— Глупости! Не верю в ясновидение.
— А я все-таки советую вам меня послушаться.
— Ну ладно, — сказал я, поднимаясь со стула. — Спасибо за помощь. Мне пора. — Я почувствовал, что таблетка начинает действовать. — Надеюсь, ваша новая работа окажется интереснее прежних.
Гленда выдвинула верхний ящик стола, смахнула туда свои бумаги и с грохотом его задвинула. Я заметил в ящике какие-то книги, явно не имеющие отношения к ее нынешней работе.
Девушка сняла со спинки стула черный жилет, натянула его и выключила настольную лампу.
— Я иду с вами, — решительно заявила она.
— Это еще с какой стати?
— Возможно, я сумею вам помочь. Я чувствую что-то вроде ответственности за вас.
— Но это же смешно! Не собираетесь же вы ходить за мной по всему Дому?
— Почему бы и нет?
Я закусил губу. Объяснить Гленде, что просто даже находиться возле меня означает подвергать свою жизнь опасности, я не мог, ведь всего минуту назад уверял ее, что никакие неприятности мне не грозят.
— Право, не стоит, мне уже гораздо лучше. Поверьте, это действительно так. У вас и своих дел, наверное, хватает…
— Насчет этого не беспокойтесь, — сказала Гленда, беря меня под руку и разворачивая лицом к транспортерной ленте.
Только сейчас я заметил, что она лишь на несколько дюймов ниже меня. Это была сильная, спортивная девушка, действительно способная оказать помощь в случае очередного обморока. Быть может, она вызвалась сопровождать меня без каких-либо задних мыслей, просто из естественного сочувствия пожилому человеку? Тут я не мог не отдать моему врагу должное: если он поставил себе целью меня запугать, то преуспел в этом чрезвычайно. Опасность мерещилась мне повсюду. Нервы мои были на пределе.
Теперь он, несомненно, готовился нанести решающий удар, и, пожалуй, лишь присутствие Гленды могло его остановить. Во всяком случае, до сих пор он предпочитал расправляться со своими жертвами без свидетелей. Да, с ней я чувствовал бы себя спокойнее. С другой стороны, неловко было использовать Гленду в качестве щита. Ладно, погуляем вместе, а уж потом я придумаю, как избавиться от девушки, и удеру в Нулевое крыло. Пожалуй, так и следует поступить.
Меня смущала способность врага столь быстро и безошибочно определять мое местонахождение. Ведь он же всякий раз как будто заранее знал, куда я направляюсь и что собираюсь сделать. Я совершенно не представлял, как с ним бороться. Нужно было предпринять нечто для него неожиданное. Неужели придется нарушить табу…
— Давно пора. Поторапливайся. Он уже снова бродит поблизости.
— Тем хуже для него, — ответил я самому себе.
— Молодец. Ты посмелее Ланжа.
— Я это знаю.
— Но, боюсь, все же недостаточно ушлый.
— Что означает, по-твоему, быть ушлым?
— Ты, конечно, набираешься опыта, но все-таки не так быстро, как того требуют обстоятельства. Сдается мне, тебя тоже прикончат.
— Ну, это мы еще посмотрим.
— Прежде чем это произойдет, ты должен — слышишь? — должен многому научиться!
— Что ты имеешь в виду?
— Перестань думать о мертвецах. Перестань бегать от врага. Повернись к нему лицом и вышвырни его из Дома.
— Я сам знаю, что мне делать.
— Что-то не похоже.
— Впрочем, твоим советом относительно мертвецов я воспользуюсь. И начну с тебя…
— Подожди! Без меня тебе не обойтись, болван! Если хочешь остаться в живых…
— Убирайся!
— …выдерни штекер номер семь!
— Советчик выискался! — пробормотал я, прогнав наваждение.
— Что вы сказали? — спросила Гленда.
— Ничего. Это я сам с собой.
— Мне показалось, что с кем-то другим.
— Должно быть, благодаря кельтскому происхождению и в самом деле можно слышать то, чего нет.
— Слышать то, что есть.
Я посмотрел на нее с удивлением. Она засмеялась. Странное у нее чувство юмора, у этой Гленды.
Мы приближались к ленте. Я то и дело озирался, но ничего подозрительного так и не заметил. Встали на ленту и понеслись во мрак, стоя бок о бок. Присутствие Гленды в самом деле действовало на меня успокаивающе. Не будь ее рядом, ужас снова захлестнул бы меня с головой.
— Как вы сейчас себя чувствуете? — спросила Гленда.
— Спасибо, нормально.
— Хорошо.
Через несколько минут мы добрались до перекрестка, перешли на центральную линию. Здесь было светло и людно. Сделали еще одну пересадку — направились к эскалатору.
«Выдерни штекер номер семь…»
Было, конечно, соблазнительно нарушить многовековой запрет и выпустить на волю всех тех чудовищ, которых Ланж загнал во мрак своего подсознания.
Подумав об этом, я хмыкнул, но сразу же почувствовал себя и обиженным, даже уязвленным, и это стремительное чередование настроений меня поначалу озадачило. Вскоре, однако, я понял, в чем тут дело.
«Чудовища», «мрак подсознания» — все эти романтические клише настолько не вязались с чопорным, застегнутым на все пуговицы стариной Ланжем, что не вызывали у прямодушного старины Энгеля, тоже ставшего частью моего «я», ничего кроме смеха. Ланж был похож на старого педераста и поэтому частенько получал задания отлавливать юнцов, нуждающихся в нашей медицинской помощи. Не верилось, что у него когда-то хватило решимости расправиться с демонами, обитавшими в его душе, и совершить самоубийство. Отнюдь не символическое, а самое настоящее. Тем не менее он, как и все связные да него, это сделал. То есть перестал быть собой и стал всеми нами. Разумеется, он немедленно обиделся на Энгеля за столь нелестное о себе мнение.
Но границы между ними стирались, и я, кто бы я теперь ни был, следил за тем, как они выясняют отношения, со снисходительной улыбкой. В конце концов, главное, что мы слились без помех. Правда, это произошло пока на поверхности сознания, и мне оставалось лишь догадываться, какие еще разборки могут возникнуть в неведомых его глубинах.
…Выдернуть штекер номер семь означало бы уничтожить гигантский вклад Ланжа в наше общее дело морального совершенствования человечества.
Едва я подумал об этом, как снова во мне возникли противоречивые чувства — ортодоксальный Ланж изо всех сил старался вытеснить из моего сознания кощунственную мысль, а кому-то, кого я и не знал вовсе, хотелось все-таки понять, чем же мы жертвуем при самоубийстве…
Мысль о штекере номер семь завораживала меня. Так бабочку тянет к пламени свечи… Выходит, вместе с личностью Ланжа я принял в себя и его демона-искусителя, которому, похоже, ничего так не хотелось, как услышать из моих уст истошное: «Zazas, zazas, Nasatanada, Zazas!» — слова, отверзающие врата ада… Я никогда прежде не знал этих слов. Откуда они взялись?.. Из памяти Хинкли, каковая стала теперь и моей памятью? Или их выкрикнул демон Ланжа? Или они донеслись из коммутационной панели, в которой торчал штекер номер семь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
