Когда наконец пляж опустел, а те, кому повезло больше, унесли на себе менее удачливых соратников, я выпустил Еву и встал.
— Ты… вы… м-м-мама… ой, мамочка-а-а!.. — сначала она замахнулась на меня ногой, а потом просто села и разревелась.
— Ну что ты, глупышка, — неуклюже успокаивая нашу «шпионку», я тоже присел на корточки. — Всё хорошо. Пусть они не нашли лежбища, зато получили целую гамму впечатлений, на два года вперёд. Слежка, погоня, обнажённые красавицы, рукопашный бой на берегу реки, выбитые зубы и осиновый кол в галифе — что может быть милее сердцу настоящего мужчины?! Сердцу охотника и воина, борца с вампирами и отважного героя, пробивающего собственным лбом дорогу к светлому будущему всего человечества?!
— Псих… — тихо и как-то осознанно хихикнув, буркнула Ева, вытерла нос и прекратила реветь.
Когда я подавал ей руку, помогая подняться, она уже совершенно успокоилась.
— Поехали домой.
— А если там засада?
— И не мечтай. Сегодня твои «бывшие» друзья будут зализывать раны, разбирать причины провала и строить планы мести на завтрашний день. Пойдём. — Я поднял с пенька чёрное платье Сабрины и зашагал к воде. Если я что-то в чём-то понимаю, она просто купается… по-вампирски незнающие решат, что утонула.
По глади Волги бежали разноцветные блики, пахло речной тиной, неуловимой свежестью и послевкусием ушедшего солнца. Охотница встала рядом, невольно очарованная тишиной и величием момента. На секунду её плечо коснулось моего, и я почувствовал укол электрического разряда. Нет, только не это… Почему-то сразу вспомнилось, что мне было скорее приятно прижимать её там, у коряги. И что она не делала попыток вырваться…
Сабрина встала из воды, как разгневанная наяда:
— Дэн! Где ты ходишь, негодник?! Я уже успела соскучиться и замёрзла, кстати!
Она бросилась в мои объятия, обдав нас водопадом брызг, вызывающе великолепная под серебряным лунным светом.
— Вампиры могут не дышать по часу, а то и по два… — спокойно объяснил я остолбеневшей девушке. Сабрина нежно подмигнула ей и, не тратя времени, запечатала мои уста долгим поцелуем. Весь интерес к охотнице пропал в одно мгновение, недаром говорят, что вампиры — жертвы собственных страстей. Мы вряд ли способны на большое чувство, лёгкость перехода моего сердца от Сабрины к Еве и наоборот — совершенно естественна. Моя подруга по сути своей тоже не ревнива, хотя… под горячую руку может убить. Но опять-таки не меня, а мою мало в чём повинную избранницу.
От головокружительного поцелуя я отвлёкся, наверное, минут через пять. Кто-то изо всех сил молотил меня кулачками меж лопаток…
— Трус! Предатель и трус! Ты обманул меня, здесь нет никакого лежбища-а!!!
— По-моему, она к тебе обращается? — вымученно улыбнулась мокрая вамп. С её логикой трудно спорить, случай слишком явный и не двусмысленный.
— Ты… вы… я?!
Обернувшись, я поймал Еву за запястья и держал так, пока она продолжала бушевать.
— Тут же нет ни одного вампира! Это не лежбище, а… а притон какой-то для голых дур! Что они вообще здесь делают, им не стыдно, да?! А мне стыдно! Вы… вы оба меня обманули-и!
Сабрина качнулась в сторону, молниеносно влепив охотнице звонкую пощёчину. Нарастающий визг стих, не достигнув апогея. Пожалуй, это один из самых эффективных способов привести женщину в чувство, но я им не пользуюсь — у меня рука тяжёлая…
— Когда отправляемся домой? — совершенно спокойным голосом, без малейшего намёка на истерию спросила охотница.
— Сию же минуту, — благодушно ответила Сабрина, забирая у меня своё платье. — Но до моста я одеваться не намерена! Тёплая ночь, свежий воздух, дразнящий аромат загулявших прохожих… нет, я всё-таки безумно люблю этот щедрый город!
Она сдержала своё слово, хотя лично я предпочёл бы гулять всю ночь с этой обольстительно обнажённой вамп. Из-за напряжённого сопения Евы и после второго притормозившего автомобиля Сабрине всё-таки пришлось накинуть платье.
…Мы шли втроём по нагретому за день асфальту, дыша полной грудью, не задумываясь о смысле бытия и ни на секунду не упиваясь кратковременной победой. Жизнь складывается из взлётов и падений, сегодня не повезло им, завтра — нам, кому надо на этом зацикливаться? Тем паче что, по словам всезнающего Бегемота, нас ещё «много чего ожидает…».
От моста до набережной Семнадцатой пристани около часа хорошей прогулки. Как помните, нам надо было забрать брошенный «феррари». Он стоял на том же месте: владельцы «Подковы» заботились об имуществе постоянных клиентов.
— Ты не скучал без меня, малыш? — Сабрина ласково погладила автомобиль за зеркалом бокового обзора, и я готов поклясться, что он замурлыкал. — Что-то не так, маленький? Где болит, что тебе сделали эти нехорошие дяди?!
Ева охнула, с опаской покосившись на мою подругу, а та, бормоча что-то успокаивающее себе под нос, быстро обнюхала четырёхколёсного воспитанника. Потом опустилась на четвереньки и отодрала какую-то пищащую деталь у него из-под брюха.
— Радиомаяк… Цепляют всякую дрянь, и куда только милиция смотрит?! — Последний раз эта штуковина пискнула у неё под каблуком.
— Да ладно тебе, не бомба, и слава богу… — примиряющее зевнул я. — Два часа ночи, пожалуйста, поехали.
Мы с охотницей ввалились на заднее сиденье, а Сабрина, всё ещё мило болтающая с «феррари», взялась за руль. Ехали молча, самым длинным маршрутом, словно машине, застоявшейся за целые сутки, хотелось поразмяться от души. Черноволосая вамп упоённо втягивала ноздрями ночной воздух и витиевато рассуждала о ценах на бензин, риторически вопрошая, кто же после этого кровопиец? А утомлённая впечатлениями Ева… тихо задремала на моём плече.
— Как всё просто… Завтра она предаст нас снова?
— Думаю, да. Позвонит с утра своему начальству, получит ценные указания, даст отчёт о причинах первой неудачи и поведёт нас в очередной капкан.
— Именно это тебе предсказал шеф?
— Вроде того… но мы ещё поговорим обо всём дома. Кстати, он хочет познакомиться с тобой.
— О, ты сильно рискуешь, милый! Я всегда страдала излишней привязанностью к особо пушистым котикам…
— Не продолжай, у меня уже горло перехватило от ревности. Но неужели я буду стоять на пути твоего счастья… Никогда!
— Дурак, — не выдержав, улыбнулась она. — Дай мне только добраться до постели…
— Это угроза или предложение?
— Хр-р…умн…мн…мн… — сладко просопела Ева, поудобнее устраиваясь на мне. Выражение глаз Сабрины, наблюдавшей за нами в зеркальце, резко изменилось.
— Дэн, убери руку.
— Какую руку? — не сразу понял я.
— Её руку! Думаешь, мне не видно, куда она её положила?!
— О Небо! Мне на колено! И где тут состав преступления?!
— Дэн!
— Она там просто лежит!!
— Она скользит!!! И скользит вверх, так что я прекрасно понимаю, куда именно эта рука направляется…
В конце концов, чудом не подравшись, мы умудрились-таки доехать до места. На первый взгляд никакой засады у подъезда не было, и на том спасибо. Я надеялся пробудить Еву нежным поцелуем в лоб, но не успел. Моя подруга крайне бесцеремонно растолкала охотницу, в результате чего та спросонья въехала тем же лбом в дверцу автомобиля. В любом случае приходилось признать собственное поражение: наверное, Сабрина просто читает мои грешные мысли…
Грозу вампиров мы уложили в гостиной на диване. Первые пятнадцать минут она брыкалась, уверяя, что ей совершенно не хочется спать, что она полна сил бодрствовать до утра и лучше её никто не справится с ролью бессменного часового. Нам чуть не пришлось применить гипноз, но девушка повалилась на подушку, так и не успев толком всмотреться в багрово-синие глаза Сабрины. Мы аккуратно прикрыли дверь и уселись на кухне. Я собрал поздний ужин (или уже ранний завтрак?), а за кофе со сливками пунктуально поведал всё, чем порадовал Бегемот в нашу последнюю встречу.
— Значит, он прямым текстом заявил, что Барон заставил сообщество вампиров заключить договор с охотниками?
— Шеф редко говорит прямым текстом, тем не менее он указал на него абсолютно ясно.
— Ладно, пусть… Ты, видимо, рассчитываешь, что я начну возмущаться, требовать возмездия и справедливости, кричать о нарушении всех мыслимых прав… Может быть, мне ещё и расплакаться?
— Если я скажу «да», ты дашь мне пощёчину…
— Дэн, пощёчина есть мгновенный всплеск эмоционально неконтролируемого импульса! Это не кара, не оскорбление и не признак плохого воспитания. Мне ужасно стыдно за то, что я у тебя такая. Но меняться поздно…
— Увы, наверное, и я уже не сумел бы принять тебя иную. Знаешь, на прощание он спросил у меня, прочитал ли я его книгу?
— Хм… это что-то значит?
— Думаю, да. Бегемот ничего не делает просто так, и я склонен полагать, что он дал мне либо оружие, либо… ключ.
Сабрина задумчиво покивала. Потом встала с табурета, приблизилась и, опустившись на колени, доверчиво легла щекой на мои ладони:
