Случай был. У нас флейтист был на курсе, с Питера. Все унижали, хотя пацан был хороший... ну, он и есть сейчас, может. Не знаю.
Короче, человек просто запоздал на отбой. А командир роты сказал: «Я не буду проводить проверку, пока лиц на месте не будет». Там у нас второй этаж, и все курсы стояли ждали на этаже. Старшекурсники в тапочках... Мы-то первый курс, все по форме, а старшекурсники в тапочках, в шортах: им-то — быстрей бы отбой... Он забегает — и слышно уже: «Ну всё, хана тебе, парень... после отбоя держись». Про себя думаю: «Ну, труба».
Он встал — начинается проверка, от ног до головы: там «Сидоров, Петров, Иванов! — Я, я, я! — Всё, ребят, всем отбой».
И от старшекурсников слышен голос: «После отбоя Заславский — в бытовку».
А там у нас иркутские... ну, звери были. Они даже по инструменту, по специальности не профессионалы. Их взяли из-за того, что они из каких-то приютов... ну, дикари. Там полкурса было иркутских, дагестанцы даже не связывались с ними.
Потом люди рассказывали: он заходит в бытовку, а там их человек пять или шесть. И такая система, что эти берцы...
ну, берцы, как у этих, скинхедов, вот эти высокие — одели на руки, вот так завязали... Ну, и вшестером оприходовали его. Как бы не насмерть, просто отбито всё — и его сразу комиссовали.
Такие вот пироги.
Покурить нельзя у вас, нет?
Я хотел спросить: трудно ли привыкнуть танцевать стриптиз?
А что значит в понятие «стриптиз»? Чё стриптиз? Ну стриптиз...
Вам было стыдно?
Да не то чтобы стыдно... Но стрёмно как-то... Ну, неприятно, когда смотрят на тебя, допустим, триста человек, или сто...
Нет, ну ты же идёшь — ты же знаешь, зачем ты идёшь. У нас выход, короче, — пятнадцать минут на сцене. Три-четыре выхода в ночь. Платят семьсот рублей выход. Плюс «вип» — знаете что такое? «Вип-танец»? Во-первых, клиент не имеет права до тебя дотрагиваться — это раз! Человек сидит один, танец длится пять минут: песня — всё. Человек платит сумасш... ну, не сумасшедшие, но по тем временам, допустим — сто долларов. Музыка, ты её можешь всю, допустим, облапать там, вот. А она не имеет права пальцем... пальцем дотрагивается — всё! Всё, танец заканчивается, до свиданья.
Потом чего. Со временем уже видишь в толпе: оп! знакомая — «Привет! - Привет!» И, допустим, там на руках стойку — фью!.. фляк назад, кувырочек, на сцену сел, в оконцовочке ножки свесил, допустим, по щёчке провёл ей... То есть танцуешь — и у тебя есть поддержка зала. Да, вот чего! Самое главное — поддержка. Короче, заманивает само...
Да, ну и плюс с женой со своей где познакомился? Там же. Я танцевал стриптиз, а она в охране работала...
Ваша жена работала охранником?
Да. Она у меня пятиборка...
А раньше ведь там у нас каждый день... ну не то чтоб, как говорится, женщины низкого пола, но девчонки такие простые: «Презерватив есть? — Есть. — Пошли». Там внизу у нас были — «кабинки релаксации» называется. В кабинке закройся и всё. Чё хошь то и делай. Но это пока с женой ещё не знаком был. То есть так, переглядывались: «Привет - Привет», «Пока - Пока», ну, как всегда начинается...
Вот, про неё историю расскажу! Я тогда офигел. Была воробьёвая дискотека. Ну, детская: типа воробьёв дети бегают, малыши. Так называется: воробьёвая. Нам сказали: сделайте детям шоу. Мы сделали шоу: на стул садишься в майке, воду на себя раз! — всё течёт, им нравится — ну, дети маленькие...
А парковая же зона, дверь открыта: и — хоп! — ротвейлер забежал прямо в клуб. А там дети же, шухер, всё... Вот жену-то когда я увидел.
Все охранники — они в галстучках, в белых рубашечках... И она, значит, галстучек свой снимает — берёт на ротвейлера: ш-ш-шик — и на галстуке спокойненько его выводит!.. Весь зал такой : «У-у-у!!.» И я такой: «Ни фига себе девчонка!» Ну, и стали встречаться...
Сначала она боялась сказать. Не сама сказала, а через подругу. Отвела меня в сторону, говорит: «Вот такая система, что у неё есть дочка, ты знал?» А откуда я... Нет, ну ты девушку видишь, откуда ты знаешь, есть у неё ребёнок, нет, правильно? Выглядела, ухаживала за собой, стройненькая, хорошенькая, всё.
Я говорю: «Ну а чё? жизнь-то, она продолжается». Говорю: «Мне девушка нравится, ну и ребёнка приму».
Вот. Короче, первый раз её увидал и до сих пор люблю, и она меня любит. Может, она знает, что я ей не родной отец, но всё равно. Они со Стасиком молодцы, но хотя два разных человека. Стасик в меня: глаза мои, телосложения мои, голова вот такая, а походки мамины, то есть, может, она приучает его... Я говорю: «Не надо! в попу не дуй!» В смысле не надо там дышать над ним... Надо — наказали! А то: один наказывает, второй жалеет, так нельзя тоже.
А Вику я, честное слово, больше люблю, потому что к ней внимания никакого. Вот вчера даже прихожу с работы, она мне: «А вот здесь, пап, я как разукрасила?» Я говорю: «Хорошо». «За линии не залезала?» Я говорю: «Нет».
Домой тоже ездили с ними на зимние... Посёлок Малы-гино, Владимирская область Ковровский район. С Москвы до Владимира поезд, а с Владимира есть проходящий автобус, прям через посёлок.
Дома я отдыха-аю! Я вот, допустим, живу в пятиэтажке, так? Вышел за дом — пошли гаражи. В гараже погреб — спустился, взял баночку огуречиков, картошку с погреба поднял, с маслицем отварил — а? шикарно? А здесь, в Москве, банка огурцов скоко стоит? А картошка скоко стоит?
Домой я приезжаю — я деньги вообще не трачу. Ну, если только спиртное. И даже спиртное дешевле там. Ну сейчас не об этом.
А летом вообще! Заходишь в огород, вот тебе пожалуйста: горох хочешь? — покушай горошек, хочешь фасоль — покушай фасоль...
Москва-то — она провалится, я так чувствую...
«Провалится»? В каком смысле?
В прямом. Сколько рыть-то можно в Москве? Метро это... А потом, сколько уже случаев было, да? И взрывают... Дома всё по-другому. Я даже не хотел уезжать, честно...
А, да! мне ещё Ирина Евгеньевна позвонила! У нас была преподаватель, танцевальный коллектив «Улыбка». Звонит: «Слав, ты знаешь, у нас юбилей. Надо танец поставить, сможешь?» Я: «Не вопрос».
Жену обманул. Маме говорю: «Мам, она просто так не отвянет, придумай историю». Мама звонит ей, говорит: «Там в гараже чё-то помочь надо, там это, погреб поднять...» Всё! три дня продлил, билеты на поезд поменял, всё. Прихожу ставить танец.
Захожу — ну а там как всегда, по старой схеме: «И-и раз, и-и два...» Три прихлопа, три притопа. Я: «Сто-оп!» Говорю: «Ирина Евгеньевна, так уже не пройдёт». Я диск с собой — раз! О? музыка уже другая! Показываю: вот такие движения и такие. Там сначала с медленными танцами — девушка с парнем, ла-ла, потом два рэпера приходят, парня отталкивают, девушку забирают и начинают с ней танцевать. Короче, за два-три дня мы поставили танец.
Но репетиция — это одно, а когда на сцену выходишь, совсем другое, правильно? И мандраж какой-то, и всё... Я говорю: «Ирина Евгеньевна, надо...»Она: «Но вы станцуете?»
«Ирина Евгеньевна! — я говорю. — Надосрочно...» «Хорошо!» — побежала, купила нам.
Ну, и мы там зажгли. И в зал прыгали тоже. Я сначала боялся: в простых клубах ряды эти, лавки — а там и дети стоят, и это, а нам ещё прыгать туда... Но нормально, все целы остались.
И главное, была комиссия с области — всё, понравилось, выдвинули на область. Я уехал, за меня брат танцевал — ну, и первое место во всей Владимирской области.
Вот — московская-то закал очка клубная...
Вот такие вот пироги.
II.
Два один
— И всё-таки не понимаю, — не выдержал Дмитрий Всеволодович, — разве я не закрыл тему?
— Ну и что нам теперь, разойтись? — насмешливо сказала Анна. — Сидим общаемся. Какая разница — «закрыл», не «закрыл»...
— По-моему, различие вполне существенное, — возразил Федя. — Дмитрий видит спасение в цивилизации —
— Какое ещё, — покривился Белявский, — «спасение»?
— Хорошо, не спасение — направление. Верное направление... Но вот, мы только что слышали — человек. Мой ровесник. Жил в деревне Малыгино, жил не тужил, занимался в ансамбле «Улыбка». В один прекрасный день его встретила цивилизация (мы так её превозносим) — западная цивилизация встретила его и растлила!
Трое Фединых слушателей задвигались и, как показалось Фёдору, даже будто бы заворчали.
— Почему не назвать вещи прямо? Что это, если не прямое растление, не разврат? Вот, допустим...
— «Разврат»? — переспросила Анна. — Федя, а что такое «разврат»?
— Ага, вот и я не въезжаю, — неожиданно присоединилась Лёля.
— Кому «разврат», — добавил и Дмитрий Всеволодович, — а кому свобода.
— Снять трусы перед ста человеками? — поперхнулся Федя. — Это вы называете «свободой»?!
— Почему нет? — пожал плечами Белявский. — Имеет право.
— А допустим, если у человека такое... призвание? — задумчиво проговорила Анна. — Если он хорошо двигается? Если это красиво, в конце концов?..