– Вы, сеньора миа – королева, святая дева и смысл жизни этих людей… Что-то не так, мистер Брендон? На вашем лице улыбка.
– Нет, ничего, ничего! – залопотал Ли, встретив угрюмый взгляд Диего.
– Тогда продолжаю. Итак, вы – то единственное, что должно оставаться живым, целым и невредимым. Но если тело можно защитить разными внешними способами, то с тем, что ранит ваше сердце, справитесь только вы сама. Со страхом, например. Со смертью близкого человека. С ненавистью и любовью наконец.
– С любовью? – переспросила инфанта. – Разве ее тоже нужно…
– Думаю, об этом пока рано говорить. Согласны? Или у вас уже есть…
– Никого у нее нет, – доложил телохранитель, и судя по тому, как он поспешил с ответом, но убрал недовольство из голоса, в нашем королевском доме все-таки назревала революция. Мирная.
– Это хорошо. То есть плохо, конечно, в общем, но сейчас и для всех нас – хорошо. Любовь оставим на потом. Сначала решим другие проблемы!
– Я не должна бояться?
– Вы можете делать все, что пожелаете. Вы же королева, помните об этом. Но поскольку у вас есть подданные… Да, пока маловато. Кстати, с увеличением количества степень ответственности обычно падает, так что в этом ваше нынешнее положение не слишком завидно.
– Я забочусь о… – Элисабет покраснела. – О своих подданных.
– Конечно! Даже не вздумайте думать иначе! И подданные заботятся о вас. Причем не меньше и не горячее. Но у них больше свободы в действиях. Должно быть больше свободы, иначе… Играть в куклы весело. Наверное. Но нерезультативно.
– Я же не запрещаю…
– И не надо пробовать. Вы должны излагать только свою волю, а уж наше дело ее исполнять как умеем. Это понятно?
– Не очень, – призналась инфанта.
– Попробуйте запомнить пока вот что, сеньора миа. Ради вас любой человек в этой комнате может совершить очень странный или очень опасный поступок, возможно, даже такой, который ударит вас больнее мачете. Но это будет всего лишь наше понимание вашей воли. Приказ мы исполним дословно, как только он будет отдан. А вот волю королевы мы проводим к разуму через наши сердца. Только так. И, значит, все, что сделаем, будет сделано с самыми чистыми помыслами и ради вашего блага.
– Но как это связано с…
– Мы беспрекословно принимаем вашу волю, вы – нашу службу. Самую неожиданную. Принимаете как должное. Всех остальных людей и их мозговых тараканов, пожалуйста, бойтесь, если пожелаете. Нас – не нужно.
– Значит, вы… – Она сделала шаг вперед, словно собиралась дотронуться до моего плеча, но донельзя кстати возникшая легкая судорога мышц, заставившая меня передернуть плечами, напомнила инфанте о соблюдении необходимой дистанции. – Вы не собирались…
Ну вот, теперь можно и вернуться к тому, с чего все началось. К объяснениям.
– Вешаться? Вообще-то я пытался поспать. И мне это даже удавалось, пока… Да, я, пожалуй, вполне выспался. И честно говоря, не отказался бы от завтрака, если в этом доме еще осталось съестное!
Они помолчали. Все трое. Девочка – явно напряженно вспоминая, что завалялось в холодильнике. Брендон – опасливо косясь в сторону телохранителя, поскольку хоть и разделял рвение своего товарища по несчастью, но вряд ли был настроен на активные боевые действия. Диего… На лице этого верзилы мысли читались с трудом. Но именно их нехватка, похоже, и породила следующее заключение:
– Я думаю, нам всем стоит послушать этого человека.
И они послушали. Хотя пришлось приложить несколько больше усилий, чем я предполагал, чтобы внушить троице очень простую мысль о белой вороне, каковой мне приходилось выглядеть сейчас в любом уголке столицы. Может, где-то и существовал квартал или резервация, населенная исключительно индейцами в боевой раскраске, но она явно не годилась для осуществления следующего пункта по списку, а именно: промышленного шпионажа.
Каковы из себя должны быть шпионы? Либо шикарно-ослепительны, чтобы слепить всем глаза своим блеском, либо незаметны даже при прямом и очень внимательном взгляде. Я сейчас не подходил ни под первую категорию, ни под вторую. Элисабет, впрочем, тоже. Из Диего и Брендона можно было, при определенном старании, изобразить что-нибудь пригодное для дела, но, прежде чем начинать сражение, всегда неплохо определиться, на каком поле оно будет происходить. Поэтому сразу после раннего завтрака мы отправились туда, где промышленных секретов было пруд пруди. В Малый Сити.
Я уже посещал его пару раз, последний – совсем недавно, в компании Амано, но как это обычно бывает, все бегом да бегом, не поднимая взгляда от протоколов… А тут выдалась возможность постоять на месте и полюбоваться лабиринтами из стекла, стали и бетона, поднимающимися на невероятную высоту. Центральный Сити, конечно, впечатляет непосвященного больше, но именно здесь, между биржевыми сводками, акциями, облигациями, бизнес-планами, прочими бумажками, стоящими невероятных денег, и обычной жизнью расстояние было минимальным: в одном и том же кафе могли сидеть за соседними столиками офисные труженики и мамаша, выгуливающая ребенка в последние деньки перед школой.
Кстати о кафе. Улицы постепенно наполнялись народом, все-таки время рабочее, десятый час пробил, и любопытно-настороженных взглядов в мою сторону начинало становиться все больше. Элисабет вместе с телохранителем обшаривала близлежащий бизнес-центр на предмет будущей кражи, Брендон искал удачи по более широкому периметру, а я вынужден был оставаться примерно на одном и том же месте, чтобы избежать возникновения незапланированных конвульсий. А заодно изо всех сил старался верить, что обещанные пятьсот метров таковыми и окажутся.
Уповая на то, что выбранное заведение общественного питания окажется в радиусе моей относительной свободы, а горсти монет, любезно одолженной Диего, хватит хотя бы на стакан воды, я шагнул в полосу мягкого света под замечательно сладким названием «Медовая вишенка». И конечно, сразу понял, что попал не по адресу: крохотный зал был битком набит красотками.
Какой работой они занимались, можно было даже не спрашивать. Безумно длинные ноги, безумно большие глаза, безумно яркие наряды – модели, одним словом. Причем модели, вышедшие на тропу войны за работодателя. Ну как же я мог забыть, что тут поблизости куча всевозможных дизайнерских мастерских, модельных агентств, домов моды! Одна «Колыбель» чего стоит! И вот все эти девицы, расфуфыренные в пух энд прах, как по команде, повернули взгляды в мою сторону…
Думаю, Амано сошел бы с ума от счастья, окажись на моем месте в эту минуту. Морган Кейн тоже сошел бы с ума, правда, совсем по другой причине. От стыда, к примеру. Но колокольчиками под дверью «Вишенки» прозвенел не тот и не другой, а некто по имени Дэниел Уоллес.
Некто… А кто в самом-то деле?
Каким должен быть человек, рискнувший войти в гламурный цветник, прямо скажем, находясь не в самом парадном виде?
Хотя почему не в парадном? Другого у меня точно нет. Да и ни у кого во всем Сити ничего похожего не имеется. И если уж я здесь появился, то, наверное, не просто так, а потому что мне это было нужно. Да, именно! Нужно, и все. А значит, какое мне дело до чужих взглядов и мнений?
Десяток шагов к барной стойке показался мне самой длинной полосой препятствий в моей жизни. Особенно трудно было делать вид, что вроде бы смотришь в ответ на каждую из любопытствующих сорок, но на самом деле только скользишь глазами мимо. И плотно сжатые губы скривились от напряжения, сооружая у меня на лице, даже боюсь представить, какую гримасу. Впрочем, бармен, на которого я посмотрел вполне прямо, хотя и из-под полей кожаной шляпы, заученно улыбнулся:
– Изволите сделать заказ?
Вот это было настоящей победой. Хоть первой, хоть последней: Моргана здесь даже не заметили бы, не говоря уже о том, чтобы сделать первый шаг навстречу клиенту.
– Кофе.
– Черный? – уточнил бармен.
Вместо ответа я попробовал улыбнуться. Не разжимая губ, так, что при желании моя гримаса могла бы сойти за что угодно, кроме улыбки.
– Может быть, мистер желает чего-нибудь покрепче?
Я незаметно скосил глаза на доску с ценниками. Рюмка коньяка мне бы точно не помешала, но ее стоимость в мой бюджет, увы, не укладывалась. С другой стороны, раз уж мне было сделано подобное предложение, значит, меня посчитали человеком, достойным услужливо поднесенной выпивки, и этот успех срочно нужно было закреплять.
– Крепкие напитки с утра? – не сдерживая хрипотцу в голосе, пренебрежительно переспросил я. – Дурное предложение. Если мужчина хочет опьянеть, ему довольно всего лишь общества красивой женщины.
Слова обычно рекомендуется подкреплять жестами, для пущего эффекта, поэтому мой поворот в сторону клумбы… то есть столика с моделями, оказался очень кстати. В целях достижения успеха. Причем гораздо большего, чем был мне нужен. А когда девушки в мгновение ока окружили меня, пугаться было уже поздно.
