Словно в трансе, я произношу:
— А теперь заставь себя кончить.
Её движения меняются, но она не останавливается.
— Здесь?
— Да.
— Я не могу, — отвечает она. — Мои руки…
— Если тебе это действительно нужно, то ты найдёшь способ.
Её голова склоняется вперёд.
— Я не могу. Не тогда, когда кто-то смотрит.
— У тебя вся ночь впереди, — отвечаю я. — Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше почувствуешь себя.
Часть меня рассчитывает на то, что она подойдёт и сядет ко мне на колени, но то, что она делает, оказывается ещё более сексуальным. Кейтлин подходит к одному из столбов кровати и прижимается к дереву. Взгляд, наполовину скрытый тяжёлыми веками, прикован ко мне. Она не решается.
— Не заставляй меня.
С каждой секундой, которую она проводит у столба, мои джинсы всё больше натягиваются в области паха.
— Непослушание — вот что в первую очередь привело тебя сюда. С этого момента ты делаешь так, как я говорю. Никаких «но». Если скажу тебе целовать пальцы моих ног, пока я трахаю твою попку, ты сделаешь это. Если всю неделю я решу кормить тебя своей спермой, изливающейся из моего члена, ты проглотишь всё до последней капли.
Я почти слышу протест, но она лишь прикусывает губу. Наконец-то её бедра двигаются вперёд, и она со вздохом прислоняется головой к столбу.
Когда она повторяет движение, я спрашиваю:
— Тебе хорошо? — в ответ я слышу лишь её вздох. — Отвечай на вопрос.
— Да, — выплёвывает она. Она поднимается на носочки. Её колени сгибаются под более удобным для неё углом, и я смотрю, как её лодыжки подрагивают, пока она выгибается у столба. Её голова запрокидывается назад, и волосы каскадом рассыпаются по спине. Она поворачивает голову и смотрит на меня взглядом, которого я никогда не видел. — Но с тобой лучше, — произносит она.
Моя челюсть застывает от неожиданного приглашения. Она с таким же успехом могла облизать мой член — эффект был бы тот же. Кейтлин сексуальна, даже не пытаясь стать таковой, и я понимаю, что, если она попытается, разрушит меня окончательно. Эта мысль приковывает меня к стулу.
Теперь она стонет, но в звуках, которые она издаёт, я слышу разочарование. Она отходит от кровати. Щёки раскраснелись от желания. И любые остатки её скромности просто пропадают. Её грудь вздымается и опускается, когда она пытается проползти по матрасу. Зубами она вытаскивает подушку на центр кровати и ложится на неё. Я чувствую, что мой контроль на грани, верхняя часть моего тела просто каменеет, когда она опускает бёдра на подушку. С первым их движением вверх я знаю, что могу кончить прямо сейчас. Пальцы на ногах сжимаются, и её пульс сбивается. Я начинаю ласкать себя быстрее, беспомощно глядя на её шоу. Её гортанный стон, лицо, прижимающееся к матрасу, её попка, сжимающаяся с каждым движением. Больше не в силах сдерживаться, я взрываюсь словно подросток, привыкший кончать только смотря на девушек, но не касаясь их.
Даже после того, как я полностью изливаюсь, а моя рука ослабляет хватку на члене, мои глаза всё ещё прикованы к ней. Когда она садится, слёзы разочарования льются по её щекам.
— Я не могу этого сделать! — плачет она. — Я очень близка. Пожалуйста, Кельвин, сделай это для меня!
В моей голове её ангельский голос говорит дьявольские слова. Я бы с радостью умер, если бы знал, что они могут стать последним, что я услышу в своей жизни. Прямо сейчас я могу скользнуть рукой между её ног и заставить её кончить на мои пальцы за считаные секунды. Я нужен ей, и понимание этого цепляет меня. Но неважно, сколько раз я буду напоминать ей, Кейтлин по-прежнему будет думать, что главная здесь она. Я встаю и ставлю стул на место.
— Я вернусь утром, чтобы снова тебя трахнуть, — произношу я и оставляю её.
Она зовёт меня, но я просто закрываю её комнату на замок и возвращаюсь в свою спальню. Я отключаюсь буквально через пару минут после того, как моя голова касается подушки.
ГЛАВА 20.
Кельвин.
Впервые за несколько лет я не выспался. Обычно я сплю, сколько мне хочется, а потом отправляюсь защищать город. Кейтлин плохо влияет на меня, и это не остаётся без последствий.
Я отправляюсь в душ, и образы Кейтлин из прошлой ночи заполняют мой разум. Хороший сон не может утолить мою жажду её тела. Я хочу обладать ею любыми известными мне способами. Представляю себе, как моя сперма заполняет все её дырочки. Оборачиваю полотенце вокруг талии и направляюсь в её комнату, больше не в силах ждать.
Открываю дверь без стука, но ей всё равно. Она спит, лёжа на животе, и делает короткие вдохи, её рот приоткрыт. Руки до сих пор связаны за спиной. Спутанные шелковистые волосы рассыпаны по подушке, парочка прядей прилипла к уголкам её рта. Сейчас раннее утро, и первые лучи солнца только начинают пробиваться сквозь тонкую занавеску. Я медленно шагаю к кровати, собираясь наслаждаться красотой спящей девушки до тех пор, пока она не проснётся для встречи со своим монстром. Пока она продолжает неподвижно лежать, я сбрасываю с себя полотенце. Мои глаза бродят по её телу, изучая каждый изгиб, и следуют вдоль линии её попки. Ставлю колено на кровать и забираюсь на неё, размещая колени по обеим сторонам от её бёдер.
Мои пальцы слегка подрагивают, когда я убираю волосы с её спины и оставляю поцелуй у основания шеи. Член дёргается от такой близости к её бёдрам. Я касаюсь губами её кожи и поднимаю глаза, но она всё ещё спит. Оставляю ещё один нежный поцелуй чуть ниже. Мягкие волоски на её бархатистой коже кажутся золотистыми от падающих на них лучей света. Я никогда не целовал женщину так нежно, мне никогда не было интересно, как это — ощутить её кожу губами. Касаюсь её бёдер своими, раздвигаю её ягодицы и скольжу большим пальцем к центру её жара.
Блядь. То, что она всё ещё не просыпается после этого, злит меня так же сильно, насколько и возбуждает. Я ненавижу саму мысль о том, что кто-то может прикоснуться к ней в тот момент, когда она уязвима больше всего. Я исключение. Я тяну её мягкие складочки, раздвигая их. Головка моего члена уже касается живота, и я не могу дождаться, чтобы потушить свой огонь её влагой. Я склоняюсь над ней, опираясь на одну руку, а второй прижимаю головку члена к её влажным складкам. Одно уверенное движение — головка уже в ней. Я продолжаю проникать глубже, пока не хороню половину своей длины в её киске. Сдержанность покидает меня, и я одним движением бёдер полностью вхожу в Кейтлин.
Она шевелится, на лбу появляются складки. Её глаза распахиваются, и хриплым голосом она произносит моё имя:
— Кельвин?
— Я же обещал тебе, что трахну утром, — произношу я.
Она становится ещё более влажной, поэтому я вхожу дальше, а она глубоко вдыхает.
— О Боже.
— Только я могу сделать это с тобой. Произноси моё имя, когда получаешь удовольствие.
— Удовольствие? — повторяет она. — Это изнасилование.
Я делаю резкое движение бёдрами, пытаясь войти в неё ещё глубже. Выжидаю, а потом плавно скольжу в неё и не останавливаюсь до тех пор, пока не вхожу до конца. Касаюсь губами её уха, сходя с ума от её неглубоких вдохов, вылетающих из её сладкого приоткрытого ротика.
— Я остановлюсь, воробушек, — шепчу я, — только скажи.
Она открывает рот, чтобы ответить, но её глаза сами собой закрываются, пока я долго и глубоко трахаю её. Я прикусываю её ухо и провожу кончиком языка по его завиткам, затем переключаюсь на шею. Посасываю кожу и с громким выдохом отпускаю. Я вошёл в неё до основания, и чувство, что её киска словно затягивает меня ещё глубже, полностью поглощая мой член, очаровывает. Она прячет лицо в подушку и кричит.
Я прекращаю двигаться. Беру Кейтлин за горло, сжимаю его и поднимаю её голову так, чтобы она могла видеть изголовье кровати. Мой член полностью похоронен в ней, когда я произношу следующие слова:
— Попроси меня остановиться, Кейтлин. Я выполню это в ту же секунду и никогда не вернусь.
Она судорожно всхлипывает. Перемещаю руку на копну её шелковистых волос и тяну её голову так, что она вынуждена выгнуться подо мной.
— Ты, — медленно начинаю я, — хочешь, — пауза, — чтобы я остановился?
— Нет, — отвечает она сквозь стиснутые зубы, — не останавливайся.
Мой ответный рык напоминает рёв первобытного самца, я отпускаю её голову и упираюсь обеими руками в матрас. Я дам ей это. Сдержу обещание и жёстко трахну её. Я прижимаю её к кровати мощными толчками, получая удовольствие от того, что её руки связаны за спиной и она в отчаянии, а её невнятные стоны — это всё, что я слышу.
Скольжу ладонями по её спине прямо к связанным рукам, упираясь в них, пока с силой проникаю в её киску.
— О боже… Кельвин!
Моё имя снова и снова слетает с её губ и звучит словно молитва. Молитва, на которую я никогда не отвечу. Изголовье кровати грозит пробить в стене дыру. Кровать содрогается каждый раз, когда вколачиваюсь в Кейтлин, но я всё ещё чувствую, как её тело отвечает мне. Мои яйца сжимаются, когда я ощущаю, что она кончает, поглощая своей киской каждый миллиметр моей длины. Зубами она впивается в подушку, и я теряю контроль, трахая её с большей силой, чем могу себе позволить. Я не могу остановиться, поэтому вскоре изливаюсь в неё, заявляя права на её киску и зная, что после этого не позволю кому-либо другому подойти к ней.
