Разочарованные девушки повернулись к Тамаре и встретили в ее глазах насмешливый огонек.
— Я же вам говорила… — тихо сказала она. — Плод незрелых умов…
Обидно. Все они в душе были уверены, что «Обещание» обрадует классного руководителя, что он поздравит их, похвалит за инициативу, пожелает успеха… А вместо этого — обычный тон.
— Что же вы от меня хотите? — спросил он, внимательно глядя на обескураженных учениц. — Дело вы затеяли большое, и трудно сказать, во что оно выльется.
Начало сделано, но ведь обещать можно что угодно. Весь вопрос в том, насколько это выполнимо… Хватит ли у вас воли и выдержки довести дело до победы…
Он встал и без палки прошелся перед столами. На уроках он тоже большей частью находился на ногах, — видимо, это была привычка.
— Кстати, все подписали «Обещание»? — спросил Константин Семенович.
— Белова отказалась подписывать, — сообщила Катя.
— Почему?
— Она из упрямства не подписала, Константин Семенович, — уверенно сказала Тамара. — Слишком задирает нос. Она всегда была такая индивидуалистка.
— Это грустно, если она всегда такая. Ну, а что вы решили делать дальше?
— С Беловой?
— Сначала поговорим о тех, кто подписал.
— Прежде всего мы хотели с вами посоветоваться…
— Я готов, но ведь вы, наверно, думали не только над текстом обещания?
— Конечно, нет! — поспешно подтвердила Катя. — Мы много чего задумали. Во-первых, мы хотим каждую тройку обсуждать на собрании, выяснять причины…
— Раз в неделю будем выпускать боевой листок, — сообщила Тамара.
— Отстающих возьмем на буксир, — добавила Женя.
— Вот это уже дело… Вот это хорошо, — кивая головой, говорил каждый раз Константин Семенович и слушал с таким интересом, что девушки оживились.
Хотелось подробно рассказать о намеченном плане борьбы.
— Боевой листок мы хотим назвать «Будем красиво учиться», — начала Тамара. — Как мы тогда и говори ли… Против серости, за красоту, но в широком смысле! Все согласились, что красота может быть в поведении, в знаниях, в умении, в характере, в поступках…
— Тройка — посредственность! — подхватила Женя. — За тройкой скрывается лень. Это скука, вялость! А пятерка — это красота, потому что за ней стоят хорошие качества человека. Если я получила пятерку, — значит, я не глупа, старательна, трудолюбива. Я даже считаю, что пятерка — это радость, бодрость, хорошее настроение. И не только свое, но и для других. Ведь настроение передается… Правда, Константин Семенович?
— Безусловно.
— А знаете, Константин Семенович, выяснилось, что понятие о красоте имеет большое значение для наших девочек, — сказала Катя.
— Это вполне естественно, — заметил Константин Семенович. — Значит, вы все продумали и понимаете, какую берете на себя ответственность? — спросил он и достал из портфеля новую тетрадь. — Кое-что мы запишем. Давайте набросаем план. Точнее, приведем в порядок то, что вы наметили. Боевой листок — это хорошо, но лучше, если это будет не боевой листок, а еженедельная сводка. Боевой она будет по духу. Не возражаете?
— Есть. А название «Будем красиво учиться» оставим? — спросила Тамара.
— По-моему, — да.
— А не очень это… с претензией?
Тамара загорелась. Мысленно она уже представила, как будет выглядеть сводка, и ей не терпелось начать работу. Сейчас перед ней была точная, интересная и трудная цель… Это не то, что стенгазета!
— Константин Семенович, а как же быть со стенгазетой? — настороженно спросила она.
Учитель прекрасно понимал настроение девушки. Редакторство было для нее обязательным поручением. Ей надоело уговаривать и упрашивать подруг давать заметки, править их и по существу одной выпускать стенгазету. Задуманная сводка мало чем отличалась от той же стенгазеты, но ей казалось, что это другое, новое, нужнее и необычнее. А главное… сводка придумана ими, и от них зависит сделать ее боевой, острой, действенной.
— А мы закроем стенгазету, — лукаво прищурившись, сказал он.
— Вот это правильно! — обрадовалась Тамара. — Она мне все жилы вытянула.
— О сводке мы еще поговорим, — продолжал учитель. — Теперь о собрании. Я думаю, что вопрос о режиме дня следует поставить в первую очередь. И не откладывать. Девочки жалуются, что у них не хватает времени на приготовление уроков. Давайте выясним, куда они тратят время.
— Можно, я скажу? — подняв руку, попросила Катя и, когда учитель кивнул головой, встала. — Мы сделаем так… Возьмем для образца трех девочек и разберем их по косточкам. Разберем по минутам все время после школы и до сна. Это будет и поучительно и интересно…
— Конкретно! Кого возьмем в работу? — спросила Тамара. — Предлагаю Ларису Тихонову, Аксенову и Вершинину.
— Почему Аксенову? — спросила Катя.
— Потому что спит на уроках. Надо выяснить, — почему.
— А Вершинина?
— Тут особый вопрос, Катя. Лида вообще не знает, куда, зачем и для чего тратит время, — отстаивала свое предложение Тамара. — Константин Семенович, а вы будете на собрании? — спросила она.
— Если пригласите…
— Мы очень хотим, чтобы вы пришли… Да! Еще вопрос. Белову приглашаем?
Катя взглянула на Женю, но та только пожала плечами.
— Вы как посоветуете, Константин Семенович?
— Решайте сами.
Девушки задумались. Как быть? Белова не подписала «Обещание», но она была ученицей их класса, а собрание должно быть общим. Если они не пригласят ее, то это будет своеобразным наказанием. Но ведь «Обещание» — это дело добровольное… Константин Семенович молчал, и они чувствовали, что вмешается он только в том случае, если вопрос будет решен неверно.
— Я предлагаю поговорить с ней еще раз, — сказала Катя, глядя на учителя. — А если она откажется, то на собрание не приглашать.
Тамара была против дополнительного разговора, но она подавила в себе протест. Не хотелось поднимать спор, тем более что Константин Семенович, по-видимому, одобрительно отнесся к словам Кати.
— Я с ней поговорю, — предложила Женя. Собрание решили назначить на завтра, и Константин Семенович дал несколько советов, как к нему готовиться.
Подписав «Обещание», десятиклассницы почувствовали, что они совершили серьезный и хороший поступок, который должен как-то изменить их жизнь. На душе было празднично, но вместе с тем и тревожно. На каждую из них ложилась большая ответственность. Сумеет ли она выполнить свое слово, оправдает ли доверие класса, не подведет ли подруг? У лучших учениц появилось новое, требовательное отношение к остальным. Раньше они сравнительно безразлично относились к плохим ответам, а сегодня начали думать иначе. «В чем дело? Что она там мямлит у доски?! Почему она так плохо приготовила урок?»
До большой перемены было получено восемь отметок. Одна пятерка, две четверки и пять троек. Катя Иванова подсчитала общий результат и после разговора с Константином Семеновичем сообщила всем, что сегодня из сорока возможных получено только двадцать восемь.
— Катя, мы же решили сегодняшний день не считать, — возразила Надя Ерофеева.
— Кто это решил? Ты решила! Наоборот. Сегодняшний день у нас будет отправным.
— Ничего подобного! — крикнула Клара Холопова. — Я не согласна! Сегодняшний день совсем не типичный, девочки. Сегодня даже ни одной двойки. Надо по журналу взять какой-нибудь другой день…
— Похуже, — подсказала Женя.
— Да, похуже, — вызывающе подтвердила Клара.
— Самый плохой? — насмешливо спросила Тамара.
— Нет, не самый… а средний. Тогда можно и сравнивать. Что? Разве не верно? — обратилась она к классу. — Будет наглядно.
— А что сравнивать? — крикнула Катя, чтобы погасить разгоревшийся спор. — Нечего еще сравнивать. Теперь такой вопрос. Завтра после уроков назначается общее собрание для тех, кто подписал «Обещание». Понятно? — она выразительно посмотрела на Белову, но, видя, что та не обратила внимания на ее слова, прибавила: — Учти, Валя.
Белова нервно вскинула плечи и отвернулась к окну.
— На повестке стоит один вопрос, — продолжала Катя. — Режим дня! Подумайте об этом, девочки, и завтра поделимся опытом. Ларисе Тихоновой, Лиде Вершининой и Тане Аксеновой предлагается в обязательном порядке сегодня про-хро-но-метрировать свое время. Начать после уроков и до того момента, пока не лягут спать.
— Зачем это нужно? — спросила Лида.
— Чтобы на вашем примере выяснить, как мы организуем себя, и вообще такое…
— А нельзя ли вместо меня другую? — спросила Лида.
— Нет, нельзя. Это вам предлагается в порядке комсомольской дисциплины!
— Я не понимаю, девочки! — возмутилась Лида. — Как же я могу себя учитывать? Вы понимаете, что значит хронометраж? Нужно учитывать каждую секунду, каждое движение…
