Ирина Викторовна уложила Романа в постель, дала ему легкое успокоительное, а сильнодействующим снотворным стал ее тяжелый взгляд. Роман заснул. Она взяла его руку и попыталась снять злополучное кольцо, глумившееся над ней. Кольцо не снималось. Оно сроднилось с пальцем и ни в какую не шло вверх. Ирина Викторовна принесла кусок мыла, намылила палец и снова потянула кольцо. Бесполезно. Оно не снималось. Тогда она достала из аптечки бинт и замотала Роману палец вместе с этим странным кольцом. Если что, подумала она, скажет, что сын упал и поранился.
Вечером, когда Роман проснулся, Ирина Викторовна решила обсудить с ним текущее положение дел, от одного из которых пахло уголовщиной. Но сын обсуждать ничего не захотел. Вместо этого он стал рассказывать матери о своей якобы жене – пухлой дуре, женившей его на себе. В этот самый момент и позвонила Лариса. Позволить ей говорить с Романом, когда он в таком состоянии, Ирина Викторовна сочла неразумным, потому и сказала, что он уже спит. И со словами «утро вечера мудренее» она, не дослушав о Ромкиной жене, отправилась глотать лошадиную дозу снотворного.
На следующее утро прибежала Лариса. Ни свет ни заря она принялась трезвонить в квартиру Стрелкиных. Заспанная Ирина Викторовна пошла ей открывать.
– Где он?! – закричала бывшая невеста и пулей пронеслась в комнату бывшего жениха. – Дорогой, любимый, единственный! – орала она изо всех сил, набрасываясь на лежавшего Романа. – Как я рада, что ты жив!
– Не подходи ко мне! – закричал так же громко Роман, вскакивая с постели в белоснежной пижаме с нарисованными на ней огромными ярко– желтыми цыплятами.
– Что вы орете? Я и так прекрасно все слышу. И вижу, – заметила Ирина Викторовна, наблюдавшая за разыгравшейся сценой у двери.
– Ну почему ты отталкиваешь меня?! – голосила Лариса.
Ирина Викторовна при этом мечтательно прикрыла глаза. Вот настоящая невестка. Только так Лариса будет вести себя с ее единственным сыном, на которого она, мать, угробила лучшие годы своей жизни. Только так она будет себя вести и с ней, со своей свекровью.
– Потому что после того, как девушки прыгают в постель, получаются дети! – сварливо ответил Роман. – И некоторым приходится жениться на этих самых девушках! Против своей воли, между прочим.
– Ты раздумал на мне жениться?! – Лариса села на постель.
Роман задумчиво водил пальцем по оконному стеклу, Ирина Викторовна утирала слезу.
– И правильно сделал. Я недостойна тебя. Ты такой… такой…
– Какой? – поинтересовался Роман, и его палец застыл на букве «зю».
– Хороший, правильный.
– Да, я такой, – согласился Роман и подтянул свои цыплячьи штаны.
– Ромашка, – мама называла его так только в исключительных случаях, – ты должен признаться. Во всем. Лариса это заслужила.
– Не нужно никаких признаний, – вздохнула Лариса, – если ты передумал на мне жениться, то пусть этого и не случится.
– Уже случилось, – палец снова занялся выписыванием узоров на стекле, – сегодня ночью…
– Не нужно травмировать себя еще раз! Не стоит об этом рассказывать! – с жаром возразила Лариса.
– Нет, нужно, – упорствовал Роман, – сегодня ночью я женился.
– Как это? – не поняла та.
– Ну, так это. Как у всех бывает. Я переспал с одной девушкой, утром нас застукал ее отец и оженил.
– Прямо Лас-Вегас какой-то, – изумилась Лариса.
– Ну, знаешь ли, сама такая.
– Цып, цып, цып, мои цыплятки, – встряла в диалог Ирина Викторовна, видя, что молодежь начинает ссориться. – Ничего страшного не произошло. Такое, Ларочка, со всеми бывает! С тобой тоже было.
Она сделала особое ударение на словах «с тобой тоже».
– Да, – поникла Лариса, – со мной было. Но я ведь сказала, что разведусь. Нужно было всего лишь подождать.
– Пойдемте пить чай! – радостно провозгласила Ирина Викторовна и потащила обоих на кухню.
Но теплая неформальная обстановка не сняла накала встречи. Узнав, что Стрелкин женился церковным браком, Лариса обомлела. Развестись теперь значило совершить святотатство! Хотя Стрелкины и уверяли, что добьются согласия на аннулирование брака через суд, Лариса им не верила. Она понимала: что-то здесь не чисто. Не мог отец совершенно посторонней девушки заставить совершенно постороннего молодого человека на ней жениться. Ах, да, он застукал их в постели. И, видимо, уже не первый раз, недаром Стрелкин говорил о каких-то детях. Дело зашло слишком далеко. И она, Лариса, не станет им помехой.
– Нечего плодить сирот, – Лариса встала и пошла к выходу.
– Куда? Стоять! – приказала Ирина Викторовна. – Роман, вставай на колени и проси прощения за измену!
– Еще чего, я ее только в щечку поцелую, – возмутился тот, – она мне изменила с принцем!
– Ах, тут еще кто-то наследил? – Ирина Викторовна поняла, что сын не все ей рассказал.
– Я вижу, – сказала расстроенная после братского поцелуя в щеку Лариса, – вам есть о чем поговорить.
И она ушла.
На улице как раз зарядил мелкий противный дождик, под стать ее настроению. Хорошо, что Стрелкин жив, хорошо, что он женат, да и она сама, кстати сказать, все еще замужем. И с этим нужно что-то делать.
– Дэвушк, – окликнул ее незнакомый голос, – как пройти в библиотэк?
Она оглянулась. Рядом с ней стоял все тот же москвич-предприниматель в большой белой кепке-аэродроме, которого она встречала несколько раз. Под мышкой он держал папку.
– Пойдете сначала прямо, потом через пару домов свернете налево, потом обойдете сквер с южной стороны и минуете пару домов, сразу после чего повернете направо и упретесь в большое здание.
– Это будэт библиотэк?
– Нет, это будет вокзал. Библиотека как раз напротив. Если сопрете раритет в читальном зале, убегать недалеко.
Москвич не оценил шутку, поблагодарил и скрылся.
Лариса вытерла текущую по щеке слезу и пошла дальше себя успокаивать. Она потеряла Романа навсегда. Лучше б он утопился. Было бы не так обидно страдать. Подумаешь, он ее бросил. Да она сама не хочет выходить за него замуж, зачем он ей нужен, ботаник! Что он может принести в дом из своей школы, кроме засушенных бабочек? Пусть женится на ком хочет. Эх, зря она так рассталась с Али. Может, он и не принц, но хоть какой-то государственный служащий. А у них такие зарплаты, и пенсия хорошая, ей мама говорила. Нет, с такими мужиками до пенсии не доживешь. Это же надо, жениться за одну ночь! А второй? Тоже хорош. Женился, не глядя. Безусловно, ему сильно повезло, что на ней. А если бы на той, на которой женился Стрелкин. С папой в придачу?
Ишь, стоит, переминается с ноги на ногу. И чего, интересно, ему дома не сидится в такой дождь. Кстати, действительно ведь Степанцов стоит у ее дома. Лариса шмыгнула носом и остановилась рядом.
– Здравствуй, – сказал Василий. – Я тебя жду. Слушай, я пришел извиниться. Такое наговорил. Чепуху всякую, не обращай внимания. Нет, справка действительно есть.
И он показал ей бумагу. Лариса прочитала. Действительно, есть, даже диагноз какой-то записан, но слишком непонятно. Хотя какое это теперь имеет отношение к ней?
– Я согласен разводиться. Раз ты этого хочешь.
– Я уже не знаю, чего хочу. Стрелкин женился.
– Каким это образом? Ты же еще не развелась?
– А он не на мне женился. На другой девушке. Ночью.
– Во дает! Вот молодец! – радовался за Стрелкина Степанцов.
– Ты так считаешь?
– А ты? – ответил вопросом на вопрос Василий, разглядывая ее заплаканные глаза. – Понятно. Страдаешь. Думаешь, что не переживешь. Потеряла такого парня! Такой кадр ушел к другой. Какое той счастье привалило! Рви теперь на себе волосы и посыпай голову пеплом. Ах, нет. У тебя еще есть в запасе принц! Только где он, этот принц? Уехал в свой гарем? Как и Стрелкин!
– Василий, ты чего?
– Да так, ничего. Правда глаза колет? Допрыгалась? Ах, Степанцов, дай мне развод. На тебе два развода.
– Ты чего, Вася?
– Понятно, теперь ты не знаешь, чего хочешь. Зато я знаю. Я хочу с тобой развестись! Пошли в загс немедленно! Звони своей подружке Настасье, пусть готовит документы на развод. Я согласен.
– Слушай, а ты что, действительно того? Вот и не верь справкам.
Лариса зашла в подъезд.
Он догнал ее на девятом этаже. Властно прижал к себе и поцеловал. Она давно так не целовалась. Было в этом поцелуе что-то волнующе необыкновенное. Чувственное и трогательное. Нежное и трепетное. Она подалась к нему всем телом, но неожиданно Степанцов ее мягко, но уверенно отстранил.
– Взял реванш, – произнес он, сжимая губы.
И, с шумом перепрыгивая через ступени, полетел вниз.
– Настя, они меня бросили, – плакала Лариса в трубку, – все. По очереди. Сначала один, потом другой. И оба поцеловали на прощание.
– Ну, мужики, ну, проходимцы, тунеядцы, алкоголики!
