— Ма… Марат Евгеньевич? — отозвалась она, заикаясь.
— Разве я недостаточно ясно выразился, где и с кем тебе следует быть сегодня в это время? — чеканил он сухо. — Мне следовало объяснять доходчивее? Хорошо! Буду иметь в виду! А сейчас ты берешь, отменяешь все свои планы и очертя голову несешься в областную филармонию! В следующий раз я позвоню Макарову ровно через тридцать минут! И если ты так и не соизволишь появиться там, пеняй на себя!
Набрав воздуха в грудь, Юля произнесла осипшим голосом:
— Не появлюсь…
— Повтори-ка, что ты сейчас сказала?
— Не приду на ваш КВН!
— Не стоит испытывать на прочность мое терпение, Попова! — яростный рык. — Оно и так благодаря тебе трещит по швам!
— Я не смогу, Марат Евгеньевич! Меня… меня похитили!
На последнем слове девушка не сдержалась. Слезы вновь потекли по щекам.
Каримов лишь нагло ухмыльнулся:
— Ну, в таком случае твоему похитителю следует отстегнуть тебя от кровати, дать одеться и отпустить на мероприятие! Продолжите в другой раз!
— Да о чем вы вообще? — в сердцах воскликнула Юля. — Знаю, звучит бредово, но клянусь — это не шутка! Меня похитили, вывезли за город и бросили в каком-то лесу! Я понятия не имею, где нахожусь! Я в минусе, и мой телефон «сдохнет» в любую секунду! А вместе с ним… сдохну и я, потому что не знаю… куда идти! Здесь так темно. И возможно, охотятся волки.
— Хм! — издевательски протянул мужчина, явно сомневаясь в правдивости ее слов. А после огорошил заявлением: — Так вот в чем дело! Я должен был догадаться! Как давно и на чем конкретно ты «сидишь», пташечка?
— Сижу? — переспросила Попова слегка заторможенно. — На… на земле сижу. Минут двадцать. Но… неважно! Пожалуйста, скиньте мне деньги на телефон! Я все верну, обещаю! Только… помогите! Мне очень страшно…
— Хватит заговаривать мне зубы! — Каримов осуждающе поцокал языком. — Со мной такое не прокатит. Распоряжение ты получила. Выполняй!
Он явно собирался сбросить вызов.
И от одной только этой мысли у нее внутри все оборвалось.
— Нет! — отчаянно зарыдала прямо в трубку. — Нет! Поговорите со мной еще чуть-чуть! Пожалуйста! Кричите, ругайтесь — я все стерплю! Только… не… оставляйте меня одну! Не оставляйте меня здесь!
Марат замолчал. Раздался приглушенный визг тормозов. И вновь тишина.
А потом его сдавленный встревоженный хрип донесся до ее слуха:
— Ты плачешь? Какого черта ты плачешь?
— А что мне остается? Вы не верите мне! Да и кто в такое поверит?
— Юля? — настороженно. — Что происходит?
— Я ведь уже сказала!
— И ты сказала мне правду?
— Я редко вру, хоть вы и другого мнения на мой счет!
— Твою мать, Попова! — взревел вдруг Каримов, чудом не оглушив ее. — Где ты? Что с тобой? Как умудрилась найти такие проблемы на свою задницу?
Вздох облегчения сорвался с губ. Нервная дрожь прошлась по телу.
«Поверил! Он мне поверил!»
— Долго объяснять, — вновь шмыгнула забитым носом. — Но если в двух словах — банальные женские разборки. Я порядке… наверное. Только совсем не представляю, где нахожусь! Вы можете позвонить моей семье?
— Сама позвонишь! — грубо оборвали ее. — Давай-ка прекращай мотать сопли на кулак, успокаивайся и включай мозги! Нужно понять, где ты находишься. Сейчас может пригодиться все что угодно. Любая мелочь. Любая деталь. Может, ты видела что-то необычное? Или слышала?
— Нет. Меня везли в багажнике.
— А что перед собой видишь? Вокруг?
— Деревья…
— Кроме очевидного!
— Темнота! — истошно завопила Юля. — Вокруг меня одна темнота!
— Я сказал, успокойся! Глубже дыши! Наслаждайся природой и воздухом!
Внезапно в памяти ожил голос Кристины:
«Погодка… Природка… Расслабляйся!»
— Есть! — прошептала с придыханием. — Есть кое-что!
— И? — грозное. — Чего ты замолчала?
— Если верить ее словам, то я нахожусь за тридцать километров от города, на территории какого-то заброшенного санатория!
— Нет! — твердо.
— Что нет?
— Нет у нас пригородных санаториев! И не было никогда!
— Но она так сказала! А других зацепок у меня нет, и… алло? Алло? Вы слышите меня? Алло!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Никто ее уже не слышал — телефон окончательно разрядился.
А вместе с ним умерла и вера в спасение.
Но в глубине души все еще теплилась надежда.
«Все будет хорошо! Главное, оставаться на месте! Сейчас он пойдет в полицию и напишет заявление о моем исчезновении. А те с утра возьмут служебных собак, прочешут все в радиусе тридцати километров и обязательно найдут меня! Нужно лишь ночь продержаться…»
А это было ой как непросто. Холодало.
Юля уже продрогла до костей. Верхнюю часть тела кое-как согревал пиджак. Но босые ноги, обтянутые лишь тонким капроном, уже немели от холода.
Не придумав ничего умнее, девушка запихнула их в свою кожаную сумку с толстой тканевой подкладкой. Сколько просидела так, одному Богу известно.
Она потеряла счет времени. Плакала, успокаивалась и снова плакала. Замирала, когда чудилось, будто в темноте светятся чьи-то желтые глаза. Вздрагивала от резких звуков. И содрогалась от любого порыва ветра.
Когда где-то вдалеке раздался рев автомобильного движка, девушка сняла сумку со стоп и поднялась на ноги, молясь всем богам, чтобы все это не оказалось лишь ее слуховой галлюцинацией. Но звук приближался. Нарастал. Становился громче и отчетливее. Наконец среди стволов деревьев мелькнул свет — то были фары. Не веря своему счастью, Юля схватила вещи и не помня себя побежала навстречу неизвестности, вопя во всю мощь своего голоса:
— Помогите!
Однако когда чей-то автомобиль появился из-за поворота, ее обуял животный страх. Лишающий воли. Парализующий.
«А вдруг это они? Вдруг вернулись мои похитители?»
Напряженно застыв, Попова ждала, когда водитель сбавит скорость и остановится посреди лесной дороги, едва заметной из-за опавшей листвы.
Сердце громко ухало в груди, гоняя кровь по венам. Колени подкашивались.
Как только ее стало видно в свете фар, машина резко остановилась.
Секунда. Другая. И из салона стремительно выскочил Каримов.
Одичавший. Бешеный. Готовый разорвать кого угодно голыми руками.
«Боже мой…»
Он угрожающе двинулся в ее сторону, и Юля буквально задохнулась от облегчения. От невинного, почти детского восторга. Из ее глаз вновь хлынули слезы.
«Я не умру здесь! Я не умру!»
— Марат Евгеньевич? — прокаркала она измученно. — Неужели это вы? Вы приехали за мной!
Уже ничего не соображая, шалея от бескрайней радости, наполнившей сердце и разум, она безотчетно кинулась к нему в объятия, повисла на мощной шее и… горько зарыдала, уткнувшись носом в его ключицу.
Глава 11
«Твою мать! Что ж меня так кроет-то от ее близости?»
Марат дернулся. Вздрогнул всем телом, будучи не в силах избавиться от ощущения, будто она проникает к нему прямо под кожу. Просачивается в самое нутро. А после застыл на месте точно пришибленный и стиснул зубы так сильно, так остервенело, что заломило челюсти. Сердце дико загрохотало в груди. Взбесившийся пульс нещадно шарашил по вискам. Воздух, внезапно вставший в горле комом, с хриплым свистом покинул его легкие. Мышцы мгновенно превратились в сталь. В камень. Кишки ошпарило словно густым кипятком. А по венам… по венам заструился опасный губительный ток.
«Я нашел тебя, девочка! Я тебя нашел!»
Склонившись чуть ниже, он позволил себе украдкой насладиться ароматом ее волос. Практически уткнуться носом в ее макушку и дышать, дышать, дышать. От примитивнейшего удовольствия разум помутился, и зрачки на миг ушли под веки, как у конченого наркомана, получившего наконец очередную дозу. Мучительно застонав, Каримов все же обнял Юлю в ответ.
Стиснул своими ручищами и припечатал к себе так сильно, как только смог.
До жалобного всхлипа. До хруста ее костей. До невозможности дышать.
