— Подождите, но я вовсе не это имела в виду, — перебила Миранда. — Если вы не верите в любовь, это вовсе не означает, что в нее не верю также я.
— Ну и что же осталось от вашей любви? — храбро задал вопрос Артур, заставивший девушку врасплох. — Что? Выключенный телефон, поезд, уносящий вас в другой конец страны, и боль в ваших глазах? Так?
— Да что вы знаете… — обиженно произнесла Миранда, переводя взгляд куда-то в пол.
— Сколько вы в браке? — немного помолчав, спросил Артур. — Года два?
Миранда заметно удивилась. Обычно у представителей противоположного пола и в мыслях не возникает, что такая юная девушка, не выглядящая на свои года, может являться чей-то женой, когда в действительности же так оно и было.
Миранда ответила на поставленный вопрос, слегка кивнув головой.
— Такой маленький срок и уже такие глобальные трудности, — со вздохом начал рассуждения Артур. — Знаете, я никогда не принимал такие понятия как брак, семья… Мне кажется, они таят в себе пустые надежды и зря потраченные силы. Ведь на самом деле интерес возникает только вначале, а потом, когда вы со своим избранником живете совместно шесть, семь и больше лет, то все чувства друг к другу превращаются ни во что иное как в привычку, и тут начинается битва за отношения, от которых в принципе практически ничего уже и не осталось.
— Вы думаете все настолько недолговременно? — недоверчиво спросила Миранда, по истине заинтересовавшаяся начатой беседой.
— Именно. Поэтому вам, я считаю, просто нет смысла бороться за то, что со временем и так само увянет. Вас, как я уже понял, очень сильно обидели. И эта личная обида для вас гораздо выше вашей семьи, что говорит о том, что ваши чувства к мужу не такие уж и сильные, как вам казалось.
— Нет! Это все не то! — воскликнула Миранда. — Я люблю своего мужа. Просто сейчас…
— Просто сейчас вы сомневаетесь, — спокойно попытался закончить мысль Артур.
— Нет! — вновь закричала Миранда.
— Тогда зачем вы сдаетесь?! Зачем бежите?! Чего не боритесь?! Что вам мешает? — мигом посыпались вопросы, на которые Миранда так и не нашла подходящих ответов.
— Не обманывайте себя, Миранда, — уже более спокойно произнес мужчина, привставая и забирая свой чемодан с багажной полки. — Вы в чем-то очень похожи на меня. Я уверен, что даже если вам удастся простить мужа и уладить ваш конфликт, то в любом случае через пару лет ваш брак все равно развалится. Поверьте мне, борьба за счастье не принесет вам, в конце концов, ничего, кроме новой боли. Так что, и вправду, позвольте судьбе решать за вас. Так жить гораздо проще! Поступайте, как вам угодно, и не слушайте остальных.
Артур, поспешно накинув пальто и схватившись за ручку коричневого чемодана, у самой двери купе обернулся и пристально посмотрел на по-прежнему сидящую у окна озадаченную девушку. Глаза его в тот момент явно пытались что-то сказать, а слегка ехидная улыбка не сходила с его лица. Произнеся прощальную фразу «Всего хорошего», Артур Броуд покинул купе девятого вагона.
Когда собеседник Миранды наконец-то ушел, девушка почувствовала облегчение. Ей откровенно неприятен был ни тот человек, ни его присутствие, ни совместный с ним разговор.
«Через пару лет ваш брак все равно развалится…», — повторила про себя Миранда. «Тоже мне, умник нашелся! Много ты понимаешь!» — подумала девушка, глядя на то место, где пару минут назад сидел Артур. «Как долго продлится мой брак, можем знать только я и мой муж. Пускают все на самотек только люди, которые не ведают, чего они хотят. А это уж явно не я! Позволить судьбе решать за меня — клянусь, это будет самое последнее, что я решусь сделать в этой жизни!» — так закончила свои размышления Миранда, при этом поспешно включая мобильный телефон.
Артур Броуд же, выйдя из купе, уверенно и деловито шел по вагону к выходу. Лицо его сияло. Отчасти от того, что он чувствовал — слова, сказанные им до этого, найдут отражение в мыслях его собеседницы, а отчасти от того, что он знал- на перроне его с нетерпением уже дожидаются любящая жена и девятнадцатилетний сын.
2007 г.
Короткий путь
Два часа ночи. Над Ванкувером царит мрак. Одинокий месяц отражается в лужах на асфальте. Моросит мелкий дождь. Слегка завывает ветер. Деревья, как приведенья, двигаются то в одну, то в другую сторону. Редкие и тусклые фонари на улицах иногда на время гаснут, теряя напряжение и создавая светомузыку под звуки дождя.
По Китченер Стрит в полном одиночестве неуверенным, но довольно быстрым, шагом идет мужчина лет тридцати. Он, нервозно поглядывая по сторонам, шагает по лужам, не обращая внимания на свои промокшие ноги. Вдруг где-то залаяла собака. Говард резко остановился. Дрожь пробежала по всему его телу от прохладного ветра. Он медленно провел взглядом обе стороны улицы. Затем, приподняв воротник своей куртки, глубоко вздохнул и поспешно свернул в соседний проулок между двумя домами из темного кирпича. Говард точно знал, что выбранный им путь сократит его дорогу домой на целых двенадцать минут. И даже не смотря на то, что проулки были очень узкими и абсолютно неосвещенными, Говард все же предпочел потерпеть и сделать все, чтобы быстрее покинуть улицы города. Дождь усилился. Его капли неприятно били Говарда по лицу, но он не обращал на это никакого внимания. Лишь изредка спотыкаясь, он почти на ощупь продолжал свой путь. Да, сегодня ему пришлось задержаться в больнице дольше обычного. Отец так не хотел его отпускать, но ведь Говарду завтра на работу. Он за сегодня очень устал, и единственное о чем сейчас мечтал, была любимая кровать. «Терпи, Говард, терпи. Еще чуть-чуть. Уже скоро…» — подбадривал он самого себя.
Вдруг впереди на дороге появились два человека. Лиц не было видно, но очертания тел и хрипловатые голоса давали ясно понять, что это были мужчины. Они не спеша брели навстречу Говарду, слегка пошатываясь, и придерживая друг друга. Говард замедлил. Затем, приглядевшись и убедившись в том, что это были вовсе не грабители, а всего лишь парочка друзей, возвращавшаяся с какой-то вечеринки в подвыпившем состоянии, он снова ринулся вперед. Двое друзей, подходя к Говарду вдруг замолчали, а проходя мимо него неожиданно свернули в сторону так, что Говард, не успев отреагировать, задел одного из них плечом.
— Извините, — негромко произнес Говард.
Мужчины остановились. И тот, что стоял ближе, раздраженно, обращаясь к своему другу, сказал:
— Нет, это нормально?! Людям уже спокойно по улице нельзя ходить, — и хотя в той обстановке невозможно было что-либо разглядеть, бросив взгляд на Говарда, он продолжил, — обязательно найдется какая-нибудь сволочь, которой будет мало места! Что, друг, пространства не хватает? А?
