анютиных глазок на насыщенном фиолетовом фоне был признан очень подходящим и красивым, и Бет трудилась с утра до вечера, время от времени задерживаясь на трудных участках. Она была проворной маленькой рукодельницей, и тапочки были завершены прежде, чем работа стала её тяготить. Затем она написала короткую простую записку и однажды утром с помощью Лори, пока старый джентльмен спал, тайком положила их на его рабочий стол.
Когда первое волнение улеглось, Бет стала ждать, что произойдёт дальше. Прошёл день и половина следующего, а какой-либо реакции от старика не последовало, и она стала опасаться, что не угодила своему капризному другу. На второй день после полудня она отправилась выполнить поручение матери и вывести бедняжку Джоанну, больную куклу, на ежедневную прогулку. Возвращаясь по улице домой, она увидела, как три, нет, четыре головы мелькают в окнах гостиной, несколько рук машут ей, и послышались радостные голоса:
– Тебе письмо от старого джентльмена! Иди читай!
– О, Бет, он тебе прислал… – начала было Эми, энергично и нелепо жестикулируя, но не окончила фразу, потому что Джо прервала её, захлопнув окно.
Взволнованная Бет поспешила домой. В дверях сёстры подхватили её под руки, торжественной процессией отвели в гостиную, указывая на что-то пальцами и все одновременно говорили: «Смотри! Смотри!» Бет посмотрела и побледнела от восторга и удивления: в комнате стояло маленькое пианино, а на его глянцевой крышке, словно вывеска, лежало письмо, адресованное: «Мисс Элизабет Марч».
– Это мне? – задыхаясь, сказала Бет, держась за Джо и чувствуя, что она вот-вот упадёт – так она была ошеломлена.
– Да, только тебе, моя драгоценная! Разве это не прекрасно с его стороны? Ты не думаешь, что он самый милый старик на свете? Вот ключ в конверте. Мы его не открывали, но сгораем от нетерпения узнать, что он пишет, – воскликнула Джо, обнимая сестру и протягивая ей письмо.
– Лучше ты прочти! Я не могу, у меня кружится голова! О, это так мило. – И Бет уткнулась в фартук Джо, совершенно ошарашенная подарком.
Джо развернула письмо и рассмеялась, потому что первыми словами, которые она увидела, были:
«Мисс Марч, милостивая государыня!..»
– Вот бы мне кто-нибудь так написал! – воскликнула Эми, находившая это старомодное обращение очень элегантным.
– «За свою жизнь я износил много тапочек, но ни одна пара не подходила мне лучше, чем те, что я получил от Вас, – продолжала Джо. – Анютины глазки – мои любимые цветы, и они всегда будут напоминать мне о нежной дарительнице. Я не привык оставаться в долгу и уверен, что Вы позволите старому джентльмену прислать Вам то, что когда-то принадлежало его маленькой внучке, которую он потерял. С искренней благодарностью и наилучшими пожеланиями,
Ваш благодарный друг и покорный слуга,
Джеймс Лоуренс».
– Ну вот, Бет, тебе оказана честь, которой стоит гордиться, я уверена! Лори говорил мне, как мистер Лоуренс любил покойную девочку и как бережно хранил все её вещи. Только подумай, он подарил тебе её пианино. Это всё потому, что у тебя большие голубые глаза и ты любишь музыку, – сказала Джо, пытаясь успокоить Бет, которую била дрожь, и она выглядела такой взволнованной, как никогда прежде.
– Видишь, какие изящные подсвечники и красивая драпировка из зелёного шёлка – вся в складках, с золотой розой посередине, красивый пюпитр и стульчик, полный комплект, – добавила Мэг, открывая инструмент и демонстрируя его красоту.
– «Ваш покорный слуга, Джеймс Лоуренс». Только подумай, это он тебе написал! Я расскажу девочкам в школе. Это их впечатлит, – сказала Эми, восхищённая письмом.
– Поиграй-ка, милочка. Послушаем, как звучит эта крошка-пианина, – сказала Ханна, которая всегда разделяла все семейные радости и печали.
Бет заиграла, и все признали, что это самое замечательное пианино, которое они когда-либо слышали. Очевидно, что его недавно настроили и привели в образцовый порядок, но каким бы совершенным ни был инструмент, я думаю, что настоящее очарование заключалось в самом счастливом на свете лице, склонившемся над ним, когда Бет любовно коснулась красивых чёрно-белых клавиш и нажала блестящие педали.
– Тебе нужно пойти и поблагодарить его, – сказала Джо в шутку, потому что мысль о том, что девочка действительно пойдёт, даже не пришла ей в голову.
– Да, я и собиралась. Пожалуй, я пойду, пока мне не страшно думать об этом.
И, к крайнему изумлению всей семьи, Бет неторопливо пересекла сад, прошла сквозь живую изгородь и вошла в дом Лоуренсов.
– Ну, умереть мне на этом месте, если я в своей жизни видела что-нибудь подобное! Она совсем помешалась на этой пианине! Она бы никогда не пошла туда в здравом уме, – воскликнула Ханна, глядя ей вслед, в то время как девочки просто онемели от такого чуда.
Их бы ещё больше поразило, если бы они увидели, что сделала Бет потом. Поверите ли, она пошла и постучала в дверь кабинета старика, не успев опомниться, и когда хриплый голос крикнул: «Войдите!» – она вошла, прямо к мистеру Лоуренсу, которого застала врасплох, протянув ему руку и сказав с лёгкой дрожью в голосе: «Я пришла поблагодарить вас, сэр, за…» Но она не договорила, потому что он выглядел таким дружелюбным, что она забыла свою речь и, помня только о том, что он потерял маленькую девочку, которую любил, обняла его обеими руками за шею и поцеловала.
Старый джентльмен удивился бы меньше, если бы вдруг снесло крышу его дома. Но ему это понравилось. О боже, да, ему это чрезвычайно понравилось! И он был так тронут и обрадован этим доверчивым поцелуем, что вся его обычная грубость исчезла, и он просто посадил её к себе на колени, прижался морщинистым лицом к её розовой щёчке, чувствуя себя так, словно снова обрёл свою маленькую внучку. С этого момента Бет перестала его бояться и сидела, разговаривая с ним так доверительно, словно знала его всю жизнь, ведь любовь прогоняет страх, а благодарность побеждает гордыню. Когда она пошла домой, он проводил её до калитки, сердечно пожал ей руку и, коснувшись шляпы, зашагал обратно, выглядя очень величественно и не сутулясь, как подобает красивому, солидному старому джентльмену, каким и являлся. Когда девочки увидели эту сцену, Джо начала танцевать джигу, чтобы выразить, как она довольна, Эми чуть не выпала из окна от удивления, а Мэг воскликнула, воздев руки в воздух:
– Да, и впрямь настал конец света!
Глава 7
Эми в Долине Унижений
– Этот мальчик – настоящий циклоп, не правда ли? – сказала однажды Эми, когда Лори проскакал мимо на лошади, размахивая хлыстом.
– Не смей так говорить, ведь у него два глаза! И к тому же очень красивые, – воскликнула Джо, которую возмущали любые пренебрежительные замечания в адрес её друга.
– Я ничего не говорила о его глазах и не понимаю, почему ты кипятишься, я восхищаюсь его ездой.
– Господи! Эта маленькая гусыня имела в виду кентавра, а назвала Лори циклопом, – воскликнула Джо, разразившись смехом.
– Не надо быть такой грубой, это всего лишь ляпсус линвы[23], как говорит мистер Дэвис, – возразила Эми, уничтожив Джо своей латынью. – Жаль только, что у меня нет и половины тех денег, которые Лори тратит на эту лошадь, – добавила она как бы про себя, надеясь, что сёстры услышат.
– Почему? – ласково спросила Мэг, так как Джо снова рассмеялась над вторым промахом Эми.
– Мне так нужны деньги. Я в долгах как в шелках, а моя очередь получить карманные деньги наступит только через месяц.
– У тебя долги, Эми? Что ты имеешь в виду? – И Мэг посерьёзнела.
– Ну, я должна по крайней мере дюжину маринованных лаймов[24] девочкам в школе, и я не смогу вернуть долг, пока у меня не будет денег, потому что мамочка запретила мне брать что-либо в лавке в кредит.
– Расскажи-ка поподробнее. Что, лаймы сейчас популярны? Раньше я прокалывала булавкой кусочки каучука, чтобы сделать мячики. – И Мэг старалась сохранить невозмутимое выражение лица, ведь Эми выглядела такой серьёзной и важной.
– Видишь ли, девочки всегда их покупают, и если ты не хочешь, чтобы тебя считали жадиной, ты тоже должна это делать. Сейчас нет ничего, кроме лаймов, и все сосут их под партами на уроках и на переменах меняют их на карандаши, кольца из бусин, бумажных кукол или ещё что-нибудь. Если одной девочке нравится другая,
