Мои слова заставили альтаирку задуматься. На лице отражалась внутренняя борьба, взгляд расфокусировался, глаза периодически сужались, плюс она инстинктивно начала прикусывать нижнюю губу. Я уже хотел было повторить свою просьбу, когда она подняла на меня свои огромные глаза и грустно сказала.
— Похоже, у меня и правда нет выбора. Как говорят у меня на родине, norikakatta fune de ato e wa hikenu. Если уж поехал на корабле, назад не повернешь.
— Это разумный подход, стар-коммандер, — я сел рядом с Такатой на кушетку и протянул ей планшет. — Я замолвлю за вас слово перед контр-адмиралом Прайдом, может, у вас получится вернуться домой. Наверняка, будут программы обмена военнопленными.
Таката в ответ только усмехнулась и как-то странно на меня посмотрела. Будто в первый раз увидела. Внимательно так, изучающе. Я даже немного смутился.
Девушка подняла свою механическую руку в изящном жесте, которым обычно проверяют качество маникюра, и поочередно пошевелила стальными пальцами.
— Как вы думаете, капитан, зачем мне это?
Естественно я задавал себе этот вопрос много раз и у меня была масса версий, так что, я сразу выдал ту, которую считал наиболее правдоподобной.
— Я считаю, что это напоминание о чем-то. Возможно, протест.
— А вы проницательны, мистер Хромов, — сказала Таката, продолжая любоваться механической рукой. — Мне было семнадцать, когда это случилось. Мы с семьей ехали на очередной прием, где отец должен был выступать, а мы с мамой и братом как обычно стоять у трибуны, демонстрируя приверженность отца истинным семейным ценностям. Но машина взорвалась, я не помню, как все-точно было, но очнулась я уже в больнице, без руки и с множественными ожогами, — тут Таката инстинктивно тронула себя здоровой рукой за лицо.
— Так это… — не смог сдержаться я, тут же мысленно отругав себя за бестактность.
— Да, пластические хирурги были на высоте, как видите. Тут везде настоящая кожа, выращенная из моей собственной ДНК. Ну, почти везде, — Таката аккуратно взяла мою ладонь и приложила к своей щеке. Жест получился неоднозначный, но никакого эротическогоподтекста явно не содержал, и я не стал одергивать руку. Кожа у нее была нежной и теплой, но вот ближе к скуле явно почувствовался хирургический пластик, видимо, тамтоже был протез.
Я аккуратно высвободил руку.
— Сожалею, мисс Таката.
Но альтаирка, будто не слыша меня, продолжила:
— Ни родители, ни брат не выжили. Так что, мне пришлось переводиться в офицерскую школу на место брата. Нельзя, чтобы династия прерывалась. Четырнадцатьпоколений семьи Таката были военными, и выбора у меня не было. А это, — тут она резко сжала кулак механической руки, — я оставила как напоминание о том, что должна буду найти тех, кто сделал такое с моей семьей. Теперь вы понимаете, почему мне не интересен никакой обмен военнопленными?
— Честно говоря, не понимаю, — совершенно искренне ответил я.
— Возможно, я и преувеличила вашу проницательность, — вздохнула альтаирка. — Даже гайдзинудолжно быть понятно, что попадание в плен — это позор для потомственного военного, и, по-хорошему, я должна прекратить свою жизнь через сэппуку, но на женщин это требование формально не распространяется. Но если я вернусь из плена живой, это будет огромным позором для семьи. Так что я бы предпочла все ж погибнуть на корабле, но без вспарывания живота и подобных историй.
Тут она снова взяла меня за руку и с мольбой в голосе спросила:
— Капитан, Вы можете обещать, что застрелите меня, если ваш корабль захватят? Не обязательно лично. Можете отдать приказ кому-то из десантников. Но главное, чтобы я числилась именно погибшей в плену.
Я резко встал с кушетки, высвободил руку и сказал официальным тоном:
— Ваша просьба неприемлема, стар коммандер. Вы являетесь военнопленным и находитесь под защитой Марсианской конвенции. Я не буду расстреливать пленных, даже если они сами об этом просят.
При этих словах Таката сжала губы, не сумев скрыть разочарования.
— Но я вас, уверяю, стар-коммандер, что я скорее сам взорву этот корабль, чем позволю его захватить. В этом можете не сомневаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Такой расклад, видимо, устроил Такату, и она явно приободрилась.
— Давайте планшет, мистер Хромов. Напишу вам оставшийся список кораблей императорского флота.
Глава 15
Глава 15
— Сэр, этого просто не может быть. Ну никак, — голос Агаты Вилсон был полон уверенности, и мне даже послышались снисходительные нотки. Как будто ребенку объясняют, что два плюс два — это именно четыре. — Ну сами посудите, капитан, откуда у альтаирцев целых два линкора? Я еще могу проверить, что они притащили сюда пять из восьми своих авианосцев. Ну, пускай тут еще и четыре фрегата. Но линкор? Да еще и новый? П-ф-ф… — Агата фыркнула, что должно было, по ее мнению, показать всю абсурдность такой идеи.
— Мисс Вилсон, — я развел руки показывая, что удивлен не меньше нее, — я всего лишь сообщаю ту информацию, что получил. Да, всем известно, что единственный альтаирскийлинкор «Хатиман» охраняет столичную систему Киото и в силу преклонного возраста является, скорее, музейным экспонатом, чем реальной угрозой. Да, все знают, что Альтаир просто не способен построить современный линкор. Вообще, кроме верфей Земли, Фарнира, Нью-Авалона и Первоуральска, линкоры никто в обитаемом космосе не строит. Это слишком дорого и сложно. Но мисс Таката утверждает, что флот вторжения возглавляет линкор «Райдзин».
— Мне кажется, вы слишком доверяете этой… мисс Такате… — старпом будто пробовала альтаирское имя на вкус. — Не допускаете, что она просто морочит вам голову, сэр? Набивает себе цену, чтобы не оказаться на допросе у СКО.
Я, естественно, не сообщил своему старпому всей истории, но о том, что Таката обменяла свои показания на возможность остаться на корабле, я рассказал. Это, кстати, не вызвало у Агаты удивления, скорее, даже понимание. Она, как и большинство флотских офицеров, очень негативно относилась к особистам из СКО. Кстати, причины такой всеобщей нелюбви для меня до сих пор оставались тайной. Служба Контроля Опасности никогда в дела флота не лезет и вообще редко имеет дело напрямую с членами экипажей. Они все больше бумажки разбирают: рапорты всякие, жалобы итому подобное. Может, дело в том, что они все поголовно гражданские, поэтому для флотских офицеров являютсячужаками и вообще людьми второго сорта, а может, потому, что в их юрисдикцию входит проведение служебных расследований. Не знаю. Я, например, никакого негатива к СКО не испытываю, но я тут, скорее, исключение, подтверждающее правило.
— Может быть, мисс Вилсон, вполне может быть, — я в очередной, уже, наверное, в десятый раз перелистывал на тачпаде список альтаирских кораблей. Он, конечно, удручал. Кроме упомянутого линкора, там были еще фрегаты «Асахи», «Катори», «Юбари», «Якумо», авианосцы «Тайхо», «Унрю», «Касаги», «Мидзухо», «Шинано», а также длиннющий список эсминцев и корветов со столь же непроизносимыминазваниями. Ну как можно назвать боевой корабль «Киёсимо»?Ладно я еще со своими, пусть и дальними, славянскими корнями могу это выговорить, но на общеанглийском это вообще ужас. Или, вот, «Кикудзуки»… Интересно, чем они там руководствуются, выбирая названия? Наверняка ведь, есть какая-то система…
А может, и правда врет все Таката, и альтаирцы атаковалитолько легкими силами, каким-то образом обошли системы обнаружения, напали на стоящий на рейде флот, попытались заблокировать систему, и теперь нужно только топнуть ногой посильнее, и они сбегут сломя голову? Генштаб, судя по всему, уверен именно в этой версии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А как вы считаете, Агата, — спросил я у старпома, отложив планшет в сторону, — каким образом альтаирцамудалось незамеченными оказаться у Дайнекс-3?
Наш с Вилсон разговор проходил в офицерской кают компании, где сейчас было совершенно безлюдно. Ну это и понятно. До старта оставалось еще почти шесть часов, и все, кроме дежурной смены, поспешили воспользоваться моментом и отправились на станцию «Гефест» — кто в бар, кто в бордель, кто в магазин за покупками.
