Люся осторожно дотронулась до тётушки Джодхи, рассматривая её со всех сторон.
– У неё нет кистей? – спросила она, заметив, что тряпочные ручки заканчиваются простыми обрубками.
– Нет, они не нужны куклам в представлении, – отозвался дедушка. – Мы же не бхаратанатьям[19] танцуем, хасты и мудры здесь не требуются…
– Но постойте, как же так, – запротестовала Люся. – Не далее как вчера я видела на представлении, что кукла подхватывает руками подол юбки и кружится на одном месте… Как этот трюк осуществляется без ладоней и пальцев?!
– А это и есть один из наших секретов. – Старик широко улыбнулся. – В руки марионеток вставляются крошечные булавочки-крючочки, ими юбку и цепляют… Это, конечно, требует известной тонкости и ловкости от кукловода, но мой Сону – способный парень!
– А сколько в среднем марионеток у каждого кукловода? – задала она очередной интересующий её вопрос.
– Около сорока, но в спектаклях задействуют не более пятнадцати за одно представление…
Неизвестно, как долго бы затянулась их беседа на кукольную тему, если бы домой не вернулись остальные члены семьи – Сону с женой и их сын-подросток.
– О, у нас гости! – обрадовался кукольник, завидев Люсю. – Счастлив видеть вас, мадам… Спасибо, что всё-таки пришли! У нас сегодня большой праздник, повеселимся по-нашему, по-индийски!..
Жена его лишь застенчиво улыбнулась ей, напомнив тем самым свою младшую дочь – Анжали. Они вообще были похожи внешне, мать и дочь; старший же сын Амит и дочь Рину внешностью пошли в отца.
Вскоре Люся заметила одну вещь, которая её изрядно удивила. Оказывается, жена кукольника снова была беременна. Накануне, во время представления, это не бросилось Люсе в глаза, потому что женщина скромно сидела в отдалении со своим барабаном. Сейчас же, когда она перемещалась по комнате, Люся заметила, как осторожно та ступает характерными для беременных шагами вперевалочку, поддерживая при этом живот. Лёгкая просторная дупатта скрывала это деликатное положение, но походка сразу всё выдавала. Перехватив Люсин взгляд, бабушка бесцеремонно подтвердила:
– Да-да, у нас хорошие новости! Гуд ньюз!
Ничего другого не оставалось, кроме как поздравить удивительное семейство с предстоящим прибавлением. «В России это назвали бы не иначе как “плодить нищету”, – размышляла Люся, – а эти люди по-настоящему счастливы, они действительно рады новому ребёнку!»
– А у вас есть дети, мадам Люси? – спросила Рину.
– Да, дочка, ей пять лет, – с улыбкой отозвалась она и полезла за мобильным телефоном, чтобы продемонстрировать фотографии своей принцессы.
Все принялись рассматривать фотографии Алеси, ахать, охать, всплёскивать руками и восхищаться красотой ребёнка, и только Рину неожиданно расстроилась чуть не до слёз.
– Что случилось, детка? – испугалась Люся, присаживаясь перед ней на корточки и заглядывая в лицо.
– Ваша дочь такая красивая, мадам… – призналась та, понизив голос и смущённо отводя глаза. – С белой кожей, зеленоглазая… настоящая пари[20]! А мне никогда такой не стать, я чёрная-чёрная, я уродина…
– Какие глупости! – возмутилась Люся самым искренним образом. – Да, вы с моей дочерью не похожи друг на друга, но ты очень красивая – по-своему красивая, ты просто прекрасна! Поверь, в той стране, где я живу, многие признанные красотки только мечтать могут о такой смуглой коже, чёрных густых волосах, белых зубах и таких бездонных глазах, как у тебя!
– Вы правда так думаете? – с надеждой спросила девочка. – Или специально так говорите?
– Я абсолютно честна с тобой, Рину. Ты – красавица! – горячо заверила её Люся. – Ты похожа на цветок… Вы с сестрёнкой – просто очаровашки! – с этими словами она притянула к себе и младшенькую, обняв обеих за плечи.
Малышка Анжали с благодарностью прижалась к ней, счастливо улыбаясь, а Рину, хоть и не успокоилась окончательно, но всё же заметно повеселела.
Затем Люся помогла бабушке и жене кукольника зажечь свечи и расставить их по всей квартире – как выяснилось, эта процедура не терпела мужских рук. Тесная комнатка, освещённая десятками язычков пламени, совершенно преобразилась и стала напоминать не то дворец, не то старинный храм.
– Папа, папа! – Амит буквально подпрыгивал от нетерпения. – Уже стемнело… Давай запустим салют, а? Ну, пока хотя бы один!
– Почему бы и нет? – благодушно согласился Сону. – А ну, ребятня, айда со мной во двор!
– Ну, всё, – укоризненно вздохнула Гаури. – Теперь от шума, дыма и огня будет не скрыться… Начинается празднование! Счастливого Дивали!
Люся ужасно не любила всю эту пиротехнику. Залпы фейерверков и взрывы петард вгоняли её в дрожь, и именно из-за них в России она испытывала моральные мучения даже в самый любимый свой праздник – Новый год. Судя по всему, дади-джи и Гаури разделяли её чувства – во всяком случае, ни одна из женщин не изъявила желания присоединиться к пусканию салюта, предпочтя остаться дома. Зато дети с радостными воплями устремились за отцом, а замыкал процессию улыбающийся дедушка.
К этому времени с улицы всё чаще стали доноситься отдалённые взрывы – молодёжь уже вовсю забавлялась с петардами. Пару минут спустя громыхнуло прямо во дворе, да так здорово, что Люся вздрогнула. Дади-джи разразилась недовольной тирадой на хинди, а Гаури тут же перевела на английский для Люси:
– Матушка раздосадована тем, что изначальное значение праздника исказилось… Дивали – фестиваль света и огней, а не шума, но кто сейчас об этом помнит? Петарды, бомбочки… Сколько нервов каждый год, столько людей постоянно калечится… А детворе лишь бы повеселиться.
Продолжая тихо ворчать себе под нос, дажи-джи удалилась на кухню, чтобы заняться праздничным ужином. Гаури же осталась в комнате и смущённо объяснила, что у неё небольшой токсикоз, поэтому от готовки она временно самоустранилась.
– Может, мне стоит ей помочь? – предложила Люся, но жена кукольника только замахала на неё руками:
– Ну, что вы… Матушка сама всё сделает. Она любит, чтобы еда готовилась по её правилам – так, как она привыкла. А вы же ангрези, вы наших рецептов всё равно не знаете… Да и потом, вы гостья. Вам не положено!
Обе молодые женщины уселись на диване и принялись смотреть друг на друга с некоторым смущением, но всё же с искренней симпатией. Наконец, Люся решилась завязать серьёзный разговор.
– Вы хорошо уживаетесь со свёкрами? – задала она главный интересующий её вопрос. Гаури вытаращила глаза:
– А как же иначе? Выбора-то у меня всё равно нет, если начну скандалить и выяснять отношения – то сама себе хуже сделаю. Уж коли живёшь в воде – не годится враждовать с крокодилом… Поэтому мы всегда стараемся прийти к пониманию.
– И никогда не было желания разъехаться с родителями мужа, пожить самостоятельно, своей семьёй?
Гаури взглянула на неё с улыбкой, как на несмышлёныша.
– В Индии так не принято… Дети всегда живут с родителями. Сыновья приводят невестку в отчий дом, дочери уходят навсегда к свёкрам – и те становятся вторыми родителями… Это и есть наши семьи, СВОИ, как можно разделять? И матушка, и отец Сону для меня – родные.
– А какие-то мелкие бытовые конфликты? – провоцировала Люся, умирая от любопытства. – Ну, к примеру, на кухне… Вы упомянули, что свекровь всё любит делать по-своему.
– Так что с того? Она – старше и опытнее, мне положено слушаться её во всём, – тут же отозвалась Гаури.
«Всё-таки разница индийского и русского менталитетов поразительна…» – подумала Люся и решила сменить тему.
– А как вы познакомились с Сону?
– Нас родители просватали. Я его впервые увидела только на свадьбе.
Люся на несколько секунд потеряла дар речи.
– А-а-а… э-э-э… то есть это был организованный брак?
– Конечно, – кивнула Гаури. – Большинство пар так женится…
– А как же любовь? – непонимающе спросила Люся.
Индианка улыбнулась её наивности.
– Любовь приходит уже в супружестве. Вы, европейцы, путаете любовь со страстью и заключаете брачный союз, когда чайник вашей страсти уже вскипел, потому что вы уже вступали… в интимную связь. А после свадьбы чайник медленно, но верно остывает… и постепенно становится совсем холодным. В Индии же всё иначе. Когда мы женимся, чайник страсти только-только поставлен на огонь. И в браке огонь разгорается всё сильнее, всё жарче…
«Интересная теория», – отметила Люся, вздохнув. Похоже, их с Димой чайник страсти давным-давно покрылся льдом. Она вообще уже забыла, когда они его в последний раз… хм, кипятили. То есть когда у них был секс.
– А разводы в Индии случаются?
– Только в самых безнадёжных случаях, – оторвалась Гаури. – Но здесь стараются сохранить семью до последнего. У нас говорят: без жены мужчина – словно путник в дороге, а жена без мужа – что поле без хозяина…
Больше ни о чём серьезном в тот вечер поговорить не удалось, поскольку с улицы вернулись взбудораженные весёлые дети и дедушка с Сону. Празднование покатилось своим чередом. Бабушка подала вкуснейший вегетарианский ужин, затем Люсе был преподнесён подарок – роскошная цветастая раджастанская юбка с блузкой в тон.
