другой стороны – хромой долбоёб с голыми яйцами и радостным спортивным лицом, скорее всего, скомпрометирует моё гордое имя. Так что сегодня – Геныч!
Я уже на подходе, но за густым кустарником Макса не видно. Похоже, он всерьёз разыскивает меня в реке. Ух, а я ж там ещё полотенце оставил… У меня совсем нет желания пугать друга, но, если я заору в ответ, то мирные отдыхающие начнут искать пятый угол. Да и к чему привлекать к себе лишнее внимание?
– Гены-ы-ыч! – кажется, Малыш уже на пределе.
А я вдруг представил себя на его месте, разволновался и сразу вспомнил, что умею свистеть. Конечно, не так лихо, как наш соловей Макс… Короче, я свистнул, и друг меня сразу нашёл. И ломанулся навстречу.
– Э-э… – я выставил перед собой ладонь. – Вот даже не вздумай меня обнимать. И не прикасайся, пока я без трусов.
– Леща бы тебе выписать, а не обнимать, – зло бросил Малыш. – Где тебя носит?! Я тут, знаешь, чего понапридумал?! Ты телефон мог с собой взять?
– И в какой же кармашек я б его засунул? Да и где тот телефон, если я даже свои трусы не нашёл?.. Вообще-то, я поплавать вышел, а то за ночь вспотел, как конь.
Макс понимающе хмыкнул и язвительно поинтересовался, кивнув на поляну:
– Я смотрю, твой нудистский заплыв покруче, чем хоккей на траве. На хрена ты это снял? – он потряс полотенцем перед моим носом. – Ты в травку, случайно, головой не нырял?
Стёб я проигнорировал с терпеливым спокойствием. Забрал из рук Макса свою набедренную накидку, прикрыл самые красивые места и, продолжив путь, ласково пояснил, как всё было:
– Я, Максимушка, с природой общался – в речке плавал… солнышко встретил…
– В речке? – хохотнул Макс. – А чего тогда обратно приплыл по суше? Солнышко в головку напекло?
– Да ты понимаешь, какое дело… плыл я тут по течению и слушал рассветную симфонию, а Таня… очень громко плакала, – я с удовольствием отметил, как Малыш выпучил глаза, и продолжил: – Зря она, конечно, плакала… Мячики все на месте, и никакая она не уродка, а очень даже симпатичная и весёлая деваха. Ей просто с козлом не повезло. А она, добрая душа, даже моим орудием мести не воспользовалась. Глупая… Но порядочная!
– Геныч, ты издеваешься? Сам-то хоть слышишь, что лепишь? – угорает Макс. – Знаешь, если б я не знал тебя столько лет, решил бы, что ты полный придурок.
– М-да?
Мы дотопали до места, откуда я начинал свой заплыв, и приземлились на траву.
– А может, я и есть придурок, Малыш? Танюшка тоже так решила, как только я предложил ей свою помощь.
– Ну и пошла на хер твоя Танюшка.
– Вот и её козёл сказал то же самое. А я знаешь что думаю?.. ПиZдец как мы все распустились! Мы же совсем не фильтруем свою речь… потому и бабы стали такие дерзкие. Мы их посылаем на хер, а они – нас… А ведь это противоестественно. Такая вылазка должна быть взаимоприятная и добровольная. Согласен? А я вот, хоть убей, не помню, как умудрился пригласить на свой хер сразу троих.
Макс хрюкнул.
– А кто, если не ты, Геныч? Нет, ну, во-первых, если б Кирюха не слился, претенденток на тебя было бы, как минимум, на одну меньше. Да и потом, чем ты недоволен?
– Не, я просто волнуюсь, потому что сам процесс подзабыл. Может, эти дамы использовали моё бесчувственное тело… ты не знаешь?
– А ты нет? – обрадовался Малыш. – Тогда должен тебе сказать, что в бесчувственном состоянии твое тело на редкость энергичное. А после того как ты ревел тут на всю округу: «Нагнись, рыбка большая и малая!», об этом все знают.
– Да ладно?!
– Прохладно! Геныч, тебе пить вообще противопоказано. То песни орал – всех волков в лесу распугал, то перекличку своих рыбок на «первый-второй» устраивал. А я, вместо того чтобы трахаться, полночи тебя слушал и ржал, как конь. Силён ты, брат! Я аж обзавидовался такому энтузиазму.
Да уж, слабоумие и отвага – мои самые сильные стороны.
– Слышь, Геныч, а как ты трубил, чтоб ни в коем случае свет не гасили, помнишь?
– Почему? – исподлобья я хмуро взглянул на Макса.
– Боялся, что вдруг Бабайка к тебе придёт.
А вот тут что-то промелькнуло в памяти…
– Ну-у… если он и приходил, то наверняка так ох*ел, что больше не появится.
– Вот-вот! – подхватил Макс. – Потому что, где трое, там и четверо!
– Очень смешно, – я невесело улыбнулся. Как-то даже обидно, что о таких удивительных мгновениях моей жизни приходится узнавать из рассказов очевидцев.
– Геныч, а как тебе, кстати, рыбка большая? – Макс изобразил вокруг себя огромные габариты.
– А я знаю? Не, ну на кровати уместилась… Я так думаю, чтобы радовать эту крошку, нужно обладать бесперебойным полётом духа. Слушай, Малыш, а давай мы закажем нашим гетерам сытный завтрак, оставим деньги на такси и свалим отсюда. Как думаешь?
– Так у нас до завтра оплачено.
– А, ну тогда организуем девчонкам обед и ужин… и-и… завтрашний завтрак. Можно ещё цветы заказать, чтоб не обижались. Просто я это… что-то совсем не хочу туда возвращаться.
– Да хорош тебе, Геныч, какие им цветы! Тут вон полевых ромашек до хера, пусть нюхают и загорают, – Макс обнял меня за плечи и заглянул в лицо. – Ты чего потерялся, брат? Не, если хочешь, давай уедем, не вопрос. Куда едем – домой?
– А давай к Жеке!
– Шестьсот кэмэ?..
– Ну да… а что? Хавчика ему накупим, а то похудел, небось… И нагрянем к нему сюрпризом. Прикинь, как Жека обрадуется! Только за Кирюхой заскочим…
– А если Женьку увольнение не дадут?
– Так мы попросим. К тому же Кирюха – родственник, поэтому дадут. Ну, что?..
– А давай! – загорелся, наконец, Макс. – Вот ты жук, Геныч! И почему я никогда не могу тебе отказать?
– Потому что мы мыслим в одни ворота, – я улыбаюсь. – Только ты из-за своего тугодумия малость запаздываешь.
