И это «пока» звучит угрожающе. Если Марецкий надеется, что я влюблюсь в него, как кошка, и буду тереться о ноги, заблуждается. С головой в омут это не про меня. Это Дашка, встретившись с Тимофеем, мгновенно нарисовала себе картинку идеальной семьи и крепкого брака, не замечая тонкостей. Всё получилось, и её уже муж оказался именно тем, кого сестра искала. Мне так не повезёт. Чаще мне попадаются несамостоятельные мужчины, желающие переложить жизненные проблемы на чьи-нибудь хрупкие плечи. Мне же хочется спрятаться за широкую спину и быть девочкой, которая иногда капризничает, желает на ручки и шоколадку.
– Кстати, сегодня в парке концерт какой-то поп-группы, набирающей популярность. Вход бесплатный. Можем задержаться и послушать. Если тебе нравится такая музыка. А вообще, какая нравится?
Так, правильной дорогой идёте, Макар Витальевич. Начинаем проникаться ситуацией и узнавать важные моменты.
– Определённого направления нет. Могу слушать попсу, а могу тяжёлый рок. Всё зависит от настроения. А вам?
– Давай на «ты»? Хотя бы в моменты, когда мы вдвоём. А то со стороны выглядим странно: я на «ты», а ты максимально уважительно. Разница в возрасте у нас три года всего.
– Не три, а… – осекаюсь, вспоминая о собственной лжи, и выкручиваюсь, добавляя: – Три с половиной.
– Половинка не считается, – Марецкий едет медленно, выискивая место, где припарковаться. – И вообще, не дам я тебе тридцать. Максимум двадцать пять.
– Не нравится мой возраст? – почему-то завожусь и нервно мну рюкзак. – Ну да, у тебя в профиле фото исключительно с девочками меньше двадцати. Надеюсь, они хотя бы совершеннолетние?
– Успела собрать информацию? – подмигивает, оборачиваясь, когда заглушает мотор. – Хочешь, я всё удалю? Начисто.
– Зачем? Они тебе ещё пригодятся, когда ты потеряешь ко мне интерес и вернёшься к привычному образу жизни, где длинноногие блондинки падают тебе в ноги и молятся, как на бога.
– Никто на меня не молится!
– А ты комментарии к своим фото читал?
– Нет…
– Так, прочти. Там под каждой публикацией не меньше сотни комментариев с номерами телефонов – выбирай любую. Им же даже неинтересно, кто ты на самом деле. Все эти девочки ведутся на образ, представленный в сети: состоятельный, красивый, представительный.
– То есть, ты меня считаешь красивым? – лукаво улыбается, пригвождая обаянием. – Несмотря на то что я не блондин.
– Скажем так, я тебя считаю не уродом. Доволен?
– У тебя комплименты хуже, чем оскорбление, – обиженно бурчит, вылезая из машины.
А не надо расслабляться! Я два дня сидела на странице Марецкого, читая километры восхищённых отзывов, где он настолько великолепен, что я себя почувствовала ещё большим ничтожеством.
Оказавшись на улице, слышу звуки музыки, доносящиеся из глубины парка. И если там действительно концерт, то можно значительно сократить общение с Марецким, сделав вид, что мне нравится репертуар группы. Всю дорогу задавалась вопросом: зачем я здесь? Мне проще соблюдать дистанцию оставшиеся пятнадцать дней.
– А с кем дети? – неспешно идём по дорожке, провожая взглядом парочки.
Отчего-то вглядываюсь в лица, опасаясь встретить кого-то знакомого. И беспокоюсь я не за свою репутацию, а за немой вопрос в глазах: «Что такая, как ты, делает рядом с великолепным мужчиной?». И вроде на Макаре простая футболка и джинсы, вот только я в аналогичной одежде смотрюсь убого. Умеют такие люди подать себя даже бесформенном мешке.
– С сестрой.
– Я спросить хотел: ты говоришь о детях, сестре, но не о родителях. Сложные отношения?
– Нет родителей. Нас с Дашей воспитала бабушка. После её смерти мы остались вдвоём. Потом сестра замуж вышла. Жили вместе, пока Тимофей не открыл свой бизнес. Дело пошло, что позволило им купить квартиру и переехать. Сейчас живу одна. То есть, с детьми, – вовремя исправляюсь, вспомнив легенду. – А ты со своими как? Я знаю, что у вас полная семья, дружная, наверное?
Всё это время Марецкие представлялись мне этаким кланом, возглавляющим большой бизнес.
– Почти, – отводит взгляд, не желая вдаваться в подробности. Ну и пусть, по сути, я спросила из вежливости. – Мама открытая, дружелюбная, находит общий язык с каждым, кто переступает порог дома, а отец… Если что не по его – придавит, выставит ультиматум, загонит в угол, но своего добьётся. И плевать ему на желание других. Его слово истина в последней инстанции.
– У вас непростые отношения?
– Непростые – слабо сказано, – присвистывает, а в глазах яркой вспышкой проносится сожаление. – Он отдаёт приказы – я исполняю. А если не исполняю, следует наказание.
– Какое, например?
– Самое любимое – это перекрыть доступ к счёту. Голодный финансовый паёк.
Оказывается, Марецкий зависим от отца, который определяет, сколько и каких развлечений может себе позволить младший сын.
– То есть, ты ничем не занимаешься? Нигде не работаешь? У вас же сеть отелей и несколько фирм.
– Одна из них моя. Почти моя… – засовывает руки в карманы поглубже и сжимается. Ему не нравятся вопросы, но увы, меня это мало волнует. – Будет моя через пару недель. Занимается рекламным продвижением. Несколько лет до своего отъезда, я руководил ею.
– Кстати, а почему уехал? Я слышала, что тебя не было полгода.
– Решил отдохнуть, посмотреть несколько стран, найти новых знакомых…
Темнит Макар, пряча взгляд и не желая озвучивать реальные причины. Пока его не было, Кирилл переживал кризис в семье, а брата рядом не было. Решил не лезть или в принципе неспособен поддержать кого-то?
– Пойдём туда, – указываю на фуд-трак, от которого тянутся аппетитные запахи. – Есть хочу зверски.
Увлекаю за собой Марецкого, предвкушая, как через пару минут затолкаю в себя огромный хот-дог.
– Будешь что-нибудь?
– Я такое не ем, – заинтересованно смотрит, как я заталкиваю в себя булку, обильно политую кетчупом. – Ты не боишься это есть? Выглядит не очень, – кривится.
– Как хочешь, – пожимаю плечами, не хочу тратить время на уговоры большого мальчика. – Я привыкла. Иногда после смены еле ноги волоку. Сил хватает, чтобы купить вот такую пищу, съесть и завалиться спать.
– А дети?
– Они с Дашей или няней. Накормлены.
И всё-таки спасибо Макару, постоянно напоминающему, что я «многодетная мать».
– Кстати, хотел сказать, что готов поработать нянькой. Если сестра не сможет, или няня откажется.
Ничего себе! Даже жевать перестаю, уставившись на Марецкого, который, как мне кажется, говорит искренне. Что ж, возможно, у Дашки с мужем будет день полноценного отдыха.
– Вот только где? В гостиничном номере?
– У меня есть квартира, – заявляет гордо. – Кстати, здесь недалеко. Видишь, вон там высокое здание, – тычет мне за спину, и я, повернувшись, сразу понимаю, на какое строение он указывает. – Семнадцатый этаж, квартира тридцать. Вот только… у меня нет твоего номера, скажешь? – достаёт телефон, приготовившись записывать.
С одной стороны, просьба логична, с другой – не хочу быть с Макаром всегда на связи.
– Записывай, – сдаюсь. – Только прошу не слать навязчивых сообщений в виде пожеланий спокойной ночи.
– Только по делу, – обещает, но кажется мне, обещание он своё нарушит уже завтра.
Неспешно прогуливаемся, и некоторое время понимаю, что с Марецким можно общаться на различные темы. Не глуп, имеется чувство юмора и понимание границ, которые не стоит пересекать. Да и обещание выполняет, не прикасаясь и стремясь меня зажать, как было на базе. И если отбросить момент спора, он вполне приятный собеседник, к которому испытываешь симпатию.
Если бы не обстоятельства, мы могли бы понравиться друг другу. По-настоящему. Но увы, каждый из нас понимает, с какой целью шагает по парку. Из всего сказанного понимаю, что в семье Марецких любимчик Кирилл: ответственный, надёжный, продолжающий дело отца. И лишь с мамой у Макара тёплые отношения. В такие моменты понимаю, как мне не хватает моей. Бабушка нас любила до дрожи, заботясь и переживая, и всё же родителей заменить не смогла.
