«Жёсткий секс».
«Заставь себя кончить».
«Танцуй».
Я швыряю книгу в стену. Разве он не мог оставить мне хоть толику надежды? Он предвидит мои попытки побега, словно мстительный змей-искуситель, заползая в мои мысли и оставляя отпечаток в моей душе. Разве я не могу запретить ему брать моё тело? Пользоваться моим разумом и сердцем? Как я могу просто сдаться? Это всё, что осталось под моим контролем. Единственное, что я ещё могу защитить. Если я впущу его в свою душу, позволю ему украсть её, то никогда не покину это место. А это всё, чего я хочу. Ценой жизни и смерти я буду бороться за то, что осталось, и не позволю ему больше ничего у меня отнять.
***
Слова о Герое вырывают меня из транса. Несколько часов назад я бросила бесполезные попытки прочитать книгу и пересела из кресла на диван, чтобы посмотреть телевизор. Думала, что по программе сейчас должен быть сериал, но попала на новостную программу. Последним достижением Героя стало спасение целой семьи из горящего дома. Он вынес из огня и дыма ребёнка на плече, а пожарные уже забрали из его рук женщину, которая едва могла стоять на ногах самостоятельно. Даже под защитным костюмом видна его собранность и гордость, и он даже не задыхался от усталости после того, что сделал. Пока идёт видео, я думаю о своих родителях. Они умерли в нашей квартире, не сумев выбраться из пожара, причиной которому стало короткое замыкание. Но это удалось сделать мне.
Я должна была остаться с ними. Где тогда был Герой? И почему он сейчас не приходит за мной? Смотрю на его изображение на экране, и мне становится интересно, как он вообще может узнать, что я здесь и что он мне нужен. Несмотря на то, что глаза начинают слезиться от сдерживаемых рыданий, я чувствую в нём что-то знакомое. Сильное и крепкое, но не огромное тело. Этого не скроет даже его защитный костюм из серой резины. Я наклоняюсь к телевизору и вытираю влагу с глаз. Ничто не может растрогать этого мужчину. Никто не сможет даже пальцем его задеть. После хаоса из огня и дыма его густые, волнистые, бронзовые волосы остаются в идеальном порядке. Почти как…
Видео прерывается, и на экране снова появляется ведущий. Я вздыхаю, растворяясь в мягкости дивана. Вряд ли я найду сегодня то, что сможет меня отвлечь. Кельвин не только получил власть над моим телом, помимо этого он занял все мои мысли. На каждом шагу в этом поместье я ощущаю его присутствие. Даже в книгах или в телевизоре.
Ежедневная рутина моей жизни давала мне возможность не думать о моих родителях так часто, но здесь… Здесь нет жизни. Здесь есть лишь время и одиночество, и, если мне повезёт, я смогу сбежать отсюда хотя бы мысленно. Я сильнее вдавливаюсь в мягкую спинку дивана и позволяю себе погрузиться в воспоминания о своей настоящей семье. Интересно, как скоро я встречусь с ними на том свете?
ГЛАВА 22.
Кельвин.
Я попросил Нормана пригласить Кейтлин к ужину, и она, по его словам, согласилась. Мне нравится, что она медленно, но всё же учится слушаться меня.
Сегодня я нужен городу, поэтому был немного занят, но теперь сижу за обеденным столом и непринуждённо жду ту, что составит мне компанию. Туман в моей голове начинает рассеиваться, и мои мысли возвращаются к сексу, с которого началось сегодняшнее утро.
В моей голове появляется мысль. И чем больше я игнорирую её, тем быстрее она поглощает меня. С моими мыслями такое случается часто. Выживают лишь самые важные и самые настойчивые, именно они распространяются всё дальше и дальше, охватывая и пробуждая самые отдалённые уголки моего разума.
Я единственная опасная вещь в жизни Кейтлин.
Сначала долг и вина заставляли меня заботиться о шестилетней девочке, которую я не смог защитить до этого. Дал себе обещание, что, пока Кейтлин не вырастет, я защищу её от любого зла и удостоверюсь в том, что её жизнь такая же комфортная, какой она могла бы быть с родителями. Но в её восемнадцатый день рождения всё изменилось. Как и Нью-Роун, она стала тем, без чего я больше не могу жить. Я знал, что, когда она наконец-то уехала из Фендейла, у меня не было другого варианта, кроме как отпустить её. Я не мог покинуть Нью-Роун. Но я не был готов к тому, что она переедет в мой город.
Осознание того, что она находится в моём городе, лишь подливало масла в огонь моей фантазии. Чем ближе она была ко мне, тем больше я её хотел. За годы обязанность защищать её превратилась в одержимость. Я должен был оберегать её. Должен был держаться поблизости. Наблюдать за ней. Заставить её делать то, что мне было нужно. Она, сама того не подозревая, была моей собственностью.
Теперь она принадлежит мне настолько, что я даже не мог себе и представить. Мной завоёвана самая сладкая часть её тела, но этого недостаточно. Хочу большего. Я помню свой долг. Но ощущаю страх. Уничтожать. Защищать. Завоёвывать. Я не принимаю ничего, что выходит за рамки правил, по которым я живу. Хочу, чтобы она была поглощена мной так же, как я поглощён ею. Прошлой ночью я был единственным, о ком она могла думать, а моё имя стало единственным, что она могла произнести.
«Я очень близка. Пожалуйста, Кельвин, сделай это для меня!»
Кейтлин нужна моя защита. Ей нужен я. Прижимаю основания больших пальцев к глазам. Почему тогда меня не оставляют мысли о том, чтобы отпустить её? Отказаться от неё после того, как она пробыла здесь два месяца, будет очень болезненно, словно с меня содрали кожу.
Я теряюсь в своих мыслях и не слышу, как Кейтлин входит в комнату. Её чёрное, плотно прилегающее к телу платье едва ли доходит до середины бедра, а открытое декольте дразнит меня изгибом её изящной шеи. С момента её появления в поместье это второй раз, когда она делает макияж.
— Что это? — спрашиваю я, прищуривая глаза.
— Ты о чём?
Аромат жасмина щекочет мои ноздри, когда она приближается, садясь на своё место.
— Я же предупреждал тебя, чтобы ты не одевалась к ужину подобным образом.
— Думала, тебе понравится, — произносит она, грациозно опускаясь на стул. Её спина ровная, словно струна, а пальцы переплетены. — Я ошибаюсь?
Норман ставит на стол еду, а я смотрю на Кейтлин. Он откашливается:
— На обед у нас…
— Оставь нас.
Дворецкий замолкает. Несмотря на то, что мой взгляд всё ещё прикован к Кейтлин, я знаю, что Норман смотрит на меня, когда вежливо кланяется и уходит.
— Как пожелаете, сэр.
Я встаю и медленно иду вдоль стола к ней. Звук моих шагов эхом рикошетит от стен столовой и кажется почти угрожающим. Я только что вернулся из горящего дома, поэтому мне пришлось переодеться в костюм и галстук, чтобы выглядеть надлежащим образом. Даже надел свои смехотворные очки, которые сейчас снимаю и откладываю в сторону. Она должна поверить в то, что я только что вернулся из офиса. Останавливаюсь, возвышаясь над ней, — Кейтлин подтягивает декольте платья повыше и смотрит на меня, моргая. Я едва сдерживаю ухмылку, когда она заправляет прядь волос за ухо.
— И, — произносит она, — мы не собираемся ужинать?
— Я собираюсь поесть.
— А я нет?
— Насколько я могу судить, здесь есть лишь одно лакомство. И это ты.
Кейтлин едва слышно сглатывает, и я вижу, как она сжимает руки в кулаки на своих коленях.
— Звучит как угроза, — тихо отвечает она.
Я наклоняюсь, упираясь одной ладонью в стол, а вторую кладу на спинку стула позади неё.
— Это не угроза. Но если ты не разденешься и не расставишь свои ножки передо мной на этом столе в течение двух секунд, то я отшлёпаю тебя так сильно, что ты уже не будешь понимать, как сидеть.
Её глаза распахиваются от шока.
— Отшлёпаешь меня?
— Один.
Она резко встаёт и отталкивает стул, но я удерживаю его. Её сердце колотится так громко, что я могу слышать его, но чувствую, что она собирается возразить мне, поэтому отпускаю стул.
Шатаясь, она пытается отойти, но я толкаю её к центру стола. Кейтлин стягивает с плеча одну бретельку платья и останавливается. Её грудь приподнимается от неровного дыхания. Она оглядывается по сторонам и смотрит на меня перед тем, как опустить руку.
— Я не могу, — шепчет она.
Моя кровь начинает закипать, кожу покалывает. Значит, она хочет увидеть, насколько я позволю себя раздразнить.
— Что, прости?
— Норман? Шеф-повар? Любой может зайти и увидеть.
Мой подбородок дёргается. Персонал всегда был для меня частью интерьера, они прекрасно знают, когда им не стоит появляться.
Она качает головой:
— Я не могу. Прости. Можешь отшлёпать меня за это.
Делаю шаг вперёд, и она съёживается передо мной. Скольжу пальцами в вырез её платья и обеими руками сжимаю ткань в кулаках. Она кричит, когда та с треском расходится на ней. Разрываю платье до пупка и точно так же рву на ней чёрные кружевные трусики.
— Если я захочу, чтобы мой персонал увидел тебя голой, то они будут смотреть, — говорю я Кейтлин. — Думаешь, что ты лучше шлюх, которых я сюда привожу?
