— Сторожевая будка. — ответил ей Антон. — Иногда там даже какой-нибудь служака стоит.
Спустя десять минут сторожевая будка, расположенная в паре метров от колеи железной дороги, вырисовывалась уже вполне отчетливо. Более того, так же отчетливо был виден и стоящий перед ней молодой парень в солдатской шинели. Спустя еще пару минут ребята поравнялись с ним.
— Куда идем? — хмуро спросил он.
— Туда. — неопределенно махнул рукой Антон, указывая направление.
— А о том, что здесь ходить нельзя, знаем?
— Нет! Мы думали, что проход открыт. Дачники же ходят?…
— Дачники ходят, — с улыбкой ответил солдат, — Вот только до моего поста они не добираются сворачивают раньше. Да и их скоро отстреливать начнем, а то ходят ту всякие… Недавно шел тут мимо моего сменщика какой-то мужик с мешком. Тот его спрашивает, что, мол, в мешке у тебя, батя, а тот глазами зыркает по сторонам — «Картошка» — говорит. «Какая, к едреной матери, картошка, коли она у тебя позвякивает, а?» Короче, скрутили мужика — медных проводов на заводе насрезал.
— Ну, мы-то народ честный, — Антон был традиционном делегатом в любых переговорах, — У нас и сумки маленькие, медь вашу, драгоценную, и положить-то некуда. На природу решили выбраться, костерок пожечь… Тут и лес-то совсем рядом! Ну не поворачивать же нам обратно, а? На будущее знать будем, что проход закрыт.
Солдат усмехнулся:
— Ну-ну! Знаю я вас таких! На природу их понесло! Да вижу, что на природу, вот только ходили вы мимо меня, ходите, и ходить, видимо, будете, пока мне начальство боевые патроны не выдаст! Тебя я даже, кажется, встречал уже. — добавил он, обращаясь к Антону.
Девушки, прекрасно зная, что требуется в этой ситуации от них, мило заулыбались, демонстрируя ослепительно белые зубы. «Ну что возьмешь с молодежной компашки, в которой, к тому же, такие красотки?»
— Ладно уж, идите! Не буду портить вам выходной. Вот только достали вы меня все! Сижу тут, книжку почитываю, а тут то вы, то еще шестеро с пол часа назад прошли. Смотрю на них, вижу, морды пьяные… С теми так просто и связываться не захотелось. И еще, время уже позднее, восьмой час, так что вы, наверное, раньше полуночи оттуда не уйдете.
— Затем и идем. Ночью у костра посидеть, спеть пару песен, — Антон любовно погладил свою гитару, — Попрыгать через костер в рое искр…
— Ясен перец, за тем и идете. Я вам вот только что скажу, обратно этой дорогой не возвращайтесь! Не смотрите, что завод в выходные пустынный, сторожа у нас есть. А увидят вас ночью — могут и собак спустить. Вам оно надо? Нет! И нам потом от ментов отписываться тоже не хочется. Так что, просто не ходите!
Поблагодарив его, ребята двинулись дальше и, пройдя несколько шагов, все вшестером, словно по команде, обернулись. Юноша стоял на прежнем месте, глядя им вслед и, увидев что они обернулись, помахал им рукой.
— Нормальный тип. — прокомментировал Антон. — В одном он прав, не в первый раз мы уже мимо него ходим, раз уж не только я его, но даже и он меня запомнил.
— Здесь сворачиваем. — сказал Коля Сергеев и первым повернул направо, оставляя позади надоевшие шпалы. — Навстречу природе!
— Эх, и послушалась же я вас! — подала, наконец, голос девушка Дениса, Таня Алукард. — Сидела бы сейчас дома, на удобном диванчике…
— И не отведала бы с нами печеной картошки… — закончил за нее Денис.
— … А печеную картошечку приготовила бы в духовке.
— Да брось ты, Танюш, это ж совсем не то!
— Шучу, шучу. Но все же, идти далековато.
— Да какое далековато? — крикнул Коля, еще сотня метров и все! Расположимся вон в том лесочке…
Спустя несколько минут они уже устраивались на небольшой полянке. Девушки принялись обустраивать место для пикника, а парни разбрелись в разные стороны за дровами, звучно перекликаясь и поминая недобрым словом ямы, пни и колдобины, попадающиеся под ногами. А вскоре посреди поляны разгорелся большой костер…
К девяти часам была съедена вся картошка. К десяти та же участь постигла и сардельки, половина из которых погибла в огне, сорвавшись с тонких прутиков, заменявших ребятам шампура. К половине десятого, когда летнее солнце нехотя стало сползать за горизонт, было употреблено вовнутрь почти все пиво, вместе с припасенными специально для этой цели упаковками копченых кальмаров. Ну а ближе к десяти, когда окончательно стемнело, ребята расселись вокруг костра по парам и, под потрескивание дров в костре, завели разговор о смысле жизни, превратностях судьбы, женском непостоянстве и свинстве институтских преподавателей, прерываемый иногда песнями изрядно захмелевшего Антона.
— Давайте поговорим о чем-нибудь прекрасном? — предложил Антон в паузе после очередной песни.
— О чем, например? — спросила Таня.
— Ну, о жизни… О том, что с нами всеми будет?
— А что с нами может быть? — неожиданно сам для себя резко сказал Денис, — Помрем мы все рано или поздно!
— Ну тебя на фиг! — отмахнулся Антон, — пИссИмист хренов! «Помрем мы все!» Это еще когда будет-то? Я, вот, об этом, и думать не хочу и тебе не советую. Меня, поэта, как ни странно, куда больше волнуют не высокие материи, а то, что с нами будет через пару лет. Вот ты, Дися, когда закончишь свой НИИГАиК, чем хочешь занимать? Вряд ли оптикой, которую изучаешь а?
— А хрен его знает. Может и оптикой. Главное, чтобы деньги были. Чтобы нам с Танькой жилось хорошо.
— «Нам»? — передразнила его Таня, — Ты так уверен в том, что мы с тобой навеки?
— Нет, но… — смутился Денис, — Ведь может быть…
— Может… — посерьезнев согласилась она, — А может и нет. Может ты себе кого получше найдешь? Или я?
Над поляной снова повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров. Веселый студенческий разговор грозился перейти в стадию глубоко философского обдумывания жизненных ценностей, а этого не хотел никто из собравшихся. Первым тишины не вынес, естественно, Антон, и попытался вновь завести угасающий разговор.
— А ты сама-то, Тань, чем заниматься намереваешься?
— Вам-то хорошо говорить, вы все студенты! А мы — на годок помладше будем, нам как раз сейчас задумываться надо о том, куда податься, а не сидеть с вами у огонька.
— Вот только, задумываться ни о чем не хочется, а сидеть у огонька так приятно. — прошептала Надя.
Все рассмеялись, немного разрядив атмосферу.
— Я, вот, хочу что-то в жизни полезного сделать. — сказал Коля, щелчком отбрасывая сигарету в костер.
— Полезного для кого? — спросила Ира, крепче прижимаясь к нему.
— Да хотя бы для тебя.
— Почему «хотя-бы»? — надула она губки.
— Потому что в детстве мы, вообще, мечтали все человечество осчастливить. — ответил за него Денис. — А теперь думаем только о любимых да о себе.
— А что, может у кого и получится осчастливить всех разом. — улыбнулась Надя. — помните, как у Стругацких? «Счастье для всех, даром!»
— А что у Стругацких? — не понял Антон, — Я их вообще не читал.
— Да их «Пикник на обочине». Сталкеры… Ну? Может, кто-то хоть кино такое видел? Нет? Ну, блин, деревня! Классику фантастики не читали!
— Классика фантастики — это Азимов! — вступился за своего любимца Антон.
— Ага! — съязвил Денис, — Ты еще Гамильтона вспомни. Вот уж кто осчастливил весь мир, так это он. Когда писать бросил.
— Да черт с ними, с вашими фантастами! — обозлилась Надя. — Я вам про Золотой Шар рассказать хочу, а вы…
— Рассказывай, не томи уж. — поддержала подругу Таня.
— Сюжет целиком я вам, конечно, пересказывать не буду, захотите — сами прочтете. А вот главное — где-то в будущем Землю посетили пришельцы. На пикник к нам залетали, вот как мы сейчас сюда, в этот лес. Приземлились, побуянили, много всякого барахла оставили, и улетели. И эта «Зона Посещения» объявлена закрытой — мол, исследования там проводиться будут, надо же изучить все то, что пришельцы позабывали. Да и опасно там, в Зоне… Вот только барахло это инопланетянское, за милую душу скупают разные торговцы, а охотники за ним, сталкеры, так и рыщут по Зоне, выискивая, что бы оттуда вынести.
Чего там только нет — и вечные аккумуляторы, и оружие какое-то загадочное… А среди сталкеров ходит легенда о Золотом Шаре, который лежит там, в центре Зоны. И каждый, кто до него доберется, может загадать любое желание — Шар исполнит! Ловушек на пути к нему — уйма, а самая страшная — последняя, Мясорубка, называется. Через нее вообще живым не пройдешь. Остается один способ — идти вдвоем, и пока Мясорубка жрет одного, второй проходит к шару, а уж обратно она его как-то выпускает. Разумеется, тот первый и знать не должен о том, куда идет…
И вот главный герой, всеми уважаемый сталкер с огромным стажем, отправляется к Шару, а в напарники себе берет новичка. Говорит ему о том, куда они идут но, разумеется, не о Мясорубке. Они проходят все ловушки, уже подходят к Шару и этот молодой кидается к нему, крича на бегу свое желание: «Счастья! Счастья для всех и сразу! И пусть никто не уйдет обиженным!» Мясорубка хватает его и превращает в фарш. Тут же, за одну секунду. А главный герой проходит к Шару и глядя на него думает о том, чего бы ему такого пожелать. Вроде бы, вот оно, счастье — только скажи слово, и все! Богатство, власть… А ему ничего на ум не идет кроме «Счастья для всех сразу!»
