнулся. Он инстинктивно попытался отыскать хотя бы глоток свежего воздуха и поднял голову. В это миг их взгляды встретились. Человек и зверь. Серые глаза Грабовского буквально впились в красные зрачки биомеханического существа. Несколько бесконечно долгих секунд они в упор глядели друг на друга, словно загипнотизированные. Может, это и впрямь был гипноз, колдовство или еще бог знает что, однако, Марк снова ощутил тоже, что чувствовал во время побоища на Тогоре — охотник не видел в нем врага.
Как же так? Почему? Марк недоумевал. Может быть здесь и кроется причина его небывалого сверхъестественного везения? Практически все «головорезы» мертвы. Его боевые товарищи — суперпрофессионалы и закаленные бойцы. Сотнями уходили они из жизни, а у доблестного лейтенанта Грабовского за все это время ни одной царапины. Неужели… Марк ужаснулся неожиданно накатившей мысли. Неужели его просто не хотят убивать?!
Если охотник и впрямь решил пощадить Грабовского, то насчет Великого Мастера у него были диаметрально противоположные планы. Нестерпимый визг сервомоторов больно резанул по ушам. Зверюга резко развернулась и прыгнула на Николая. Пять тонн искусственного мяса, стальных костей, механики и автоматики. От такого пресса ни увернуться, ни защититься. Такой удар это верная смерть.
— Ник, нет…!!!
Видя, как на его лучшего друга падает рассвирепевший монстр, Грабовский заорал во всю глотку. Он ничего не мог поделать. Он беспомощен и слаб. Он простой человек и не может тягаться со стихией, воплощенной сейчас в разъяренном звере. Все, что ему под силу, так это потратить десять своих последних зарядов.
Еще до того, как стальные когти коснулись тела Николая, разведчик выстрелил. Он так близко, что промазать просто невозможно. Огненные трассы помчались к голове монстра… но вместо нее прошили пустоту. Охотник был и вдруг испарился. Его словно ветром сдуло, и этот ветер оказался сильнее самого неистового урагана. Чудовище размазало по стене туннеля как жирного, обпившегося кровью клопа. Горячие алые брызги дождем накрыли двух друзей, а промасленные подшипники и шестеренки подкатились к их ногам, словно колесики от ненароком раздавленного детского автомобильчика. Грохот сражения стих. Подземелье вдруг наполнила звенящая нереальная тишина, в которой слышалось лишь тяжелое дыхание людей и легкий треск электрических разрядов, все еще гуляющих по уже мертвому механическому телу.
Казалось, Грабовский первым пришел в себя. По крайней мере, он первым отреагировал на непонятное сверхъестественное происшествие, причем отреагировал как всегда, с горячностью и жаром истинного южанина. Не понимая что происходит, не зная как ко всему этому относиться, Марк не нашел ничего лучшего, чем наброситься на Строгова:
— Великий Мастер, хренов! Вставай, давай! То за ним никакой дьявол не угонится, а то в самый неподходящий момент разлегся тут, словно беременная на пляже.
Наблюдая за другом, Николай улыбнулся. Нет, все же умеет этот проходимец замечать главное… или это из меня получился никудышный актер.
— В запасе имелось еще, как минимум, пять десятых секунды. Вагон времени, чтобы увернуться самому, а заодно и тебя, героя недоделанного, вытянуть. Так, что можно было и подождать чюток. — Николай ловко поднялся на ноги.
— Подождать?! Чего подождать? — гнев Марка сменился растерянностью.
— Должно было что-то произойти. Луиза не могла просто так, безучастно взирать на нашу смерть.
Все взгляды немедленно устремились на девушку. Смущенная и растерянная она стояла между Микульским и Шредером. Голова вжатая в плечи, пальцы неловко сжимают рукоятку пистолета. Всем своим видом корсиканка как бы говорила: «Сама не знаю, как это у меня вышло».
— Ник, откуда ты мог знать, что Луиза нам поможет? А если бы не помогла?! — Грабовский поочередно косился то на девушку, то на друга.
— Я видел. Вокруг Луизы образовался плотный силовой жгут. Энергия росла со скоростью шквала и притом в огромном количестве. Луиза копила ее не просто так. Она собиралась ее потратить, и я надеялся, что знаю куда именно.
На мгновение Николай вновь очутился в пылу недавней схватки. Память воскресила все до мелочей. Мастер увидел Луизу. Вот она стоит в окружении беснующегося смерча. Это похоже на пламя, только закрученные в спираль языки черны как дым от горящей смолы. От них исходит неясное синеватое свечение. Иногда темная энергия принимает странные жутковатые формы и тогда чудится, что вокруг хрупкой женской фигурки пляшет целая стая невиданных монстров. Мощность энергетических потоков растет. Из газообразной воронка становится плотной. Гигантской анакондой она обвивает тело Луизы. Но вот сумрачная змея переползает на вытянутую вперед руку девушки и молнией срывается с ее пальцев. Затем удар…
— Хорошо, что наша боевая подруга не промазала. — Грабовский словно увидел картинку представшую перед мысленным взором Николая. — Чуток пониже… и со стены пришлось бы соскребать уже Великого-превеликого Мастера и его не менее необъятного друга. Думаю, вдвоем мы растеклись бы квадратов на пять.
— Да… — Микульский почти с детским восхищением рассматривал то, что осталось от охотника. — Силища-то какая!
— Интересно, а почему когда рядом столько дармовой энергии мы должны вручную толкать эту проклятую телегу?
В Шредере заговорила традиционная немецкая практичность и рациональность. Пока все, включая Строгова, находились под эмоциональным кайфом, баварец думал о деле. Вряд ли Георг и впрямь хотел переложить работу по транспортировке двигателя на хрупкие женские плечи. Он просто шутил, шуткой своей, намекая, что не грех бы закончить прерванную работу. А то, глядишь, чего доброго опять нагрянет какая-нибудь нечисть.
Мысль весьма здравая, тем более что Николай уже чувствовал новую волну врагов. Уже близко. И на этот раз среди них не только охотники.
