— Почему? — опрометчиво спросил Бласт, и тут же увидел, как в глазах Единорога вспыхивают злобные искорки.
— Да потому, что у тебя ни с кем не может быть духовного родства! Каждый раз, когда я вспоминаю о том, с чего началась твоя служба в «Когорте», меня просто коробит от отвращения! Ты даже не Назгул…
— Москвин считал иначе!
— Москвин ошибался! Не смотря ни на что, ошибаться мог и он, хоть и был лучшим из нас. Мы все РАБОТАЕМ в «Когорте», и вновь превращаемся в обычных людей, возвращаясь домой. Если, конечно, нам есть, куда возвращаться, ведь у большинства просто нет семьи — работа не позволяет. Да и какой женщине нужен муж, который однажды просто не вернется с задания? И это при том, что она даже не будет знать, где, и во имя чего, он воевал?! Быть может, мы канем в небытие даже не в этом мире, ведь вторичных миров тысячи, если не миллионы, а «Интеркомодитис» расползается вширь с каждым годом… Так вот, мы РАБОТАЕМ в «Когорте», а Димка ЖИЛ ею! Ты — Бласт, Я — Единорог, а Он так и остался для всех Димой Москвиным. Он был женат, в отличие от тебя или меня, но, тем не менее, оставался Назгулом. Он даже умер не на задании, а возвращаясь домой и ввязавшись в уличную потасовку. И именно из-за этой своей увлеченности и всепрощения, он и ошибся в тебе.
— И ты даже не допускаешь мысли о том, что не прав?
— Нет!
Совсем рядом раздался звук сирены скорой помощи.
— Быть может, тебе интересно будет узнать, что…
— Нет! — перебил его Единорог, — Не интересно!
Бласт словно не заметил этого язвительного выпада.
— … Что тот переход до сих пор снится мне в кошмарах! Что я многое бы отдал, чтобы только повернуть время в спять, ведь тогда я мог бы сделать все совсем иначе! Ты думаешь, мне нравится то, что я сделал? Нравится думать о дюжине простых ребят, навеки оставшихся там, в переходе? Нравится то, что для всего мира мне пришлось умереть и начать новую жизнь в этой черной маске? Ты не прав — не один лишь Москвин жил «Когортой», есть еще и я. Я живу ей и в ней, ведь у меня больше нет ни дома, ни семьи. По этому я так завидовал тебе, когда ты ушел!
На секунду Единорог замешкался с ответом. Но лишь на секунду… И Бласт не мог знать, обдумывает ли он услышанное, или же прислушивается к вою скорой помощи одной из больниц «Интеркомодитис», едущей за телом Берсека.
— Все мы когда-то были неопытны… — произнес он, наконец. — Многие и сейчас остаются взрослыми детьми, — он кивнул в сторону Берсека, — Это — способ не сойти с ума в месивах, подобным сегодняшнему. Но никто не начинал свою работу здесь с убийства невинных! И я даже больше скажу — никто ее даже так не заканчивал! Я всегда считал, что ты — самая неподходящая кандидатура на роль Назгула, и считаю так до сих пор!
Гневные искорки потухли — теперь в зеленых глазах Единорога царила печаль и грусть. Грусть от недоброго предчувствия, прочно поселившегося в его душе. Глаза Бласта же, наоборот, разгорались. Если до сих пор он чувствовал себя обязанным Единорогу жизнью, ведь он имел тогда полное право испепелить его, едва выдернув из перехода, то сейчас, вдруг, понял, что этот долг уплачен. Уплачен глупостью и упрямством этого человека, нежеланием понять его, заглянуть в его душу… И впервые за все время их знакомства Бласт сделал то, чего не позволял себе никогда, даже в тот момент, когда на вопрос о том, не связан ил его уход из «Когорты» со смертью Москвина, Единорог ударил его. Ударил так, как бьют только Назгулы, вкладывая в удар помимо физической силы, силу духовную. Писхокинез. Он ответил грубостью на грубость, готовый, теперь, ответить и ударом на удар.
— Вспомни, как ты сам пришел в «Когорту»! — зло бросил он, — Скольких убил ты!
Скорая помощь одолела, наконец, последний затор из брошенных автомобилей и остановилась перед ними.
— Ты не можешь сравнивать меня с собой!
— Почему?
— Я защищался!
— Я тоже! Я хотел лишь выбраться, и я выбрался, сам не понимая, что творю!
— На меня напали…
Врач не решался выйти из машины, видя перепалку Назгулов и опасаясь, что их гнев может быть обращен на него…
…Громадный грузовик вылетел с улицы Свердлова и, раскидывая брошенные автомобили, помчался к Назгулам. Автоматная очередь, выпущенная из кабины, легла у самых колес скорой, подняв фонтанчики осколков асфальта…
…Водитель скорой, предусмотрительно не глушивший мотор, рывком тронулся с места, развернулся, и помчался туда, откуда только что приехал — прочь от приближающегося грузовика…
…Оба Назгула взмыли в воздух с разрывом в десятую долю секунды. Так же, почти одновременно, выхватили пистолеты и открыли огонь по приближающемуся врагу…
…Лобовое стекло машины разлетелось на тысячи осколков, усыпав ими пригнувшегося под самый руль зверочеловека. Находясь в таком положении он не видел, куда ехал и, видимо, инстинктивно держал направление на то место, где раньше парили в полуметре от земли Назгулы…
…Грузовик мчался точно на тело Берсека.
И Бласт и Единорог одновременно поняли, что сейчас должно произойти. То, что шины грузовика сейчас размажут Берсека по асфальту, показалось им даже более ужасным, нежели шанс самим попасть под эту многотонную махину. В едином порыве они простерли вперед руки, инстинктивно пытаясь остановить грузовик своей психокинетической энергией.
Зверочеловек как раз пытался выбраться из кабины, когда…
…Грузовик словно налетел на невидимую кирпичную стену, от чего кабину смяло гармошкой, не смотря на то, что скорость его в этот момент была не больше 50 километров в час. Затем «стена» пришла в движение, отодвигая яростно ревущую машину обратно, подальше от тела Берсека, о котором зверочеловек, зажатый между рулем и сиденьем, даже и не помышлял.
— Держи его! — крикнул Единорог, — Я прижму сзади!
Бласт понял его замысел. Он, пожалуй, сможет удержать на месте грузовик, хотя для этого ему и потребуется полная концентрация на своих действиях, а вот как Единорог намеревался прижать его сзади, расплющив о невидимую стену, которую он создаст? Никто и никогда не делал ничего подобного. Сомнения посетили и Единорога, но он тут же отмел их. Почему-то он был уверен, что его сил хватит для этого. Именно теперь должно хватить…
Ему даже не нужно было облетать грузовик — мощность психокинетического посыла не зависит от того, в какой стороне находится точка приложения. Достаточно было лишь четко представить себе заднюю часть машины и мысленно направить свою силу туда…
…Грузовик вздрогнул, словно предчувствуя, что ему грозит, когда еще одна невидимая стена прижала его сзади. Сквозь шум в ушах Единорог услышал, как надсадно всхрапнуло сцепление машины, видимо, зверочеловек пытался дать задний ход, а затем реальность полностью растворилась в сером тумане, застлавшем глаза. Он не видел, но чувствовал, как под их с Бластом совместными усилиями, грузовик сминает в гармошку, словно под гигантским прессом. Он не мог слышать предсмертного крика зажатого в кабине чудовища, но отчетливо ощутил, что его больше нет. И, тем не менее, не ослабил приложенной силы. Он хотел испытать себя, смяв в бесформенную фигуру мощный грузовик.
На смену привычным чувствам пришли новые. Он не видел, как машина превращается в груду металла, но чувствовал это. Не слышал, как часто дышит рядом с ним Бласт, удерживая непосильную тяжесть усилием мысли, зато отчетливо ощущал, как резонируют волны, порожденные частыми ударами его сердца. Единорог знал, сколько людей скрывается за разбитыми окнами в близлежащих домах. Более того, он знал даже то, сколько из них наблюдает сейчас, как громадный «MAN» сплющивает в лепешку невероятная сила двух Назгулов.
— Хватит! — закричал Бласт, чувствуя, что больше не в силах сдерживать многотонное давление. — Хватит! Он мертв!
Крытый фургон грузовика треснул пополам, кабина превратилась в подобие смятого картонного ящика, а из образовавшихся трещин в бензобаках хлынул бензин…
— Огонь! — хрипло закричал пересохшим горлом Единорог, и в ту же секунду один из баков взорвался, выплюнув в небо грибообразное облако черного дыма.
— Довольно! — голос Бласта сорвался. Еще секунда и он сдался бы, метнувшись в сторону от неминуемо снесущего все на своем пути куска металла, но в этот миг Единорог ослабил давление, медленно сводя его на нет.
Оба Назгула тяжело дышали, глядя на охваченную пламенем машину. Наконец, немного отдышавшись, Единорог нажал на кнопку связи со штабом:
— Диспетчер, говорит Единорог…
— Слышу тебя, Единорог. Докладывай.
— Мы с Бластом уничтожили еще одного. Место все то же — пересечение Красного и Коммунистической.
— Понял тебя. Что-нибудь еще? Нам нужно знать их слабые стороны.
— Одну мы только что нашли, — с улыбкой произнес он, — В огне эти твари горят.
