Я подумал: вот оно, типично коптское смешение прошлого и настоящего, Востока и Запада. Хор поет псалом на языке фараонов, на голове у жениха мусульманский головной убор; смокинг — одежда, предписываемая в торжественных случаях современной цивилизацией; ризу, надетую поверх него, мог бы носить святой Афанасий; очки пришли из Америки. Подружки невесты, как могли, следовали парижской моде. На все это смешение стилей сквозь туман фимиама со старинных икон взирали святые и отцы египетской церкви.
Из высокопоставленных духовных особ я в тот день удостоился чести лицезреть епископа Танты, епископа Иерусалимского и действующего архиепископа Хартумского. Все они были в черных сутанах, плотных черных тюрбанах, которые носит все коптское священство, и с серебряными нагрудными крестами. Церемония была долгой и интересной. Епископы вставали один за другим, чтобы прочитать молитвы или произнести яркую проповедь. Один из прихожан с большим чувством читал отрывки из Библии по-арабски; и я подумал, как странно видеть человека в тарбуше, читающего отрывки из Священного Писания в христианской церкви. После каждой молитвы и каждого отрывка хор под руководством молодого человека, отбивавшего такт, пронзительными голосами исполнял длинные песнопения. Звон треугольника и ритмичные удары цимбал, сопровождавшие те из них, что были покороче, сообщали действу нечто языческое. Два хориста точно выглядели так, как будто только что сошли с рисунков на стенах древнеегипетских гробниц: те же губы, носы, те же миндалевидные глаза и, как я успел заметить, такие же тонкие, необыкновенно изящные руки.
Невесту в продолжение всей церемонии обмахивала опахалом одна из ее подружек, смуглая стройная девушка негроидного типа — с круглым личиком и пухлыми губами, — такие лица можно увидеть на стенах гробниц 18-й династии в Фивах. К тому же типу принадлежат танцующие, изображенные на стенах гробницы Нахт, таковы лица двух обнаженных девушек-акробаток на фреске в Британском музее. Пока она обмахивала подругу страусовыми перьями, глядя поверх свечей темными оленьими глазами, я подумал, что так могла бы, наверно, выглядеть Шармиан, рабыня Клеопатры, стоял за спиной своей госпожи в Александрии.
Под торжественное пение невесту и жениха помазали миром, и наступил кульминационный момент церемонии. Епископ взял в руки два позолоченных венца и прочитал по-арабски следующую молитву:
— О Господь, Святый Боже, Ты, который короновал святых неувядаемыми венцами и соединил воедино небесное и земное. Благослови, о Господи, венцы сии, приготовленные нами для рабов Твоих. Пусть для каждого из них венец сей будет венцом славы и чести. Аминь. Венцом счастья и радости. Аминь. Венцом благословения и спасения. Аминь. Венцом отрады и отдохновения. Аминь. Венцом добродетели и праведности. Аминь. Венцом мудрости и согласия. Аминь. Венцом силы и стойкости. Аминь. Пошли рабам Твоим, которые наденут венцы сии, мир и любовь, спаси их от постыдных мыслей и греховных страстей, от посягательств нечистого и искушений его. Да пребудет с ними милость Твоя, услышь нашу молитву, да проживут они жизнь в страхе Божием, да не будут нуждаться ни в чем до самой старости. Да порадуются сыновьям и дочерям своим и воспитают их в лоне единственно святой кафолической апостольской церкви. Да будут они до конца тверды в истинной вере. Наставь их на путь истинный.
Здесь епископ сделал паузу и возложил венцы на тарбуш жениха и на темные волосы невесты, и сказал:
— На славу венчаю их, Господи; Отец благословляет, Сын венчает, Дух Святой снисходит на них. Пошли, Господи, рабам Твоим милость Твою, которая непобедима. Аминь. Венец благоденствия и славы. Аминь. Венец истинной и непобедимой веры. Аминь. Благослови, Господи, все деяния их, ибо все доброе — от Тебя, Господи Боже наш.
Принесли два кольца, связанные вместе красной ленточкой. Епископ развязал ее и надел одно из колец на палец жениху, другое — невесте, после чего благословил и, сблизив головы жениха и невесты, коснулся их крестом, вытатуированным у него на руке. Красивая древняя церемония закончилась.
Гости стали подходить и поздравлять молодых. Те сидели в желтом свете свечей, как фараон и его супруга. Над головой невесты постоянно двигалось опахало из страусовых перьев, подружки в современных вечерних платьях из сиреневой и желтой тафты шептались за ее стулом и строили глазки молодым людям.
Перед уходом из церкви каждый из нас получил небольшой подарок. Мой пакетик был твердый и ребристый на ощупь, и развернув подарок в гостинице, я обнаружил коробочку с бархатной подкладкой, полную засахаренного миндаля и завернутых в фольгу конфет.
Можно считать, что я видел настоящее венчание, каким оно было во времена раннего христианства. Подобно всем обрядам коптской церкви этот дошел до нас из греко-римского мира без поправок, пропусков и изменений, которые внесли в церемонию западные церкви.
У язычников и ранних христиан бракосочетание делилось на две части: обручение и свадьба. Я видел только вторую часть — помолвка, по-видимому, состоялась несколькими неделями или месяцами раньше. Обручение — это очень важно. Родители невесты и жениха договариваются насчет приданого, составляют брачный контракт и выбирают день свадьбы. Это соответствует древним обычаям, принятым в Греции и Риме. Во времена язычества и раннего христианства при помолвке жених дарил невесте кольцо. Мы унаследовали обычай носить кольца на пальцах от римлян. Они носили обручальное кольцо на четвертом пальце левой руки, потому что, как учит Геллий, от него идет нерв к сердцу. Торжественность помолвки сохранилась у коптов от ранних христиан. Достаточно сказать, что кольцо невесте вручает не жених, а священник.
Обычай устраивать свадьбу ночью восходит к глубокому прошлому, в античном мире свадеб при свете дня никогда не праздновали. Возложение венцов на головы жениха и невесты — еще один языческий обычай, усвоенный ранней христианской церковью, хотя он теперь соблюдается только в восточных церквях, для западных же гораздо более важной оказалась свадебная фата, римское изобретение. Как и в античные времена, коптская церковь считает венцы символами чистоты и добродетели, они принадлежат церкви и торжественно возвращаются ей по окончании церемонии бракосочетания.
Принято также, хотя в городских общинах коптов не всегда соблюдается, перевозить невесту в дом жениха при факелах, с музыкой, шумной толпой, в которой обязательно есть человек со свечой и охапкой цветов. Это необыкновенно интересный сохранившийся с языческих времен обычай «свадебной помпы», который отцы ранней христианской церкви иногда порицали как слишком шумный и разгульный. Зажженная свеча — это, без всякого сомнения, то, что осталось от факела на римской свадьбе, — его зажигала мать невесты перед началом процессии. Святой Григорий Назианзский в IV веке написал чудесное маленькое послание, в котором просил уволить его от присутствия на свадьбе, ибо страдающему подагрой старику не место среди танцующих, но душой он будет с ними в их развлечениях и играх. Из чего мы видим, что святых иногда приглашали на такие шумные сборища, и приятно представлять себе, как благочестивые отцы церкви благосклонно улыбаются веселящейся пастве.
