Я нашел ее конюшню на западной окраине города, где Джуди содержала лошадей арабской породы. Ване она выделила отдельный загон и кормов от пуза. Обитатели конюшни выглядели хрупкими, изящными и почти игрушечными лошадками на фоне громады моего коня.
Жена профессора Петерсона Черил ждала нас с обедом при свечах, с вином и коньяком. Она несколько удивилась, когда я предпочел водку. В этом доме «Отче наш» перед обедом не произносили, и Библии я там не нашел. Закончившая педагогический институт Черил возглавляла штатный отдел по борьбе с издевательствами над детьми. Вот уж мы наговорились всласть и о генетике с евгеникой, и о музыке, и о политике нынешнего правительства.
Обсуждали мы и недавно опубликованную книгу «Колокол», в которой авторы утверждали, что люди рождаются с уже определенными интеллектуальными потенциями. Согласно их теории, 90 % человечества попадает в разряд «ни дураков, ни очень умных», составляя основу общества. Но рождается, живет и умирает в мире 5 % умных и 5 % дураков, жизнь которых никаким воспитанием не изменишь. Государственные программы помощи неблагополучным семьям дают мало результатов из-за того, что людей не переделаешь. Глупых родителей не надоумишь, как п равильно воспитывать детей. У дураков редко рождаются умные дети – на то и генетика. А умные в помощи государства не нуждаются.
Поскольку Черил работала в государственной системе, то она верила в действенность этих программ и яростно мне возражала. Гордиев узел наших противоречий разрубила Зузанна Яцкевичус, фотограф местной газеты. Она приехала поснимать меня в домашней обстановке. Через день мы договорились прокатиться на телеге по городу.
Утром Черил устроила мне экскурсию по городу, а пот ом ссадила около входа в Иллинойский колледж. Там ждал меня Джэймс Дэвис, профессор истории и политологии. Он следит за нынешней политической ситуацией в России, часто ездит туда и пишет книгу об истории отношений между США и Россией. Приезжают к нему теперь из России студенты и аспиранты изучать Америку. Но вряд ли есть у них возможность видеть эту страну с облучка телеги. Приятно было общаться с человеком, близким тебе по духу и образованию. Ведь когда-то я работал в Ленинградском университете имени А. А. Жданова и пытался сделать карьеру в генетической науке. Даже диссертацию смог защитить по бесполому размножению ящериц Кавказа. Уж явно не рожден я для науки, но тем не менее больше десяти лет дурил себя и окружающих в напрасных потугах быть ученым.
Мы так подружились с Джэймсом, что не хотелось покидать его кабинет. Но в 5 часов в англиканской церкви Анни Мернер был назначен органный концерт с участием моего хозяина, Джэя Петерсона.
Я не большой знаток органной музыки. Разве что пару раз был на концертах в Домском соборе в Риге. Там превосходная акустика для исполнения такой музыки. Но теперь это заграница, где мой брат живет, и нельзя сказать, чтобы он рвался в Россию, хотя ему и не дали статус гражданина Латвии. Чего там нет, так это ощущения опасности при встрече с полицией.
Нужно нам самим в России строить залы органной музыки и забыть о прибалтийских колониях, заменявших нам Европу. Когда англичане теряли свои колонии, их тоже изгоняли и преследовали местные националисты. Большинству колонизаторов пришлось вернуться на родину, к разбитым корытам империй. Турция, Испания, Австрия, Франция, Англия тоже в этом веке скукожились, но приняли в свое лоно изгнанных пионеров-завоевателей. Ясно уже, что не видать нам как своих ушей и других органов ни Прибалтики, ни Средней Азии с Закавказьем, да и Украина с Белоруссией – отрезанные ломти. Придется нам из Российской (Советской) империи Русь обустраивать, благо есть где. А как – нам уже Александр Исаевич Солженицын невнятно разъяснил. Завоевав когда-то аборигенов в колониях, русские у себя на родине превратились сейчас в подобие аборигенов, американских индейцев, которыми владеют и правят чужеземцы из бывших колоний.
Джэй играл вдохновенно и профессионально, аудитория была благодарна за исполнение «Токкаты» Баха и «Островов в море» современного композитора Дэниэля Пинкхэма и аплодировала сердечно. А вот я не могу долго переносить прекрасное, вскоре у меня от него дурнота наступает, а может, не в коня корм. Так и здесь, после получаса медитативного наслаждения сбежал на улицу покурить. Там и решил подождать приезда миссис Дриннэн, жены доктора, которая пригласила меня на ужин.
Пока накрывали на стол, мы дернули с доктором по паре коктейлей – водки с пепси-колой. Успели даже обсудить правомочность действий американского доктора Кеворкяна, помогающего смертельно больным уйти в «лучший мир» по собственному желанию. Мой хозяин много лет проработал военным врачом в Японии, собрал уникальную коллекцию корабельных фонарей и с увлечением о них рассказывал. Я же пытался врубиться в детали, полоща при этом альвеолы благородным напитком и вставляя многозначительные, как мне казалось, фразы.
Мы бы так и еще пару часов развлекались, но позвали к столу со свечами. Мэг Шефферд, пасторша англиканской церкви, прочла «Отче наш», и надо было незамедлительно наслаждаться обедом.
Перед едой, грешен, люблю выпить. А когда выпил, то уже и есть не хочется. Эта привычка помогает мне сохраняться в более-менее приличной форме, и живот мой не свисает поверх поясного ремня, как симптом «зеркальной болезни». Называют ее зеркальной оттого, что при уж слишком большом животе человек может увидеть свои детородные органы не прямо внизу, а только в зеркале.
Вышел на террасу покурить, а там разыгрывалась феерия первой весенней грозы, так долго ожидаемой измученной землей. Косые плети ливня смывали накопившуюся за зиму грязь, потоки которой сносило вдоль канав в канализацию.
Придя утром на конюшню, я застал там раззамечательное зрелище – ночная гроза наэлектризовала, ионизировала воздух, очистила от зимней скверны. Арабские скакуны Джуди вместе с громадиной тяжеловозом Ваней носились по лугу в ошалении от счастья существования на этой земле. Остепенись, Ванечка, пора запрягаться и ехать на встречу со слепыми школьниками, которым не повезло видеть всю эту красоту мироздания.
По дороге на облучок подсела фотографиня Зузанна. Она хотела поснимать мою встречу со школьниками. Около двадцати девчонок и мальчишек собрались в классе, который вела Джуди. Некоторые из них были не только слепы, но и глухи, не понимая, что здесь происходит, находясь в ступоре. Рассказав немного об экспедиции и лошадях, я пригласил детей на улицу общаться с Ваней, и вот там уже они были совсем другими. Наверное, колоссальная энергия лошади зарядила их, разбудила дремавшие инстинкты связи человека с животными и природой. Дети гладили лошадь, угощали ее морковкой и яблоками, обнимали, как любимую куклу. Зузанна плакала, фотографируя эту картину если не исцеления, то пробуждения.
В благодарность за общение с лошадью дети напечатали на машинке с алфавитом для слепых благодарственное письмо. Оно до сих пор для меня дороже самых дорогих подарков.
Обедали мы в крохотной квартире Зузанны, которую она снимала через дорогу от редакции своей газеты. Приготовили вместе рыбу, и, как положено, она подала к ней белое вино. Вскоре оно кончилось, и уж пили все, что было в наличии.
Зузанна, как и я, одинока и пытается наслаждаться этим хроническим состоянием. Мы оба пережили массу несчастных любовей и боялись обжечься еще раз. А еще мы увлекались сидха-йогой, которая за последние годы заполонила умы миллионов американцев. Философия йоги проста для поверхностного понимания. Она учит, что Вселенная наполнена Божественным Сознанием, имеющим такие термины, как Бог, Создатель, Абсолют, Аллах и т. д. Но йога учит, что познать его можно только с помощью Учителя, Гуру. Главой секты сидха-йоги является молодая и божественно красивая Гурумай Чидвиласананда. Эта женщина управляет миллионами своих последователей жесткой маленькой ручкой и открытым сердцем.
Тебе никого и ничто не нужно, если любишь своего Гуру, и любил я ее открытым сердцем. Я потратил сотни долларов на поездки в главный храм – ашрам ее секты в окрестностях Нью-Йорка, где часами медитировал в позе лотоса. Никаких женщин, кроме нее, мне не было нужно. Кульминацией счастья было ее касание моей переносицы пером павлина – остановись, мгновенье, ты прекрасно.
Но однажды на подъезде к ашраму сломался мой автомобиль, и я вышел на обочину, чтобы попросить помощи у проезжих последователей секты. У них не было для меня времени – все спешили на встречу с только что вернувшейся из Индии Гурумай. В конце концов, помог мне проезжий, который ничего не знал о йоге. После этого я развернулся и поехал в обратном от ашрама направлении, и больше ноги моей там не было.
Так что я давно в этих псевдопророках разочаровался, а Зузанна еще верила. Нам было грустно и хорошо в тот вечер, и на прощание она записала в дневник:
