80
О методе, использованном при расстановке семьи Тэи
Карл: Мои мысли все еще поглощены тем, что мы видели во время расстановки семьи Тэи. Я довольно хорошо знаю эту семью и в ходе расстановки отметил, что люди, которые в ней участвовали, часто проявляли чувства и произносили комментарии, совершенно отличные от тех, которые настоящие члены семьи Тэи высказали и показали бы по отношению к ситуации внутри своей семьи. Кроме того, на меня произвел сильное впечатление тот факт, что констелляция, которую ты предложил как экстремальное решение, очень точно соответствует тому, что я сам наблюдал в этой семье, даже принимая во внимание то, что у тех, кто играл роли членов этой семьи, были совершенно другие эмоциональные реакции. Иными словами, эта твоя картина экстремального решения, по-моему, абсолютно соответствовала обстановке в этой семье. Мне хотелось бы узнать, почему ты в своих представлениях и усилиях не оказался в зависимости от эмоциональных реакций тех, кто играл роли членов семьи.
Б.Х.: Не могу сказать, что я остаюсь абсолютно независимым. Я сразу же замечаю, концентрируется ли тот, кто играет роль члена семьи, таким образом, что его эмоциональные реакции соответствуют истинным, или его что-то отвлекает.
Карл: Да, я это действительно видел.
Роберт: Я всегда думал, что самое главное для терапевта - как можно скорее найти правильную констелляцию. Сейчас я понимаю, что и промежуточные картины тоже имеют значение для формирования окончательной.
Б.Х.: Окончательную картину терапевт ищет посредством целого ряда шагов. Часто вначале я показываю экстремальное решение, в направлении которого движется система, а потом постепенно веду поиск лучшего решения. Из всех этих фаз вытекает конечная картина. Тем не менее терапевт должен постараться найти окончательное решение как можно скорее. В случае долгих поисков энергия исчезает. Иногда сразу же видно, где кроется правильное решение. В таких случаях одна-единственная перестановка уже приводит к цели.
Перенятое замешательство
Йонас: Когда я играл роль третьего сына в расстановке семьи Тэи, то находился в сильном замешательстве. В перерыве я постарался понять, в чем же состояло это замешательство. По-моему, я внес в эту расстановку что-то свое, из моей собственной семьи. Мое замешательство состояло в том, что, несмотря на то, что я два раза точно услышал, кто чью роль бу-Дет играть, у меня все-таки было впечатление, что играющий роль отца в
6-3099 81
этой семье был не моим «отцом», а «отцом моей матери». Сейчас я спрашиваю себя, как это связано с моей собственной семьей, особенно потому, что моя мать тоже очень рано потеряла своего отца.
Б.Х.: Я бы сказал, что ты чувствовал то, что происходит в семье Тэи. Не переноси этих чувств на свою собственную семью, а исследуй их отдельно. Но хорошо уже то, что ты нам об этом рассказал. Возможно, такое замешательство существует в отношениях между Тэей и ее мужем и своим замечанием ты сообщил ей об этом.
Лео: Я тоже еще окончательно не вышел из роли брата-самоубийцы в расстановке семьи Тэи, хотя мне понятно, что все это не имеет ко мне никакого отношения.
Б.Х.: Те, кто играют роли членов семьи, должны сознательно различать свои роли в расстановках и свою реальную жизнь. Когда кто-то принимает участие в подобной расстановке, он узнает, как быстро можно оказаться вплетенным в чужую систему. Насколько же тогда будет вплетен ребенок, принадлежащий к этой системе! И как быстро он будет вплетен в динамику и чувства, царствующие там! Кроме того, участники расстановки осознают, насколько изменчивы и ненадежны эмоции человека, если в результате одного-единственного нового шага можно тотально изменить аффективную динамику в системе.
(Группе): Теперь эта тема закрыта?
Хартмут: Нет.
Угроза самоубийства матери
Хартмут: Всю жизнь я, грубо говоря, находился под угрозами самоубийства со стороны слабого пола. В этих словах, конечно, есть и доля иронии. После развода с отцом моя мать всегда говорила мне как самому старшему: «Тогда-то и тогда-то я покончу с собой!» Хотя она этого никогда не делала, сами угрозы были для меня страшно тягостными. Я все еще хорошо их помню. Это было действительно ужасно! Это началось, когда мне было тринадцать.
Б.Х.: И что, по-твоему, было бы решением проблемы? Твоя мать еще жива?
Хартмут: Да.
Б.Х.: И все еще высказывает подобные угрозы?
Хартмут: Нет, нет. Сейчас она старается продлить не только свою собственную жизнь, но и жизнь других людей.
Б.Х.: Что было бы тогда правильным ответом - ответом, разрешающим проблему? Я дам его тебе. Для этого я здесь. Хочешь его услышать?
Хартмут: Конечно.
Б.Х.: Тебе следовало бы тогда сказать матери: «Дорогая мама, тебе не нужно об этом беспокоиться; я постараюсь сделать это в назначенное время за тебя».
82
(Группе): Вы чувствуете воздействие этих слов? Какие причины для самоубийства могли быть у матери после таких слов сына? И сын тоже был бы освобожден. Как ни странно, воздействие такого высказывания позитивное. Я работаю и с трюками, если они ведут к хорошим результатам.
Хартмут: Подобное повторилось и с моей первой женой, матерью моих детей.
Б.Х.: Сейчас меня это не интересует.
(Группе): Вам понятно, что Хартмут сейчас делает?
Вильгельм: Зацикливается на своей проблеме.
Б.Х.: Он знает ответ. Он мог бы использовать эти слова и по отношению к жене, но остается со своей проблемой.
Йоханн: Если я правильно понял, эта фраза воздействует только тогда, когда Хартмут планирует ее как трюк, который он не должен действительно осуществить?
Б.Х.: Эта фраза воздействует только в том случае, если пациент произносит ее, зная, что он имеет дело с трюком; а для этого ему нужна большая сила. Произнести такую фразу всерьез может каждый, но играть ею, словно она какой-то волшебный трюк, - искусство. Хотя это только трюк, от пациента требуется большая сила. Представь себе, как он идет к матери и всерьез говорит ей эту фразу: тогда он и осознает ту опасность, которая ему угрожает, то есть опасность самоубийства.
Йоханн: Не может ли так получиться, что, произнося подобную фразу, он подумает, будто и в самом деле должен покончить с собой? Иначе говоря, на самом деле он не думает о том, что имеет дело с «трюком».
Б.Х.: Я подозреваю, что пациент и вправду подумывал об этом, когда был ребенком. Эта фраза могла бы спасти его и избавить от бессознательного желания покончить с собой вместо матери.
(Группе): Расскажу вам небольшую историю на тему самоубийства. Одну из тех, которые нас очень трогают. Когда мы слышим подобные истории, нам иногда кажется, что смерти и расставания больше не существует. Они приносят нам такое же облегчение, как бокал вина перед отходом ко сну. Одни спят лучше, а на следующее утро встают, как обычно, и идут на работу. Другие же после выпитого вина утром, вместо того чтобы подняться, остаются лежать и нуждаются в ком-то, кто знает, как их разбудить. Этот кто-то рассказывает такие истории немного по-другому, превращая сладкий яд в противоядие. Тогда они просыпаются и избавляются от колдовства иллюзий первоначальной версии истории.
Конец
Хэрольд, молодой человек двадцати лет, охотно притворяющийся, будто он со смертью «на ты» и шокирующий этим других, рассказал другу о своей большой любви, восемнадцатилетней Моуд. О том,
83
как они отпраздновали день ее рождения и их помолвку и как она в разгар веселья призналась ему, что приняла яд и в полночь все будет кончено. Тогда друг немного подумал и рассказал ему следующую историю:
«На одной крошечной планете жил один маленький человек, и так как он являлся единственным ее обитателем, то называл себя принцем, что значит самый важный и лучший. Но кроме него на планете жила еще одна роза. Прежде эта роза источала чудесный аромат, но сейчас была на грани увядания, и у Маленького Принца ~ маленького, так как он был еще ребенком - было очень много хлопот, чтобы сохранить ее живой. Днем он должен был ее поливать, а ночью — защищать от холода. Но когда ему чего-то хотелось от нее так, как прежде, она показывала ему шипы. Ничего удивительного, что через несколько лет он был сыт этим по горло и решил уйти. Сначала он посетил соседние планеты. Они были такими же крошечными, как и его собственная, а их принцы были почти такими же странными, как и он сам. Там его ничто не могло удержать. В конце концов он приземлился на красивой планете Земля и очутился на дороге, ведущей в розовый сад. Там росли тысячи роз, одна красивее другой, и воздух был сладок и тяжел от их аромата. Прежде он даже мечтать не смел о том, что столько роз может вообще существовать, потому что до сих пор знал только одну. Он был просто очарован их числом и великолепием. Там, среди этих роз, его обнаружил один хитрый Лис. Он притворился робким и боязливым, и когда понял, что может легко обвести маленького незнакомца, то сказал: «Тебе кажется, что все эти розы очень красивы, но они не представляют собой ничего особенного. Они растут сами по себе и мало нуждаются в уходе. Но твоя роза, там, далеко, — единственная в своем роде, так как она очень притязательна. Возвращайся к ней!»
