И подруги помчались к дому Густава. Анна не решилась, а Мариша прошла внутрь, толком еще не зная, как оправдать свое появление. Старик оказался дома и был, как они и думали, не в себе. Анна видела этого человека всего пару раз, и тогда он показался ей вполне бодрым старичком. Теперь же от того Густава осталась лишь тень. Он весь осунулся и постарел лет на двадцать. Но как подруга и предполагала, старику надо было излить душу, и он начал разговор, не дав девушке даже снять ботинки.
– У меня огромное горе, – с ходу заявил он. – Умерла моя близкая подруга.
– Это ужасно, – посочувствовала Мариша. – Никто до вас, конечно, не переживал такой потери.
Дедулю ее высказывание несколько приободрило, и он продолжил уже решительнее.
– Самое главное, что в ее смерти я могу упрекать только себя, – произнес он и посмотрел на слушательницу, желая проверить, какое впечатление на нее производят его слова.
Девушка его ожиданий не обманула. Мариша не отводила широко раскрытых глаз от его рта и слушала, затаив дыхание. Густав немного расправил плечи и продолжил:
– Она отравилась из-за меня.
– О! – только и смогла выдавить из себя Мариша, но Густава это удовлетворило.
– Да, да, – сказал он. – Но поймите меня правильно, я не думал, что она задумала самоубийство. Когда я покупал для нее этот порошок, то думал… Нет, ничего я не думал. Она просто меня попросила, а ее слово для меня было законом. Я, естественно, сделал, что она просила. Но теперь меня гложут сомнения, правильно ли я поступил? Как вы думаете?
– Вы поступили как настоящий рыцарь, я всегда мечтала о таком верном и преданном друге, – заверила его Мариша.
– Спасибо, – оживился Густав, молодея на глазах. – Я передал ей этот порошок, а через день умер ее муж – тоже мой друг. Мы с ней очень горевали. Она к тому же начала обвинять себя в его смерти.
– А почему? – прервала его Мариша.
– Говорила, что, если бы она не ушла от него, он не связался бы с одной юной особой, которая его и ухайдакала. Но лично я думаю, что такая смерть предпочтительнее смерти в одиночестве, – заявил Густав.
– Я тоже всегда так думала, – поддержала его Мариша. – Нет ничего благороднее для молодой девушки, чем скрасить последние годы жизни какому-нибудь достойному мужчине.
– Какая вы умница! – воскликнул Густав, на глазах расцветая и надевая очки.
– Верно, вы единственный, кто так горюет по умершей? – желая отвлечь Густава от созерцания ее бюста, спросила Мариша. – Она была одинока?
– Вовсе нет, – рассеянно пробормотал Густав, протирая стекла очков и опасаясь, что увиденные прелести – лишь оптический обман зрения. – У нее есть две дочери. Обе ее наследницы. Старшая как раз приехала из Канады. Очень удачно. То есть я хотел сказать, что не надо будет еще раз тратиться на дорогу, то есть…
Тут старик вновь нацепил очки, убедился, что грудь Мариши никакой не обман зрения, и окончательно умолк.
– Можете себя не винить, Монику застрелили из пистолета, – успокоила его Мариша на прощание и, более не заботясь о самочувствии бедного Густава, ушла.
– Все ясно, – сказала Мариша подруге, которая терпеливо дожидалась ее возле дома Густава. – Это Моника отравила своего мужа. А перед этим пыталась убить его или тебя, подпилив стремянку и натянув что-то через ступени. Но первые покушения не удались, и она пошла на крайние меры. Судя по всему, Кати тоже в курсе дела. Недаром же она послала Санджая к тебе. Но вот кто прикончил бедную Монику, хотела бы я знать. Обычно подозревают того, кому выгодна эта смерть. В этот раз выгадали дочери, деньги достались им. Но даже я не настолько цинична, чтобы предполагать, что Кати или Ева убили мать из-за наследства.
– А может, они убили ее из мести за то, что она прикончила их папу? – предположила Анна, но тут же себе возразила: – Хотя вряд ли, она сама грозила его задушить, когда он объявил им, что оставляет деньги мне.
– А это значит, что у нас есть два подозреваемых. Том и Санджай. Надо только узнать, у кого из них пошатнулось финансовое положение, и преступник найден.
– Ты не думаешь, что, устранив Монику, этот убийца возьмется за меня? – спросила Аня. – Ведь если меня не станет, то деньги, вполне вероятно, вернутся к дочерям.
– Это ты замечательно придумала! – восхитилась Мариша. – Убийца так и поступит!
Аня сильно пожалела, что высказала такое предположение, но дело было сделано.
– Деньги убийце нужны срочно, это ясно. Ему ждать некогда. Иначе он не пошел бы на дополнительный риск. Но его поджимало время, и он убил Монику. Ведь всем ясно, что если убрать тебя, то все равно придется судиться уже с твоими наследниками. И вообще, суд – дело длинное и неопределенное.
– Ну, и кто же из них? – спросила Анна. – Лично я думаю, что это сделал Санджай.
– Почему? – спросила Мариша.
– Потому что Том работает и неплохо зарабатывает. Моника хвасталась, что около пяти тысяч в месяц. Это в пересчете на американские доллары. А Санджай учится. У него огромная семья в Непале. Вполне возможно, что заболел отец, или мать, или кто-нибудь из братьев и срочно нужны деньги на операцию.
– Так ему Кати их и отдаст, – усмехнулась Мариша.
– Он и ее может прикончить.
На это Мариша только пожала плечами, так далеко она заглядывать не собиралась.
Тем временем в полиции тоже ломали голову над делом о погибших супругах. Комиссар Кранц был тертым калачом и понимал, что слаженная работа по переселению на тот свет обоих супругов вызывает законные подозрения. Если бы умер один Вернер или одна Моника, комиссар мог бы еще закрыть глаза на некоторые явные неувязки, чтобы не возбуждать общественность и спокойно уйти на пенсию. Но дело приняло такой размах, что притвориться слепым никак не получалось. Пришлось завести дело. И первая же проверка дала удручающий результат. Комиссар отодвинул подальше отчет врача, делавшего вскрытие, и устало вздохнул. По отчету медиков, получалось, что Моника не покончила с собой, а была кем-то застрелена во сне. Преступник, по всей видимости, воспользовался подушкой вместо глушителя и при этом случайно сломал жертве шею. Совершенно понятно, что сделать такое с собой без чьей-либо помощи еще не удавалось ни одному человеку в мире.
В крови покойной была обнаружена солидная доза снотворного, которое тоже могло бы убить женщину. Но ее пристрелили раньше. Хотя, что касается снотворного, мнение врача несколько расплывалось. Моника могла умереть, а могла и выжить, так что заранее сказать было трудно. К тому же снотворное она принимала уже давно, организм успел к нему привыкнуть и вполне мог переварить принятую дозу.
– Что с наследниками? – спросил комиссар у своего помощника.
– Все чисто, – ответил Франц. – Две дочери, обе убиты горем. Еще бы, потерять сначала отца, а через день и мать.
– Вот это-то и подозрительно, – пробормотал комиссар. – Проверь их, а заодно проверь и их мужиков. Они тоже фигуры заинтересованные.
Уже к вечеру комиссар знал, что материальное положение дочерей Моники было крайне незавидным и целиком зависело от заработков их мужей и небольших денежных подарков от обоих родителей. Впрочем, особой щедрости по отношению к детям не проявлял ни Вернер, ни Моника. Бабушки и прабабушки тоже не особенно пеклись о благополучии своих потомков, поэтому приличные деньги могли появиться у девушек только после кончины одного из их родителей.
– Если убила одна из дочерей, то я вполне могу это представить, – пробормотал себе под нос комиссар. – Если не оправдать, то понять ее точно можно. А как бы вы хотели, – обратился он, видимо, к духу Моники, – отец женится на молодой женщине и оставляет ей свое состояние. Мать тоже собирается замуж за человека моложе себя. Есть от чего впасть в панику. Вторая половина денежек вполне может уплыть в карман нового мужа. Поживет с ним Моника несколько лет, привяжется к нему и внесет его в свое завещание. Нет уж, такого я и сам бы не допустил. К тому же у Кати любовник, а у Евы еще и муж. Парням тоже вряд ли пришлись по вкусу эти перемены. Ведь женились они на богатых наследницах, а тут такой конфуз. Мужьями надо заняться вплотную, – решил комиссар и снова вызвал к себе помощника.
– Пока что мы знаем о них только то, что они оба не из богатых семей, – доложил молодцеватый Франц. – У Тома отец умер двадцать лет назад, мальчика растила мать, она учительница в муниципальной школе. Жили не бедствуя, но роскоши не знали. У Санджая вообще картина удручающая. В его семье восемь детей, все младше его. Поэтому родители ничем не могут помочь старшему, а, напротив, рассчитывают на поддержку с его стороны. Но Санджай не женат на Кати, потому что ее родители резко возражали против такого замужества их дочери. Так что он вообще-то пока ни на что претендовать не может.
– А что у парней с карьерой? – поинтересовался комиссар.
– Санджай учится в колледже управления и финансов, и на это у него уходит очень много времени. Его можно застать либо дома за учебниками, либо на занятиях. Его материальное положение оставляет желать лучшего. Молодая пара могла позволить себе изредка короткие поездки на каникулы в ближайшие страны, да и то лишь на подачки родителей Кати. Автомобиль им тоже достался от Моники, до этого она им пользовалась больше десяти лет. Живут они в малюсенькой двухкомнатной квартирке. Конечно, то, что отец и тесть один живет в четырехэтажном доме, не могло их не раздражать.
