выбегала к нему под дождь. Под его зонтом они в обнимку шли в один из испанских кабачков, где он пил пиво, а она вино, иногда с сыром. Платила обычно Китти, Альфонс не возражал. Он признавался ей в любви сонетами Шекспира. И она ловила себя на мысли, что, пожалуй, тоже в него влюблена. Самую малость.
– Вчера пришло письмо от Калверта. Он пишет, что вернется через месяц, в конце августа.
– Тогда нам надо поторопиться, – Альфонс погладил ее пальчики в белой перчатке и поднес к своим губам.
– О чем ты говоришь? – заулыбалась Китти.
– Ты выйдешь за меня?
– Что?
Она побледнела и выдернула руку. Перед глазами невольно возникла церковь Святой Маргариты в Роттингдине: холодные каменные фасады, могильные плиты, стрелки на часах, отсчитывающие самые кошмарные минуты ее жизни. Снова пережить это унижение, это отчаяние? С тех пор Китти не могла заставить себя переступить порог ни одной церкви.
– Я не шучу. Я хочу, чтобы ты была моей. Или ты предпочитаешь старикашку-аристократа?
– Я… я вообще не собираюсь замуж.
– Ты сама говорила, что брат не спросит твоего согласия. Я мог бы тебя спасти, но второй раз предлагать не стану.
Альфонс выглядел оскорбленным. Китти вдруг испугалась, что он передумает.
– Я принимаю ваше предложение, мистер де Руж, – торжественно произнесла она и добавила, слегка смутившись. – Только я не хочу венчаться в церкви.
– Один мой приятель недавно женился, брак зарегистрировали в конторе в Сомерсет-хаусе. Мы можем сделать так же. Если доплатить клерку и архивариусу, они выступят свидетелями. Правда, покупка лицензии и оплата гербового сбора мне не по карману. Так что нам остается регистрация по свидетельству.
– И как скоро его можно получить?
– Если я отправлюсь в контору прямо сейчас, полагаю, как раз через месяц или чуть раньше.
– О боже, так что же ты медлишь? – вскричала Китти. – Беги! Скорее, умоляю.
Семь дней спустя Альфонс сообщил, что копия поданного им уведомления, как и положено, вывешена в конторе. Через три недели, если никто не заявит о препятствиях к их браку, они получат свидетельство. Для Китти это были самые мучительные недели. Она постоянно думала о том, что кто-нибудь из знакомых брата случайно окажется в Сомерсет-хаусе, увидит ее имя и, конечно же, напишет Калверту. Тогда всё, конец. Еще до Рождества ее выдадут замуж за старичка вроде лорда Толбота с растущими из ушей волосами, и Китти успеет состариться прежде, чем его хватит апоплексический удар. По ночам ей стали сниться кошмары. Один повторялся особенно часто, в нем Китти в день своей свадьбы пыталась выйти из комнаты и не могла повернуть дверную ручку, а за стеной дико хохотал Калверт.
Что ж, если он и на этот раз помешает ее счастью, она отомстит. Она заведет любовника и спровоцирует скандал, который ударит по безупречной репутации Найтли. В Лондоне Кэтрин постигла лицемерную мораль высшего света. Она жила в эпоху, когда физическая близость даже между супругами считалась недостойным занятием и оправдывалась лишь необходимостью иметь наследника. А уж если незамужнюю родственницу известного журналиста уличат в аморальной связи, эта история надолго затмит лучшие статьи Калверта. В клубах, где он бывает, начнут шептаться за его спиной. Читая его заметки, люди станут говорить: это тот, чья сестра опозорила семью.
После возвращения Бэзила из Кале атмосфера в «Луксоре» накалилась. Том сказал, что Гончаров и мисс Морелли за ужином буквально испепеляли американца взглядами. Кэтрин ничего такого не заметила, упиваясь впечатлением, которое произвело на присутствующих ее платье цвета последнего вздоха жако.
Они с Томом тихо переговаривались в холле, пока их внимание не привлек владелец отеля, который озабоченно рылся в конторке, вываливая на столешницу содержимое ящиков. Лоб старика блестел от пота.
– Ничего не понимаю, – бормотал Шабо. – Еще утром револьвер был на месте. Бичем, это вы его взяли?
– Нет, сэр.
– Тогда куда, черт возьми, он подевался?
– Возможно, кто-то замышляет новое убийство, сэр, – невозмутимо ответил Том. – Один из постояльцев мог о чем-то догадаться, и сообщник Дюпона намерен заставить его замолчать.
Представив дуло револьвера у своего лица, Китти мигом взлетела на второй этаж и, оказавшись в номере, заперлась на ключ. Почти сразу она вспомнила, что Калверта это не спасло – в конторке есть запасная связка ключей. Девушка метнулась в гостиную, вытолкала пуфик для ног в коридор и приперла им дверь. Пуфик, конечно, не остановит убийцу, зато Китти успеет позвать на помощь.
Если бы дело было лишь в людях, похитивших картину, она бы так не переживала. Но первая мысль, которая пришла ей в голову после слов Тома, мысль, которую она всеми силами гнала от себя, назойливо возвращалась в образе Элайзы Рипли, твердившей: «Что, если это всё-таки Бичем подмешал Калверту яд, а теперь испугался, что ты его разоблачишь? Что, если он хочет убить тебя?»
«Нет, неправда! Мы любим друг друга», – возражала Китти призрачной подруге, однако страх сжимал ее внутренности, не давая дышать, как самый безжалостный корсет. Она потушила свет и не раздеваясь опустилась в кресло. Сон этой ночью в ее намерения не входил.
Глава 7
К счастью, на жизнь Кэтрин Найтли никто не покусился, и к утру она даже задремала. В Салон Муз она спустилась с единственной целью – убедиться, что все постояльцы отеля еще живы. Китти без аппетита прожевала круассан, делая вид, что не замечает вопросительных взглядов Тома. Глупо было думать, что он убийца…
– Я съезжаю, – объявила она после завтрака. – Бичем, подыщите мне другой отель.
Шабо заволновался:
– Но позвольте, мадемуазель Найтли, неужели вам плохо в «Луксоре»?
– Убийство моего брата – не в счет?
– Прошло четыре дня, вы не торопились уезжать, – заметил Бэзил. – Что изменилось?
Китти взглянула на хозяина отеля:
– Вы не сказали им?
– Не стоит волновать гос…
– Не сказали о чем? – перебила Лючия.
– Убийца украл револьвер, – ответила Китти вместо Шабо. – Он всё еще в отеле, и я не намерена жить с ним под одной крышей!
Метнув недобрый взгляд в Бэзила, Лючия заявила:
– Я тоже съеду сегодня.
Старик-француз вскочил и всплеснул руками, словно марионетка по прихоти невидимого кукловода:
– Дамы и господа, пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Я был вынужден сообщить полицейскому комиссару о пропаже револьвера, и, пока он не разрешит, боюсь, никто не сможет покинуть отель. А сейчас прошу меня извинить, я должен разобрать утреннюю почту.
Он поплелся за конторку, остальные вышли за ним в холл и повернули к лестнице. Бэзил Холлуорд задержался внизу.
– Я жду письма от торгового партнера из Италии.
– Одну
