Харлоу завел транспортер внутрь и остановил его точно посредине гаража, под главной продольной балкой - местом разгрузки. Он выключил мотор, разбудил близнецов и спрыгнул на пол, оказавшись прямо перед Джекобсоном. Джонни Харлоу не проявил подобающих радостных чувств от этой встречи, но и Джекобсон не выказывал радости. Он взглянул на часы и сказал ворчливо:
- Два часа. Быстро прибыли.
- Свободная дорога. Ну а что теперь?
- Постель. У нас тут особого обслуживания нет - просто старая вилла, это сразу за углом. Утром начнется погрузка, а пока мы разгрузимся. Два здешних механика помогут.
- Джек и Гарри?
- Они уволились. - Джекобсон выглядел мрачнее обычного. - Сказали, что по дому соскучились. Всегда их тянет домой. Не по дому они скучают, а работать не хотят. Новые парни из Италии. Кажется, неплохие.
Джекобсон только сейчас заметил отметины от пуль на стенке транспортера.
- Это что за дырки здесь понаделаны? - буркнул он грубовато.
- Пули. Кто-то пытался остановить нас за Тулоном. Они оказались не очень умелыми бандитами, хотя и старались.
- Каким еще бандитам вы могли понадобиться? Что толкового можно получить от "Коронадо"?
- Ничего. Может быть, их неверно уведомили? В таких фургонах иногда перевозят большие партии виски или сигарет. Это миллион, два миллиона франков - выгодное ограбление. Как ни крути, у них ничего не получилось. Пятнадцать минут грохота по фургону, и все благополучно окончилось.
- Утром я сообщу об этом полиции, - сказал Джекобсон. - По французским законам каждый, кто не сообщил о каком-либо инциденте, сам становится его соучастником. Однако, - добавил он мрачно, - это их не заставит волноваться.
Вчетвером вышли из гаража. Харлоу мимоходом глянул на черный "ситроен" у двери. На нем был номер Р-111К.
Как и говорил Джекобсон, старая вилла сразу за поворотом оказалась и в самом деле не очень оборудована. Комната Харлоу была скверно обставлена, с узкой кроватью и покрытым линолеумом полом. В ней стояло всего два стула, причем один из них заменял прикроватный столик. Окна спальни, закрытые металлической сеткой, выходили на улицу и не имели даже занавесок. Свет в комнате был отключен, и только слабый отсвет уличных фонарей проникал сюда. Харлоу немного сдвинул сетку и выглянул наружу. Бедная, короткая, жалкая улочка выходила на улицу Жерар и была совершенно безлюдной.
Он посмотрел на часы. Светящийся циферблат показывал два часа пятнадцать минут ночи. Внезапно Харлоу вскинул голову, напряженно прислушиваясь. Ему почудилось, будто кто-то крадется по другой стороне улочки. Мягкими шагами он быстро отошел к кровати и лег на нее, растянувшись во всю длину и возблагодарив провидение за то, что на кровати был волосяной матрац и пружины не заскрипели. По всему судя, дорожная история обещала иметь продолжение. Рука Харлоу скользнула под тощую мятую подушку и вытащила дубинку. Надев петлю на правую руку, он снова сунул дубинку под подушку и замер.
Дверь приоткрылась бесшумно. Дыша глубоко и ровно, Харлоу смотрел, полуприкрыв глаза. Неясная тень появилась в дверях, различить, кто это, было невозможно. Харлоу лежал без движения, будто, в спокойном и безмятежном сне. Через пять секунд дверь тихо закрылась, так же тихо, как и открылась, и Харлоу услышал удаляющиеся шаги. Тогда он сел, задумчиво потирая подбородок, потом встал и занял наблюдательное место у окна.
Даже в ночное время в вышедшем из дома человеке ясно можно было различить Джекобсона. Он пересек улицу, и сразу черный автомобиль, маленький "рено", выехал из-за угла и остановился прямо напротив него. Джекобсон о чем-то заговорил с водителем, тот открыл дверцу и вышел из машины. Снял с себя черное пальто, тщательно сложил его и положил на заднее сиденье. В каждом движении его чувствовалась зловещая уверенность. Он похлопал себя по карманам, словно проверяя, не забыл ли чего, кивнул Джекобсону и направился через дорогу. А Джекобсон как ни в чем не бывало зашагал прочь.
Харлоу вернулся на кровать и лег вместе с дубинкой на правой руке, засунув ее под подушку и повернувшись с полуоткрытыми глазами лицом к окну. Почти сразу он увидел неясную фигуру. Она заслоняла свет с улицы, так что рассмотреть ее было невозможно. Человек вытянул правую руку и подкинул на ней, словно взвешивая, какой-то тяжелый предмет - по-видимому пистолет. Чувство нереальности не покидало Харлоу, несмотря на то, что он успел уже разглядеть даже некоторые детали. Например, круглый цилиндрический предмет на конце оружия - наверняка глушитель. Доли секунды понадобились ему для оценки происходящего. К тому времени фигура исчезла.
Харлоу с необыкновенной живостью вскочил с кровати. Дубинка, конечно, не могла сравниться с пистолетом, но это было все, что он имел. Он перебежал комнату и занял позицию у стены, в двух футах от двери.
В течение десяти долгих секунд нервного напряжения стояла невыносимая тишина. Потом в коридоре чуть скрипнула половица, на этой вилле полы не были застланы коврами. Дверная ручка повернулась на какие-то миллиметры и снова возвратилась в прежнее положение: чрезвычайно бесшумно дверь начала тихо открываться. Щель между нею и косяком понемногу увеличивалась, пока не достигла десяти дюймов. На мгновение дверь замерла, и в образовавшуюся щель осторожно просунулась голова. Появившийся был смуглолиц, у него было худое, с темной ниточкой усов лицо и черные волосы, гладко зачесанные на узкой голове.
Харлоу покрепче уперся левой ногой в половицу, поднял правую и изо всех сил ударил ею по двери возле самой замочной скважины, из которой предусмотрительно вынули ключ. Раздался сдавленный полукрик-полустон. Харлоу рванул на себя дверь, и короткий, в темном костюме человек ввалился в комнату. Не выпуская оружия, он зажимал окровавленное лицо, вернее то, что от него осталось. Нос был полностью расплющен, а о состоянии зубов и челюстей можно было только догадываться. Но Харлоу это мало заботило. Размахнувшись дубинкой, он с силой опустил ее на правый висок злоумышленника. Мгновенно человек, застонав, рухнул на колени. Харлоу взял из его безвольной руки пистолет и обыскал обмякшее тело. Он обнаружил еще нож в ножнах и отобрал и его. Нож был шестидюймовой длины, обоюдоострый, тонко отточенный и заостренный. Харлоу брезгливо сунул его в наружный карман своей кожаной куртки, потом передумал, поменял нож и пистолет местами и, ухватив незнакомца за черные жирные волосы, безжалостным рывком поставил его на ноги. Так же безжалостно он ткнул его ножом в спину, проколов одежду до тела.
- Выходи, - приказал он коротко.
Убийце ничего не оставалось, как только подчиниться. Они покинули виллу и, перейдя улицу, оказались возле маленького черного "рено". Харлоу толкнул человека на место шофера, а сам проскользнул на сиденье за ним.
- Трогай. В полицию, - сказал он.
Человек ответил что-то маловразумительное, с трудом и приглушенно.
- Не могу вести, - судя по всему, буркнул он. Харлоу вынул дубинку и опять коротко стукнул его, теперь уже в левый висок. На какое-то время убийца отключился. Наконец он начал приходить в себя.
- Веди. В полицию, - повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.
Харлоу полувтолкнул, полувтащил несчастного итальянца в участок, сунул его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и не особенно вежливых полицейских - по форме можно было определить в одном из них инспектора, а в другом сержанта - с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.
- Я хочу заявить на этого человека, - произнес Харлоу.
- Думается, что это скорее ему следует заявить на вас, - хмыкнув, ответил инспектор.
- Вам, должно быть, необходимо установить мою личность? - Харлоу сделал вид, что не обратил на эти слова внимания.
Он вынул паспорт и водительское удостоверение, но инспектор махнул рукой, даже не посмотрев на них.
- Полиция знает вас в лицо лучше, чем любого преступника в Европе. Но я полагал, мистер Харлоу, что ваш спорт - автогонки, а не бокс.
Сержант, который все еще разглядывал итальянца, тронул инспектора за руку.
- Так, так, так, - сказал он. - Да ведь перед нами наш старый приятель Луиджи Легкая Рука. Правда, сейчас трудно узнаваемый. - Он взглянул на Харлоу. - Как вам удалось с ним познакомиться, сэр?
- Он пожаловал ко мне в гости. Прошу прощения, но пришлось применить к нему недозволенные приемы.
- Оправдания излишни, - остановил его инспектор. - Луиджи требуется регулярно учить уму-разуму, желательно раз в неделю. Но, кажется, в этот раз он получил вперед на месяц. А это что...
