Это ощущение… было опасным. Мое сумасшедшее влечение к Джошу, которое я не могла выпустить на волю, и поцелуй — этот мягкий, нежный урок — определенно были не тем, в чем я сейчас нуждалась в своей жизни.
Я открыла рот, собираясь запротестовать, и его язык скользнул между моих губ.
Я не смогла удержаться от стона. Его губы приоткрылись, изменяя интенсивность поцелуя, рука на моей шее стала тверже.
В какой-то момент он прижал меня к себе, и я охотно поддалась. Мои соски терлись о его грудь, пока язык Джоша вновь и вновь погружался в мой рот в сладком гипнотическом ритме, от которого внутри меня разливался жар.
Я забылась в поцелуе, во власти ласкающего меня рта.
Джош, поощряя, погладил мой язык своим, и я застонала, сминая пальцами рубашку и прижимая его к себе.
Наши языки снова соприкоснулись, и моему телу захотелось последовать за их восхитительными движениями.
Это направило мои мысли к потаенным опасным фантазиям о том, как этот замечательный язык касается моих сосков, делая их маленькие вершинки жесткими. Или ласкает меня между ног…
Джош отпрянул, прерывая поцелуй и мои эротические грезы.
Я открыла глаза — когда только успела их закрыть? — и уставилась на него в замешательстве. Почему он остановился? Я хотела спросить, но изо рта вырвалось только едва слышное:
— Что?
Джош большим пальцем провел по моей влажной нижней губе.
— Вот так, — сказал он мягким, хрипловатым голосом. — Вот так, милая Мари.
— Вот так, что?
— Ты, — он наклонился и оставил легкий как перышко поцелуй на моих приоткрытых губах. — Нежная. Великолепная. Полная желания. Когда кто-то целует тебя, ты должна отвечать ему вот так. Чтобы он смог притянуть тебя на колени и в следующий момент сделать своей.
Я медленно и немного неохотно отстранилась. Его слова разогнали из моих мыслей восхитительный эротический туман. Я не хотела целоваться с кем-то еще. Я хотела Джоша, его опытный язык и удивительные губы. Его твердое тело, вжимающее меня в диван.
Разумеется, в этот момент я не могла думать о поцелуе с вампиром.
— Значит… я все сделала хорошо?
— Вполне, — с хрипотцой ответил он. Его взгляд, казалось, снова обратился к моему рту. — Хочешь еще попрактиковаться?
— А мы можем? — ох, блин, мой голос звучал настолько хрипло!
— Конечно, — потянув за прядь волос на затылке, он заставил меня слегка запрокинуть назад голову.
Я едва успела глотнуть воздуха, как его рот снова обрушился на мой.
Он подарил мне дьявольский поцелуй — основательный и обстоятельный — его язык опять устремился в мой рот, изгоняя из головы все рациональные мысли. Сейчас здесь был только Джош и наш крепкий бесконечный поцелуй.
К тому времени, когда он закончился, мои мысли совсем перепутались. Губы распухли и сделались чувствительными, соски — и все тело — изнывали от желания. Джош определенно мог опрокинуть меня на кушетку и взять свое.
Словно прочитав мои мысли, он снова поддался вперед. Я в предвкушении приоткрыла губы…
Но оказалась не готова к чувственному прикосновению его языка к моим губам, укравшему у меня дыхание.
— Вот так нужно целоваться, Мари, — сказал он осипшим голосом, когда закончил поцелуй и отодвинулся на другой край кушетки. — Ты взяла записи?
— Что? — я все еще находилась в тумане желания.
— Твоя реакция значительно улучшилась, — небрежно бросил он, будто мы разговаривали о погоде. — Дай мне знать, если захочешь еще попрактиковаться.
— Еще попрактиковаться? — повторила я, и тут на меня обрушилась реальность.
Ну конечно, вот чем мы занимались. Просто практикой. Я отстранилась и вернулась на кушетку, высвобождая для себя пространство.
— Пока все в порядке.
— Решай сама, — небрежно отозвался он.
Но облизал губы с таким видом, будто наслаждался моим вкусом, и меня окатило очередной волной жара.
* * *
— Готова? — поинтересовался Джош, поправляя воротник моего платья-свитера, чтобы тот открывал шею и частично плечо.
Я оттолкнула его руку.
— Буду, как только ты уйдешь, Генри Хиггинс[13].
— Кто?
— Не бери в голову. Просто уйди. Пожалуйста, — торопливо уговаривала я, оглядываясь на пустой столик, за которым уже должна была сидеть. Джош устроился в другой секции за двухместным столиком, укрывшись за большим цветком, и подошел ко мне сообщить, что он здесь. Похоже, мой "тренер" решил проконтролировать свидание, сославшись на необходимость давать подсказки.
Но я подозревала, что он пришел присмотреть за мной.
Судя по всему, Джош не доверял вампирам. И чем больше я о них узнавала, тем меньше они мне нравились. Вампиры были скрытными и, похоже, не отличались надежностью.
В Альянсе никто им особо не симпатизировал, и вампиры отвечали взаимностью. Они были одиночками. Подозрительными одиночками.
По сравнению с кланами оборотней, весьма походившими на семьи, вампиры казались более беспощадным сообществом.
Но мой выбор не отличался изобилием. Вампиры или ничего. Я предпочитала вампиров.
Джош одобрительно кивнул.
— Ты сегодня потрясающе выглядишь.
Комплимент меня удивил.
— Правда?
— Мне хочется облизать тебя с ног до головы. Но оставим это для твоего свидания.
Я почувствовала, как запылали щёки.
— Ну и дела, спасибо. Я пойду, займу своё место.
Джош подмигнул мне и улыбнулся.
А когда я развернулась, чтобы уйти, шлёпнул по заднице.
«Этот мужчина просто невозможен», — подумала я, вернувшись к своему столику. Будет нелегко сконцентрироваться на свидании, когда неподалеку маячит огромный вер-пума.
Спустя некоторое время появился Лонни Смит.
Он не выглядел на несколько сотен лет, как сообщала его анкета. Мы никогда не встречались лично, поскольку в отличие от других суперов, приходивших в агентство самостоятельно, вампиры оставались затворниками и выбирались из домов только в исключительных случаях.
Его появление на свидании уже было моей победой.
Он носил черную водолазку, несколько золотых цепей на шее и черный кожаный плащ. Его черные волосы были зачесаны назад, и он выглядел как парень из плохого фильма семидесятых. Наверное, вампиры с трудом успевали за модой.
Я протянула руку и наградила мужчину мимолетной приветственной улыбкой.
— Лонни? Привет, я Минни.
— Минни, ангел мой, — произнес он низким, рокочущим голосом и крепко пожал мне руку, — ты еще прекраснее, чем на фото. Я очень доволен.
Он задержал мою руку дольше необходимого, и мне захотелось ее отобрать.
