— Куда ты?
Единорог не ответил. Даже не обернулся. Он летел туда, где, как он знал, лежит тело Берсека. Бласт последовал за ним…
— Нужно сообщить в штаб.
— Рано. — холодно ответил Единорог.
— Мы же убили одного из них! Нужно вызвать группу зачистки!
— Я убил… — поправил он.
— Хорошо, черт возьми! — Бласт начинал терять терпение, разговаривая с этим непробиваемым упрямцем. Единорог всегда ненавидел его! С того самого дня, когда он осознал в себе способности Назгула и, выйдя из себя, сжег заживо несколько человек в подземном переходе. Единорогу было плевать на то, что в тот миг он не контролировал себя, на то, что лица погибших до сих пор преследовали его в ночных кошмарах, и на то, что он отдал бы полжизни только лишь ради того, чтобы того злосчастного 9 мая не было бы вовсе!
Они летели над дорогой, двигаясь в ту сторону, откуда появился убитый зверочеловек. Единорог внимательно смотрел вниз, выискивая что-то, и через несколько минут, завис в воздухе.
— Вот он…
Бласт внимательно оглядел Красный проспект, некогда шумный, а сейчас наводненный брошенными разбитыми автомобилями и буквально заваленный множеством тел, и тут же узнал одного из погибших… Громадную фигура Берсека, лежавшего на мостовой лицом вниз, нельзя было не узнать даже сейчас, когда у него была практически полностью снесена левая половина черепа.
— Берсек… — прошептал Бласт одними губами.
— Да. — сухо ответил Единорог.
— Как это могло случиться?
— Так же, как могло бы случиться и с тобой, не подоспей я вовремя!
Руки Бласта сами собой сжались в кулаки. Даже сейчас, возле тела погибшего друга, этот чертов Единорог не мог удержаться от колкости. Да, он считал его никем. Да, в определенном смысле слова имел на это право, но говорить так сейчас… В такой момент… Бласт считал это, по меньшей мере, кощунством.
— Диспетчер… — Единорог нажал на кнопку связи на своей рации, — Диспетчер!
— Слышу тебя, Единорог. Докладывай!
— Берсек погиб!
На секунду диспетчер умолк, отказываясь поверить услышанному, и Денису пришлось повторить эту страшную новость.
— Как слышишь меня, Диспетчер?! Берсек погиб! Пересечение Красного и Коммунистической!
— Понял тебя… Как это произошло?
— Схватка со зверочеловеком. Убит двумя выстрелами в сердце. Еще одна пуля была выпущена в голову — по всей видимости, контрольный. Эти твари знают, что врага нужно добивать…
Бласт удивленно поднял на него глаза.
«Как он может это знать? Ладно, про контрольный выстрел — и так ясно, но два ранения в сердце?… Выходных отверстий на спине нет, а мы даже не перевернули его…»
— Бласт столкнулся с тем, кто сделал это и ввязался в бой…
«Почему он решил, что это был именно ТОТ монстр?»
— Я подоспел как раз вовремя, чтобы помочь ему. Эта тварь мертва, тело лежит в самом начале Серебрянниковской — высылайте группу зачистки, пока вас не опередили дружки этого ублюдка.
— Понял тебя, Единорог… — в который раз повторил свою дежурную фразу диспетчер, — Спасибо.
— За такие новости спасибо не говорят. — отозвался Денис. — Отбой.
Несколько секунд он и Бласт стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза.
— Ты что-то хочешь спросить? — зло спросил Денис.
— Как ты узнал? — произнес Бласт, словно не замечая его тона, — Как ты узнал о том, что случилось с Берсеком?
— Не знаю.
На секунду Бласту показалось, что он видит, как задумчиво вытягивается лицо Единорога под маской.
— Не знаю. — продолжал он, — Только я точно знал и что произошло, и где…
Бласт согласно кивнул головой.
— И со мной было что-то подобное… Меня, вдруг, словно током прошибло, и я почувствовал, как… Что-то было в этом странное — я почувствовал направление, и знал, что произошло что-то плохое.
Бласт умолк, и еще несколько минут они молча стояли возле тела друга, ожидая приезда группы зачистки. Дело было не в том, что согласно правилам когорты тело Когортианца или Назгула, ни в коем случае не должно было попасть к врагу. Руководство «Интеркомодитис» опасалось за технологические новшества — пистолеты с механизмом телепортации патронов в ствол, браслеты с жидким металлом, микрочип в головном мозге… Самих же Назгулов волновало не это. Для них главным было лишь то, чтобы тело друга не попало в лапы врагов. Чтобы Берсек был похоронен со всеми почестями, которых заслуживал.
— Всем Назгулам! — ожила, вдруг, система связи, — Говорит диспетчер. Несколько минут назад получено донесение Единорога. Берсек погиб… — на фоне этих слов последующие смотрелись просто ничтожно, — Еще один из зверолюдей уничтожен в районе пересечения каинской и Серебряниковской. Повторяю…
— Чертова хрень! — выругался Денис. — Он говорит об этом так, как будто это нормальное явление!
— Сейчас это и есть нормальное явление! — четко, с расстановкой ответил Бласт. — Оглядись вокруг! Люди гибнут сотнями! Менты, военные… Наши!.. Ты, вообще, слушаешь сообщения диспетчера, или пропускаешь их мимо ушей?
— Иди к черту! Я и влился-то в этот дурдом чуть больше часа назад!
— Значит, ты толком и не в курсе, что происходит?
— Я вижу, черт возьми! У меня есть глаза, и мне этого хватает!
— Рад за тебя, — не унимался Бласт, — Но полной картины ты не знаешь! А мы варимся в этом кошмаре уже давно! Почти три десятка Когортианцев уже погибли, Пума контужена… Теперь, вот, погиб Берсек! Эти твари налетели на нас с раннего утра — почти все воинские части города обороняют от нескольких этих уродов Пашинскую ракетную базу. Те, кто не успел добраться до Пашино, пытаются отбросить еще нескольких от НЗХК, на ТЭЦ-2 пылает все, до чего только мог добраться огонь, в Толмачево выведены из строя все посадочные полосы… А нам, как самому мощному и мобильному силовому подразделению, остается только мотаться по улицам, пытаясь догнать этих тварей, бегающих по городу с оружием и убивающих всех, кто попадется им на глаза. Сколько их — никто не знает. Сотня? Несколько сотен?!! Мы в осаде, понимаешь?! Они берут город изнутри!
Глаза Назгулов встретились, и Бласт отчетливо ощутил всю ту ненависть и презрение, что питал к нему Единорог.
— Понимаю! — буркнул он в ответ. — Понимаю все. Но и ты пойми, он был моим другом!
— И моим тоже!
— Я учил его драться, когда он только пришел к нам!
— А я не раз дрался с ним бок о бок за последний год, когда ты пытался вернуться к спокойной жизни!
Последние слова Бласта резанули Единорога словно ножом.
«Пытался вернуться к нормальной жизни. Пытался! Но не смог!»
— Да! — крикнул он, не обращая внимания на выглядывающих из окон домов людей, желающих увидеть невиданное зрелище — двое Назгулов, готовых в любой момент сцепиться на усеянной трупами улице. — Да, я хотел жить нормальной жизнью, не видя всего этого! Хотел перестать убивать и видеть смерть, даже закрыв глаза! Мне 22 года, черт возьми, а смертей я видел больше, чем ветеран войны Афгана!
— Мы убиваем только тех, кто недостоин того, чтобы жить! — холодно отчеканил Бласт. Как ему хотелось в этот момент, чтобы он и сам был в этом уверен, а не повторял слова Тени или Новоселова. Как бы ему хотелось, чтобы это и в самом деле было так…
— Не всегда! Нами манипулируют…
— Кто? «Когорта»? — скептически спросил Бласт.
— «Когортой» тоже манипулируют.
— Фирма?
— Не знаю! Нет! Фирма тоже под контролем! У меня такое чувство, что под контролем все вокруг нас! Что смерть Берсека и эти чертовы зверолюди, все — часть какого-то плана, какой-то игры! И я не хочу в ней участвовать! Не знаю, откуда я это знаю. Я просто чувствую это, как почувствовал смерть Берсека.
Бласт не нашел что ответить, да и не хотел. Он думал о другом. О том, что ему удалось, наконец, пробить броню суровости Единорога. О том, что он тоже чего-то боится, пусть и не того, чего боится сам Бласт. И, наконец, о смерти Берсека. О том, что почувствовал он в тот миг, когда сердце этого гиганта остановилось.
— Единорог, — произнес он, — А ты помнишь, когда погиб Москвин?
— Помню. — воспоминания вихрем пронеслись в его голове. — Отлично помню.
— Ты почувствовал что-нибудь тогда? Что-нибудь, подобное тому, что ощутил сегодня?
— Нет… — нерешительно ответил он.
— И я нет…
— К чему ты клонишь?
Бласт не знал…
— Может быть это что-то вроде духовного родства между людьми? Мы с Берсеком были друзьями…
— С Москвиным я тоже был очень дружен! — воскликнул Единорог, — Но, тем не менее, о том, что он умер я узнал лишь в «Когорте»! А что до Берсека, то я вообще удивляюсь тому, что ты что-то почувствовал, если объяснять это духовным родством!
— Почему? — опрометчиво спросил Бласт, и тут же увидел, как в глазах Единорога вспыхивают злобные искорки.
