Эти слова вызвали весёлый смех — в одну из увольнительных Ребус умудрился забыть о защитной мази и обгорел под местным солнцем до цвета, придавшего ему немалое сходство с аборигенами. Вот только безвредное для зелтронов излучение Зела грозило неприятными последствиями для пренебрегающих защитными средствами туристов.
— А в чём проблема? — в своей непринуждённой манере поинтересовалась Схема. — Хочешь — оставайся.
Это незамысловатое предложение вызвало сперва взрыв смеха, но поняв, что зелтронка не шутит, клоны мгновенно притихли.
— Кто б ещё разрешил, — наконец подал голос Тал. — А так бы мы с радостью…
— Может, нас тут на ППД оставят? — выразил общую надежду Вжик, но его перебил Скептик.
— А воевать за тебя кто будет? — поинтересовался он. — Вод, вынь голову из шебса! Чем мы год занимались? Правильно — были в каждой шебсе если не затычкой, то уж точно подмывкой. Каждый из нас на счету, а дворняги, если ты не заметил, особо не горят желанием впрягаться за нас. Если бидоны не вывалятся тут — значит, соберём манатки и почапаем в очередную дыру.
Он замолчал и зло вонзил зубы в бутерброд, словно вымещая на нём свою обиду на несправедливость, что стала их постоянным спутником в жизни.
— А пусть дворняги и воюют, — внезапно подал голос молчавший до того Солус. Он всегда держался чуть в стороне от других, отделённый незримой пеленой отчуждения. — Лично меня достало то, что они только треплются о свободе, идеалах и бла-бла-бла, а в итоге мы скачем, как набуанские морские блохи, от планеты к планете, и отстаиваем единство Республики, за которое никто другой сражаться не хочет. Хотел бы я увидеть их рожи, если мы все сядем на задницы и предложим им самим расхлёбывать заваренную кашу.
Остальные клоны ошарашенно посмотрели на брата. Одно дело — тихие мечтания на тему «было бы здорово пожить иначе», а совсем другое — столь откровенное неприятие самой идеи этой войны. Точнее, в глубине души многих посещали подобные мысли, но высказать их вслух, да ещё и в столь безапелляционной форме…
— Это пахнет бунтом, водэ, — враз посерьёзневшим голосом сказал Отчаянный.
— И что? — Солус всем корпусом повернулся к нему. — Что мне сделают? Расстреляют? — Он искренне рассмеялся. — Пусть придумают что пострашнее — меня и так пристрелят. Рано или поздно. А так — хоть будет, за что.
Чимбик молча взирал на брата, прекрасно понимая, что творится у того на душе. Через то же самое они с Блайзом прошли больше года назад, с той лишь разницей, что здесь уже был реальный мир, готовый их принять. Слишком хорошо Чимбик помнил собственные метания, когда любой выбор казался проигрышным, чтобы пожелать подобное братьям. Но роковые слова уже были произнесены, и в глазах всех присутствующих клонов отразилась новая, немыслимая, но оттого не менее привлекательная идея. Идея, о последствиях которой, похоже, сейчас никто не думал.
— Во-первых, это преступление, называется «дезертирство», — начал он, поставив на стол свою тарелку. — Во-вторых — а чем заниматься на гражданке? Это сейчас король нас кормит-поит, а потом? Нахрена ему табун прожорливых нахлебников? Ну, допустим, механики ещё найдут себе работу, — при этих словах глаза Тала подозрительно блеснули, — пилоты — тоже. А остальные? Что делать? Найти себе подружку и сесть ей на шею? Очень хороший поступок, достойный, — фыркнул Чимбик, накладывая себе фруктовый салат. — Да и… Ну, найдёте вы себе тут работу, к примеру, будете день работать, потом — домой, к любимой под тёплый бок. Обалденно, не так ли?
Большая часть клонов подозрительно притихла, чувствуя подвох, и лишь Солус сумрачно кивнул. Схема, почувствовавшая неожиданный и скрытый от глаз накал страстей, удивлённо разглядывала клонов.
— А потом ты берешь тарелку с орешками, ставишь на стол честно заработанную бутылку холодного эля, — продолжил расписывать прелести гражданской жизни Чимбик, заправляя салат сливками из баллончика. — Приятную, запотевшую. Открываешь, делаешь первый глоток, включаешь ГолоНет… и смотришь в новостях, как на очередном куске бантас поодо гибнут твои братья. Те, кто не ушёл, те, кому не повезло так, как тебе. Гибнут под старательно-скорбную речь очередного говнюка, делающего себе имя, карьеру и гонорар. Смотришь и понимаешь, что должен был быть там, рядом. Что именно тебя не хватило, чтобы прикрыть фланг, что твой ствол мог оказаться той каплей, что переломит ход битвы. Не знаю, как ты, Солус, но мне бы не то что орешек — глоток воды бы в глотку не полез… — Чимбик отставил сливки и поднял тарелку, придирчиво оглядывая её содержимое.
— Приятная картина, правда? — осведомился он нейтральным тоном, так, что непонятно было, про что идёт речь — то ли про салат в тарелке сержанта, то ли про обрисованную им картину.
Повисла гнетущая тишина, в которой явственно послышался звон разбившейся хрустальной мечты. Помрачневшие лица братьев вызвали в Чимбике непрошенное чувство вины за собственные жестокие слова, но подобные мысли, как заразу, следует отсекать сразу, до того, как она распространилась.
Лицо зелтронки, прочувствовавшей смятение и отчаяние каждого из клонов, сменило несколько выражений, остановившись, в конце концов, на упрямом.
— Тогда у вас есть только один выход, — заявила она. — Побыстрее закончить эту никому не нужную войну.
Чимбик пожалел, что рядом нет Блайза, чтобы ответить на эту фразу хоть какой-нибудь, пусть даже самой заезженной, шуткой. От размышлений его отвлёк звук, который клоны очень надеялись не услышать на Зелтросе: заунывный вой тревожной сирены.
— Началось, — побелевшими губами шепнул Отчаянный, глядя на оцепеневших братьев.
— Чего расселись? — заорал он, хватая шлем. — По машинам!
Его слова словно разбудили клонов: опрокидывая кресла, они кинулись к своим танкам, кроме Чимбика, ломанувшегося на плац, где уже строился его батальон. Задержался лишь Тал — наклонившись, он ткнулся сухими губами в щеку Схемы и шепнул:
— Спасибо, — и побежал за остальными.
Чимбик, мчась на всех парах на плац, на ходу активировал комлинк и вызвал Талику.
— Ты дома? — выпалил он, едва зелтронка ответила на звонок.
— Нет, — ответила зелтронка, и по её голосу клон понял, что она улыбается. Фоном звучал детский смех и крики, подсказывающие, что Талика с домочадцами выбралась на прогулку. — Ты освободился пораньше, лар?
— Собирай всех. Быстро! — Сержант по своей привычке перешел сразу к делу, не тратя время на бессмысленную, с его точки зрения, болтовню. — У тебя дома подвал есть?
— Да, — голос Талики стал озадаченным. — Там мастерская Видуса.
Один из брачных партнёров Талики был ювелиром и, как многие зелтроны, устроил рабочее место прямо дома.
— А что случилось, лар?
— Война началась, — сообщил горькую весть Чимбик. — Собирай всех, пусть Видус, Симур и… опять забыл, как звать его придурочного приятеля, который мне чихательного порошка подсыпал… Неважно. Пусть перетянут туда матрасы, чтобы все могли там разместиться. Соберите продуктов и воды дня на три. И ни в коем — ни в коем, слышишь? — случае не выпускай никого наружу, смотреть, как в небе огоньки мигают. Понятно?
Было ли это связано с доверием, которое Талика испытывала к нему, или с рассказами её мужа-наёмника, Чимбик не знал, но, к его огромному облегчению, зелтронка не стала спорить и возражать.
— Хорошо. Будь осторожен, зелар.
Прежде чем связь оборвалась, он услышал её спокойный голос, обращённый к кому-то рядом: «Сейчас мы сыграем в новую игру…»
Впервые в жизни Чимбик понял, что ему есть, куда возвращаться. И он твёрдо намеревался это сделать.
Орбита Зелтроса. Борт «Несущий свободу», крейсер класса «Дредноут», флагман сводной эскадры Республики
Генерал-джедай Ия Нулла стояла на мостике, заложив руки за спину и чуть наклонив рогатую голову, наблюдая, как выстраивается её эскадра.
Для обороны Зелтроса Республика не смогла выделить ни одного корабля ВАР, — все силы и резервы уходили на блокирование многочисленных ударов врага, сыпавшиеся на республиканцев, словно из рога изобилия, — поэтому сейчас на орбите сосредоточилась живописная группа из самых разнообразных кораблей, принадлежавших Корпусу Юстиции и различным планетарным правительствам. Так, например, её флагман принадлежал Коррелии, шесть фрегатов — Алдераану, а двенадцать лёгких крейсеров класса «Консульский», предназначенных для защиты крупных кораблей от налётов москитных сил, и четыре модернизированных дредноута — раритеты, помнившие ещё ситско-республиканские войны, — Корпусу Юстиции. Ни один из кораблей не имел истребителей, поэтому полагаться приходилось только на перекинутую на Зелтрос 35-ю авиагруппу в составе десяти эскадрилий общим числом в 180 машин. Огромным минусом было то, что базировалась вся эта мощь на поверхности, а значит, для выхода на орбиту требовалось время. Бесценное время, за которое противник может успеть нанести сокрушительный удар.
