— Не так скоро, Гермес. Не так скоро!
Старик вышел из тьмы, как ни в чем не бывало. с самым невозмутимым видом.
— Этот юноша был доверен мне, и я его верну туда, где ему место. Без постороннего вмешательства, — проговорил он, создавая портал.
Гермес хмыкнул.
— Хорошо же ты присматриваешь за доверенным тебе юношей, — заметил он. — Если бы я так отцову службу нес, давно пел бы тенором и платья носил.
Эреб смерил его недружелюбным взглядом.
— Не лезь не в свое дело, Вестник. Даниил, нам пора.
Да что ты говоришь, старый хрыч! Прям бегу и падаю!
— Нет, я лучше с Гермесом. Мне срочно нужно попасть к Янусу, — сказал я, снимая с себя амуницию. — Как, говоришь, я должен принести жертву?..
Гермес только развел руками.
— Увы, теперь уже никак. С появлением Эреба у меня нет на тебя права. Тем более, ты его сам призывал, и даже жертву принес. Такие дела.
— Да блин! — выругался я.
— Даниил, заходи в портал, — проговорил Эреб, и, хотя его лицо оставалось спокойным, а голос — ровным, я прям-таки чувствовал то неудержимое раздражение, что нарастало у него внутри с каждой секундой. — Нам следует поторопиться.
Я вздохнул.
— Все равно — спасибо тебе еще раз, — сказал я Гермесу. — С меня какое-нибудь подношение в святилище. Зуб даю.
— Зубы оставь себе — их я тоже не собираю, — улыбнулся Гермес. — Ты лучше это... Набери как-нибудь в бутылку того зеленого вина, которым ты меня угощал? Дионис очень им заинтересовался.
— Не вопрос, — отозвался я. — Вот как освобожусь — наколдую!
— Оставить можешь на любом перекрестке, только лучше в полдень или в полночь.
— Вот это вообще красота! Запросто сделаю!
— Даниил!.. — нетерпеливо перебил меня Эреб.
— Да иду уже...
Я вернул Гермесу его накидку, кивнул на прощанье и вошел в портал Эреба.
Тот сразу же последовал за мной.
И очутились мы аккурат посреди его святилища в школе начертаний. Сейчас в храме было совершенно пусто, тихо и темно. Только несколько красных лампадок слабо теплились где-то в глубине.
Эреб хлопнул в ладоши, и на подсвечниках разом полыхнули десятки ярко-желтых огоньков.
— Идем в мою комнату, — приказным тоном сказал мне Эреб. — Ты должен рассказать мне во всех подробностях, что произошло во время полевого задания!
И, даже не дожидаясь моего ответа, он двинулся к своей каморке.
А я взбесился.
То ли меня достал весь этот напыщенный маразм, то ли я просто слишком замерз и устал. Но сейчас мне вдруг захотелось долбануть его чем-нибудь тяжелым по лысому затылку.
— Я ничего тебе рассказывать не стану, — заявил я, засовывая руки в карманы. — Прямо сейчас я быстро соберу свои вещи, и ты отправишь меня к Яну. Мне правда очень нужно его увидеть, и как можно скорее!
Эреб остановился. Медленно обернулся.
— Ты так и не понял? — надменно проговорил Эреб, выразительно выгнув брови. — Школа начертаний — это не проходной двор, молодой человек. И не кабак. Сюда нельзя просто так прийти, или уйти, как только тебе взбредет в голову. Здесь есть порядок и правила! Нарушать их я не позволю!
Он сверлил меня своим черным взглядом, только мне теперь было плевать.
— Ты ошибаешься. Это не прихоть, у меня есть срочный разговор к магистру!
— Или срочное желание поделиться губительным дурманным напитком с одним из самых ветреных богов Зевса? Хочешь привлечь побольше внимания к своей персоне? — воскликнул Эреб, и от его голоса зазвенело под куполом. — Чтобы отец заинтересовался, откуда такой специфический верующий взялся у его сына? И чтобы олимпийские боги особенно дотошно принялись разглядывать и тебя, и твою школу, и твоего покровителя? Ты этого хочешь, бездумный носитель силы бездумной богини?!
Я шумно выдохнул. Нет, возможно, какой-то резон в его словах был — как обычно.
И все-таки старик был не прав.
— Эреб, мне правда нужно!..
— Довольно! — оборвал он меня, и в этот раз приказ обладал особенной силой.
Я почувствовал, как меня вдавило в пол, а шею будто кто-то ощутимо сжал руками.
— Раз ты настолько устал, что забываешься, кто перед тобой, отправляйся в свою комнату! Можешь поспать и поесть — госпожа Лилит настояла, чтобы в комнате тебе оставили ужин. А завтра к полудню ты предоставишь мне в письменном виде отчет о случившемся во время полевых заданий. И наиболее подробно ты должен будешь описать, куда ты пропал после непредвиденной ситуации в пещере третьей группы, и каким образом оказался в лесу на расстоянии двух недель пути от школы! Исполняй!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
От его голоса у меня в ушах зазвенело.
— Как прикажешь, — тихо проговорил я, чувствуя, как подо всей этой придавившей меня тяжестью кипит и клокочет самая настоящая злость.
Я развернулся и отправился прочь из святилища, и на губах у меня играла зловещая усмешка.
Значит, по-хорошему ты не хочешь. Да, Эреб?
Тогда пеняй на себя, о великий куратор великой и прославленной школы!
Я тебе устрою, блин, порядок и правила.
Глава 10. Армагеддец и Вавилон Великий
Умывальное блюдо с холодной водой и полотенце — вместо горячей лохани с мочалкой. Унылый труп — вместо милашки Ники. Давно остывший ужин с безвкусным отваром, который здесь называли «компотом» — вместо сочного окорока и кружки хорошего пива.
Братцы, мое терпение не безгранично!..
Хорошо, что у меня все еще оставались бинты и бальзам Лилит — этим я кое-как одной рукой обслужил свое раненое плечо. Боль ушла сразу, уступив место легкому жжению — все-таки демоница отлично умела делать лекарства. Потом с тоской посмотрел на окончательно пришедший в негодность комплект любимой кожаной одежды. Теперь придется носить тот модный, блин.
Ладно, что-нибудь придумаю.
Итак, я сидел за столом, совершенно голый, завернутый в одно только одеяло. И набивал себе желудок едой, которая меня дождалась благодаря предусмотрительности наставницы Лилит.
Забавная ситуация: по школе целых два бога шастает, а поблагодарить за доброту хочется только демона-суккуба. Вот как так?..
Причем еда была крепко сдобрена какими-то травами и приправой, от которых внутри становилось тепло, и моя усталость буквально вытеснялась этой теплотой, как сон вытесняется чашкой славного кофе с крепкой сигаретой.
Леха между тем пытал меня расспросами. Куда пошли, как выглядело начертание — его занимали все подробности, а у меня не хватало сил сообразить, стоит ли ему рассказывать все, или о некоторых событиях все-таки лучше умолчать.
В итоге я рассказал ему обо всем, даже о древнем боге в темнице. Правда, содержание нашего разговора я сократил раза в три, упомянув только, что божество никак не могло вспомнить свое имя, а потом отправило меня сюда.
— Что это за бог такой, Лёха? Ты что-нибудь знаешь об этой сущности? Может, легенды, байки какие-то.
— Э-эээм, — задумчиво протянул мой друг некромант. Потом озадаченно добавил. — М-ммм... — И после небольшой паузы с бесконечной тоской протянул. — Оххх-хо-хо... Дурная моя голова...
— Не можешь ничего вспомнить? — участливо спросил я.
— Что?.. А! Да я и не пытался. Даня... Я ведь, получается, куртуазился с его высочеством? Полоумный! Говорю ей... то есть ему ... говорю — а можешь звать, как маменька называла, тебе, так и быть дозволяю! Прости Господи, стыд-то какой!
Я рассмеялся.
— Да будет тебе! Ты же не под юбку к нему полез!
— Да... Под юбку я к ней не полез... — кашлянул Лёха. — Поскольку рук не имеется...
Тут я заржал в голос.
— Так значит, мысли такие были? Ну ты даешь, дружище!
— Типаж-то, типаж-то какой, Даня! Платьишко это серое, скромное... Глазки умные... И сама из себя вся такая обходительная — как глянешь, так душа дрогнет! Кто ж мог подумать?..
Тут я услышал за дверью звук, похожий на легкое кошачье царапанье. Будто кто-то тихонько поскребся.
Некромант сразу умолк. А я, поправив вокруг себя одеяло, закинул один угол себе на плечо и в облике древнего грека пошел проверять, что там, за дверью.
