– Послушайте, — сказал он, сдерживая себя и ища взглядом избегавшие его глаза Досточтимого. — Послушайте, я говорю только о том, что видел и что знаю. Мир — то, что вы называете Миром, — всего лишь корабль…
– Кощунство! — взвизгнул Кертинс.
– Это корабль, — повысив голос, продолжал Тимо. — Судно, построенное руками человека…
Он услышал, как в зале раздались смешки.
– Корабль, судно — как Мир не называй, он все равно останется Миром, — заметил Досточтимый примирительным тоном.
– Вы не хотите меня понять. Этот корабль — всего лишь пылинка в настоящем мире. Я, Тимо, видел это. Я был в наблюдательной башне: ставни открылись предо мной и моим глазам предстал настоящий мир.
– Ну и как же он выглядит? — вкрадчивым голосом спросил Кертинс.
– Я не смогу его описать, — задумчиво ответил Тимо. — Это… это что-то бескрайнее. Когда я увидел это в первый раз, я упал на колени и закрыл глаза руками. Я вопил от страха и плакал перед открывшейся мне красотой…
Среди публики многие открыто смеялись. Только Роб, Жок и их товарищи смотрели на него серьезно, но и в глазах некоторых из них он увидел непонимание.
– Как объяснить слепому, что такое свет! — воскликнул Тимо. — Как, скажите мне, описать мир пленникам металлического цилиндра!
В зале уже вовсю хохотали. Стражникам пришлось вывести троих особенно буйных нарушителей порядка.
– Цилиндр? Я что-то вас не понимаю, — со снисходительной усмешкой заметил Досточтимый.
– Мир… точнее, тот мир, внутри которого мы живем, — всего лишь цилиндр, металлическая оболочка, построенная Предками…
– А где же они были, эти Предки, до того, как построили Мир? — с хитрым видом спросил Досточтимый.
– Они жили в их родном мире, на Земле. Это планета — огромный шар, плывущий в пространстве.
– Вы сказали «на Земле». Это, я полагаю, надо понимать — «внутри»?
– Нет. На поверхности.
– Вы хотите сказать, что Предки жили на поверхности шара, висящего в пространстве?
Тимо подавленно кивнул головой.
– Да, Досточтимый. Именно так.
Зал буквально взорвался смехом, тогда как старейшина Кертинс вновь вскочил, указывая пальцем на Тимо.
– По-моему, все уже ясно. Этот одержимый не щадит ни одного Завета и не отказывает себе в удовольствии поглумиться над каждым из них. Досточтимый, настало время потребовать от него, чтобы он признался во лжи. Его россказни были столь кощунственны, что даже один из его друзей сообщил нам об этом. Спросите у виновного — чтит ли он Обера!
Тимо устало пожал плечами.
– Я чту Обера как человека, придумавшего этот корабль. Что я могу еще сказать.
– В огонь его! — раздался истерический крик из глубины зала. — В огонь! Он чуть не погубил нас всех!
Тимо медленно повернулся и увидел искаженное лицо Непо с нервно трясущимися губами. Тот беспрерывно чертил в воздухе перед собой знак Бесконечности.
Быстро сбросив последний слой веток, Роб увидел плоты, наполовину увязшие в иле.
– Я знал, что они тут. Мы постарались хорошо запомнить это место, чтобы потом долго не искать.
Схватив длинный шест, он принялся освобождать из липкого плена одно из утлых суденышек. Глаза Шонна широко раскрылись от удивления.
– И вот на этом вы собираетесь плыть?
– А разве не на этом мы приплыли сюда? — ответил вопросом на вопрос Жок. — Теперь, к тому же, мы знаем дорогу.
– Нам бы хотелось, чтобы вы остались с нами, — продолжал Шонн.
– Вы же знаете, что это невозможно. Мы должны рассказать нашим о том, что открыл Тимо. Мы должны сообщить им, что Миссия вновь известна нам. Слова нашего друга столь необычайны, что не могут быть преданы забвению. И поскольку Досточтимый позволил убить его, мы будем говорить, мы будем кричать вместо него.
– Тимо мог бы остаться в живых, — сдавленно произнес Ахерн. — Достаточно было, чтобы он публично признал свои заблуждения и покаялся перед Советом.
– Но он не сделал этого! — страстно вступил в разговор Карел. — Непо отрекся от него и предал его, но он не дрогнул. Он видел, что и нас посетили сомнения и страх, но он не уступил. И когда они вели его к печи, если ему и было страшно, он не показал этого. А последнее, что он сказал: «Все, что я говорил, — чистая правда».
Карел закрыл лицо руками.
– Мы позволили убить его!
– Помешать этому было не в наших силах, — сказал Ахерн, положив руку ему на плечо. — А может быть, надо было, чтобы Непо предал нас; надо было, чтобы Тимо погиб, для того чтобы истина смогла восторжествовать. Ведь какое волнение вызвала его казнь! До этого люди смеялись над ним, но его смерть потрясла их. Они были согласны на комедию, но не были готовы к трагедии. Совет быстро это понял, и поэтому друзья Безумца были оставлены на свободе.
– Во всяком случае, Непо это счастья не принесло, — сквозь зубы заметил Жок.
– Вы действительно думаете, что Непо случайно свалился в мусородробилку? — спросил Ахерн.
– А что? Его кто-то подтолкнул?
– Бедняга Непо… Чужой помощи ему не понадобилось.
– Ну что ж, это лучшее, что он мог придумать, — проворчал Жок.
Его голос звучал язвительно, но чувствовалось, что он взволнован.
– Садись! — крикнул ему Карел, уже стоявший на плоту рядом с Робом. — Нам надо пересечь Трясины до выключения.
Они налегли на шесты и суденышко начало медленно удаляться от илистого берега, где, с трудом сдерживая свои чувства, неподвижно и безмолвно стояли Ахерн, Тонн, Проков и другие.
И вот — как будто и не было их странствия. Несколько часов тому назад Карел и Жок отправились в путь к Вышинам, за которыми — их земля, а он вновь стал лесным охотником по прозвищу Роб-Одинец.
Опустив одно колено на землю и опираясь левой рукой на стреломет, он смотрел с высоты холма на костры Орды, слабо мерцающие сквозь плотную темень джунглей. Он боялся — впервые в своей жизни — встречи со своими.
Длинные тени Мудрецов перемещались по поляне перед сидящими на корточках лесными людьми. Робу не были слышны их слова, но он и так знал их наизусть:
«Мир круглый. То, что наверху, то и внизу. А то, что внизу, то и наверху».
– Глупцы, — пробормотал Роб, — невежды, учащие невежд. Как объяснить вам то, что говорил Тимо? Как сделать, чтобы вы поняли, что если наверху то же самое, что и внизу, и наоборот, то это потому что вы живете в пустотелом мире, в гигантском цилиндре, созданном руками людей, и что это куда чудесней, чем все ваши заклинания.
«Только в Мире есть жизнь, а Мир окружен Вышинами и Трясинами. За ними же — Земля Мертвых и Зомбов».
– Все ложь! — злился Роб. — За Вышинами и за Трясинами есть другие земли, где живут другие люди…
До него донесся приглушенный рокот ритуальных барабанов.
– Как им это сказать?.. С чего начать?.. Они убьют меня раньше, чем я закончу говорить. Но я должен сделать это. Такова была воля Тимо.
В его ушах, смешиваясь с отдаленным боем барабанов, звучал голос Тимо:
«Никаких загадок нет. И никаких чудес нет. Я смотрел микрофильмы и слушал звукозаписи, сделанные десятки поколений тому назад. Роботы-хранители объяснили мне, кто был тот, кого мы называем Великий Обер. В действительности его звали Герман Оберт. Он был не богом, а обыкновенным человеком — ученым, чья мысль двигала вперед весь человеческий род. Именно он придумал „обитаемые цилиндры“ и развил идею создания искусственного жизненного пространства, чтобы человек прочно обосновался в космосе. И поэтому его именем был назван первый искусственный мир — наш мир, от создателей которого нас отделяет более ста поколений».
– Как объяснить им это, в то время как я сам и половины не понимаю? — в отчаянии спрашивал себя Роб.
Старательно, как урок, он принялся повторять то, что рассказал им Тимо, вернувшись из подземелья: «Запомните раз и навсегда, что вы живете внутри искусственного мира. Представьте себе, если сможете, огромную трубу — длиной сто и диаметром восемь километров (для Роба эти единицы измерения ничего не значили), — летящую в бескрайнем пространстве. Этот цилиндр вращается вокруг своей оси, тем самым создавая на внутренней поверхности искусственную силу тяжести. Представьте себе, что вдоль этой оси, в области нулевого давления, установлены в ряд, одна за другой, дуговые лампы, ток на которые подается с атомных и тепловых полностью автоматизированных станций, а температура дуги достигает четырехсот градусов. Представьте себе, что именно это и есть ваше солнце, автоматически выключающееся на восемь часов через каждые шестнадцать. Так решили строители этого мира, для того чтобы воссоздать суточный ритм своей родной планеты».
На поляне Мудрецы начали Танец масок, изгоняющий Зомбов — духов подземелья. В свете костров Робу было видно, как шаманы, на плечах которых возвышались огромные маски, подражают скованным и прерывистым движениям Злых Духов. В такт ритуальным барабанам Орда нараспев повторяла Заветы.
