– Договорился? – голос Ники вырывает из размышлений.
– Да. Артур утром приедет и сменит тебя. Хотя я и сам бы неплохо справился, – оправдываюсь, зарабатывая очки в свою пользу. – Ты зря волнуешься. Ничего страшного не произошло.
– Ничего? Врач сказал, на несколько сантиметров глубже и швами бы ты не отделался.
– Но ведь всё обошлось?
– Да… Давай я сюда еду принесу? Видела на кухне столик.
– Нет уж, я не настолько беспомощный, – уверенно встаю, на секунду скривившись, – пошли ужинать. Как полагается, за столом.
Ника бегает, выставляя еду и проверяя, чтобы я точно поел. Готовит она вкусно. Еда, как у мамы, ел бы и ел. Уплетаю и хвалю её, что вдвойне приятно для девушки. Важные слова для неё важнее денег, а хорошее отношение ценнее любых украшений. Раньше мне так напрягаться не требовалось, обходился примитивом и, кажется, был счастлив. Или не был? Когда на меня вот так смотрели, как она? Не помню. Все что-то требовали, просили, вымаливали, откровенно намекали, повторяя «я хочу», и никто не задумывался, что нужно мне. А Ника думает.
– Я сейчас лопну, – отодвигаю тарелку.
– Доедай, – наседает, толкая обратно, – чуть-чуть осталось.
– Не могу.
– Так, – выхватывает ложку, – ложечку за маму, – заставляет проглотить, – ложечку за папу, ложечку за меня… Какой молодец!
– Ты словно ребёнка уговариваешь, – бурчу, ощутив себя маленьким мальчиком.
– Так, мужчины и есть дети. Только большие.
Складывает посуду в машинку, а мысль развивается дальше.
– А, может, ты тогда ребёнка и спать уложишь? – рисковое предложение, но вдруг мне ответят согласием.
– Только если ребёнок не будет лезть с поцелуями, – крутит пальчиком, напоминания о необдуманном действии в душе.
– Ребёнок травмирован и обессилен, поэтому на отчаянные шаги неспособен.
– Тогда ладно, – соглашается, а я ликую, стараясь не выдать радость.
В квартире имеется ещё три комнаты, одна из которых в состоянии ремонта, и Ника может устроиться в любой из них, но укладывается рядом, соблюдая дистанцию. Вероятно, опасается мне навредить. Предлагаю переместиться на другую сторону, подальше от ранения, надеясь на более тесный контакт. Будем действовать постепенно, не наседая и не принуждая.
Переключаю каналы, нахожу какой-то фильм и затихаю, прижавшись к Нике. На удивление быстро засыпает, а перевернувшись, обнимает меня. Никогда не думал, что невинным объятиям буду радоваться, как ребёнок, не желая, чтобы Ника отстранилась. Такая уютная, что не хочется отпускать. Наслаждаюсь ею, в какой-то момент осознав: она мне нравится. И дело не в споре и не награде, которая ждёт на выходе, она мне просто нравится. Удивительно и так просто, что на секунду отстраняюсь, осматривая аккуратное личико с высокими скулами и небольшим ртом, притягивающим словно магнит, а затем слегка прикасаюсь к её губам и прижимаю к себе. Рана саднит, но меня мало заботит сей факт, потому что сейчас рядом самое действенное болеутоляющее.
***
Проснувшись, ощущаю адскую боль в боку. Обезболивающее прекратило действие, и теперь я в полной мере ощущаю себя раненым. Трогаю лицо и стону, потому что подбитая скула, не проявляющая себя вчера, сегодня тоже активизировалась. Стоят ли такие страдания выигрыша в споре?
– Завтракать будешь, пока я не ушла?
Открываю глаза, наблюдая лицо Ники, нависшее надо мной. Она улыбается, смотрит на скулу, нежно касается, прощупав увечье.
– Угу.
Помогает подняться, меняет повязку – быстро и почти не причиняя боли.
– Умойся, и я нанесу мазь, – указывает на моё лицо. – Я помогу.
А помощь реально нужна, потому как каждый шаг отдаёт вбок, напоминая о моём геройском поступке. Чёрт бы побрал Артура и его дружка. Обрабатывает лицо, порхая подушечками пальцев, отчего ощущаю приятные покалывания.
– А ты? – спрашиваю, когда передо мной появляется тарелка с сырниками и чай.
– И я. Успею до маршрутки, – поглядывает на часы, боится опоздать, потому что ответственно относится к работе.
– На базу ты приезжала на машине. Я думал, твоя.
– Нет, зятя. У них две, а я была с детьми. Тимофей одолжил, чтобы мы не тащились на общественном транспорте с сумками и коляской.
– Я ведь предлагал заехать, – возражаю, потому что был готов доставить её и детей.
– Твоя дорогая машина не предназначена для двух детских кресел и люльки, а в багажник не войдёт коляска.
И точно: судя по количеству вещей, которые Ника притаранила на базу, нужен как минимум внедорожник.
– Мне пора менять машину? – смотрю вопросительно. – Чтобы всё семейство могло комфортно разместиться.
– Не нужно ничего менять, – улыбка сходит с лица, а взгляд устремлён мимо меня. – Не думаю, что мы куда-то поедем все вместе.
– Почему? – она молчит, сверлит меня голубой бездной. – Я же сказал, что готов к трудностям, в том числе и с детьми.
– Давай честно, – вздыхает, придвигаясь и решаясь на что-то серьёзное, – зачем тебе проблемы? Трое детей. Не твоих, напоминаю. Макар, это такое количество проблем, о которых ты даже не имеешь представление.
– Я общался с твоими детьми – они нормальные. Мне показалось, мы нашли общий язык.
– Да, но это несколько часов среди чужих людей. Дома они другие. Они могут свести с ума и загнать в истерику криками, стонами, хотелками, отвратительным поведением. Если бы ты провёл с ними день в закрытом пространстве, например, в квартире, – окидывает взглядом кухню, – бежал бы от нас быстро и далеко.
– Неправда, – выпрямляюсь, возражая той, кто в меня совсем не верит. – Никуда бы я не бежал. Хочешь, проверим? – предлагаю на эмоциях. – Выбери день и привези их сюда. Допустим, на выходных. Когда ты будешь на работе, а сад будет на выходном.
– Теперь у тебя ранение, – указывает на пластырь, прикрывающий рану.
– Сегодня вторник, до… – считаю её смены, – воскресенья приду в себя и могу их взять.
– Уверен? – спрашивает осторожно, словно все слова были сказаны в пустоту.
– На сто процентов!
– Я подумаю.
Лучше, чем ничего. Не отказалась сразу. Заманю мелких в квартиру, и мама подтянется – всё просто. Мысль не даёт развить звонок в дверь, и я знаю, кто пришёл.
– Артур пришёл, – успокаиваю Нику, которая испуганно смотрит в сторону прихожей.
– Мне пора, – подскакивает, собирая вещи. – Меня сменят.
Распахивает дверь, за которой топчется друг, с интересом рассматривающий Веронику. Только молчи! Все комментарии после того, как блондинка окажется на достаточном расстоянии от моей квартиры.
– Привет, я Вероника.
– Артур, – играет бровями, подмигивая мне. – Лучший друг Мары. Точнее, Макара. Приятно познакомиться, – отвешивает импровизированный поклон.
– И мне, но я прощаюсь. Пора. – Направляется к лифту, но возвращается, чтобы дать указания: – Поменяйте повязку и обязательно пообедайте.
– А ты вечером придёшь? – задаю интересующий вопрос.
Мнётся, обдумывая ответ и посматривая на нас.
– Приду.
И как только Ника исчезает в лифте, а за другом закрывается дверь, спускаю всех собак.
– Я тебя просил нормально договориться! Ты обещал, что Серый профессионал. А оказалось идиот!
– Ну, подумаешь, немного по роже твоей прошёлся…
– По роже? Немного? – срываю пластырь, скривившись от боли. – Он меня ножом пырнул!
– И что? – недовольно фыркает, развалившись в кресле. – Ты меня просил устроить нападение. Просил? – киваю. – Серый лучший в этом деле. Он мне несколько месяцев назад помог. Я так на Олю впечатление произвёл. Но в моём случае он был с другом, а вчера у него не получалось. Драка один на один была бы тухлой, к тому же Серый на полголовы тебя ниже. Нож добавил ситуации красок и впечатлил девушку. Впечатлил же? – вновь согласие. – Ну вот. Так что не скули. И кстати, надо доплатить ещё двадцать.
– За что интересно? – возмущаюсь, поражаясь наглости Серого.
– За риск. Серый утром звонил, решил, что ты на него заявление накатаешь.
