самом деле был метр шестьдесят шесть, но я точно не знала и надеялась, что метр семьдесят. Винер велела сделать прогон, похвалила меня, поблагодарила моего тренера Ирину Золотареву и забрала в Новогорск.
Два года я была на втором ковре, а потом началась революция, которую Ирина Александровна устроила в групповом упражнении. Работать по-новому было трудно. Гимнасток в команде меняли, и я наконец-то попала в основной состав – сначала на один, а потом и на второй вид. Девочка на первом ковре никак не могла справиться с элементом и, наверное, думала: «Раз не получается, элемент уберут». Не убрали, проверили на мне. Сделала. Седьмого января, в Рождество это было. Олимпиада в Лондоне начиналась через шесть месяцев.
Мы проигрывали чемпионаты мира три года подряд, и ближе к Играм я решила взяться за групповое упражнение лично. Пошла ва-банк. Потребовала, чтобы каждая девочка в команде работала на площадке так, как будто партнерш не существует, и бросала предмет туда, где никого еще нет. «Бросай, – кричала я. – Не жди!» Та, которой ловить, еще близко не подошла, на другой стороне площадки находится, а я этой кричу: «Давай!» Бросать на пустое место тяжело. Гимнастка должна видеть, кому бросает. Если не видит, страх блокирует ее, срабатывает инстинкт самосохранения. У тренеров был шок. Некоторые решили, что я сошла с ума, и за моей спиной крутили пальцем у виска.
Ирина Зеновка:
Не смотреть, не ждать, не стоять ни мгновения. Как такое может быть?! Идея Ирины Александровны казалась бредом. Но оказалось, не бред. Логика, мысль. Что-то сработало, и у девочек возникла способность знать, где партнерша, не видя ее.
Винер перевернула сознание и тренеров, и хореографов, и спортсменок. Групповое упражнение получило новые возможности, новую жизнь. Стало интереснее, скоростнее, зрелищнее.
Анастасия Максимова:
Скорость так возросла, что судьи, которых приглашали на контрольные тренировки, не могли за нами уследить. «Покажите еще раз», – просили.
33
Когда соревнования начинаются, я смотрю в небо, жду знамения. Две птицы – второе место, а если одна поднимается выше другой – первое. Стая предвещает тяжелую борьбу. Перед финалом в Лондоне не вижу ни одной птицы. Ничего не понимаю, и вдруг появляется в голубом небе страшный черный самолет. Думаю: «Одно из двух. Или провал, или безоговорочная победа».
Девочки, выступавшие в Лондоне, были настоящая банда, «Бандитский Петербург». На сборах они подрались. Я была рада и подстегивала: «Ну-ка поддай ей как следует! Ну-ка бей ее». Тренеры хотели разнять, не разрешила.
Анастасия Близнюк:
Одна девочка характер показывала. То ленту не туда бросит, то падает с поворота. Типа, плохо себя чувствует, устала, сил нет. Другая говорит: «Я ее ударю», подходит и начинает лупить. Бегу разнимать, хочу спасти ситуацию, а Ирина Александровна кричит: «Уйди! Наконец-то я дождалась, когда не я вас, а вы сами друг друга колотите».
Переживали потом, что за драку нам Сверху прилетит, что «грязный хвост» у нас теперь. Не должна команда ссориться.
Татьяна Сергаева:
Был поздний-поздний вечер. Девушки понимали, что им пора уже сваливать, а никто их не отпускает. Чтоб оправдать ошибки и наконец-то уйти, начали нам, тренерам, лапшу на уши вешать: мол, мячи ветром сдувает. Стены зала были подвижные, металлические, их раздвигали из-за духоты, и ветер действительно задувал. Винер сказала: «Боритесь и с этим препятствием, соображайте!»
Тренировка продолжилась. Ирина Александровна стояла как кремень. Следила, чтоб предметы ловили как положено – прямыми руками. У одной никак не получалось, стала объяснять: «Не поверите, Ирина Александровна! Не только мяч, но и руку сдувает, поэтому сгибается рука…» Винер отреагировала моментально: «Сейчас я тебя с ковра сдую». Понятно, что это значило. Выгонит, не посмотрит ни на заслуги, ни на вложенный спортсменкой и ею самой труд.
Их легче было убить, чем сделать людьми. Ладно одна или две, но когда четверо так себя ведут! А пятая лежит на ковре: «Не хочу больше, не могу». Ходила с тростью. Каждая знала: не выполнит, что прошу, получит. Предупредила, что распущу команду, отдам министерству спорта все деньги, которые были потрачены на сборы и которые мы профукали. Скажу, что выступать будут личницы[14], а вы отправитесь по домам. Несколько раз выгоняла. Они подходили канючили: «Простите, оставьте». Возвращала, работала еще жестче, с еще большим напором.
В Лондоне перед финалом одна очень боялась и крестилась без остановки. Вижу, что это нервический крест, не человеческий, говорю: «Прекрати! Бог помогает сильным! Мы сильные! Перекрестилась один раз и вперед!»
Выводила с Семистрельной иконой Божьей Матери в руках. Рядом узбекский мой сынок Ахат шел, читал Коран. На трибунах Антон со своим учителем-каббалистом молился, и тысячи таких же, как они, молились по всему миру. И батюшки в православных монастырях, в Сергиевом Посаде и Почаеве, тоже просили для нас у Бога.
Девочки выступили идеально. Сделали так, как ни разу на тренировках не делали. Стали олимпийскими чемпионками. Гимн пели с колоссальной энергией, будто вновь переживали все, что происходило с ними на пути к победе.
Анастасия Близнюк:
После награждения разбили весы. Идея была не моя, у меня загонов по весу не было. Девочки настояли, и мы колотили их об асфальт так радостно! Весы нашей команды, которые нам даже в руки не давали, чтоб не подкрутили.
Команда группового упражнения – особое испытание для тренера. Дело не только в сложности постановки. В групповом упражнении пять звезд, каждая из которых способна вытащить или уничтожить остальных. Если одна начинает вести себя кое-как, работает вполноги, приходится напоминать: «Будь внимательна. Не заставляй ни себя, ни других делать слишком много повторений. Помни, вы звенья одной цепи».
У них бывают разборки между собой, но в целом отношения нормальные. В подробности я не посвящена, но, как говорят на Востоке, плохо, когда жены ссорятся, страшно, когда дружат. Так и с моими детьми: ссорятся – плохо, дружат – еще хуже. Вступаются друг за друга, не предъявляют претензий к той, которая подводит, и сыплются одна за другой. Так из года в год, с каждым составом. Травмируются, уходят в клинику или на вторую площадку. Я борюсь, пытаюсь поссорить, не получается. Когда появляется новая, им тяжело. Надо притираться, еще раз все проходить. Но они молчат, понимают: такова специфика их труда.
Вера Бирюкова:
К концу недели, в пятницу, а иногда и в четверг,
