Марк Твен тоже любил путешествовать, и первая же его книга, «Простаки за границей», сделалась бестселлером. По дороге в Святую Землю Марк Твен посетил в Крыму царскую фамилию и даже был принят Александром II. Когда же министр транспорта России барон Унгерн заявил, что на постройке железной дороги успешно трудилось 10 000 зэков, Марк не захотел ударить лицом в грязь и заявил от фонаря: «А вот в Америке мы использовали для подобных работ 80 000 преступников, и все они были закоренелыми убийцами». Так что соревнование России с Америкой началось задолго до лозунга большевиков: «Догоним и перегоним Америку».
Но слава Богу, что давняя традиция дружбы между нашими странами восстанавливается. Демократическая Америка и авторитарная Россия в прошлом веке дружили и часто объединялись в союз против агрессивной политики Великобритании. В один из своих визитов в Санкт-Петербург американская делегация привезла в подарок царю желудь, взятый от дуба, росшего возле дома Джорджа Вашингтона в городе Маунт-Вернон. Посажен был он на Ольгином острове, посреди пруда в Новом Петергофе. Сейчас восстановлены паллаццо на Царицыном и Ольгином островах, а к дубу Вашингтона прикреплена бронзовая табличка с описанием истории его происхождения. В последнее посещение нашел я его в добром здравии и множеством желудей на земле, годных для будущей посадки. Ведь дуб Вашингтона в Маунт-Вернон давно срублен, а желудей от него не осталось. Надо бы послать американцам посылочку с дюжиной желудей, пусть возрождают свою историю.
Километрах в трех ниже по течению Миссисипи находятся пещеры, где заплутали Том и Бэкки, и где Том написал сажей от свечи на своде пещеры: «Я люблю тебя, Бэкки». Здесь же индеец Джо хранил сокровища и погиб от голода, оказавшись замурованным в пещере. Читал я об этом лет сорок назад, и вот, выплыло все в памяти. Ведь как мне тогда хотелось побродить по этим пещерам… И Господь дал такую возможность!
Ходил и ездил по Ганнибалу, названному в книге о Томе Сойере Санкт-Петербургом. Вспоминал и тот, на брегах Невы. Как же они непохожи, этот – город детства Марка Твена и тот, пропитанный страданиями человеческими, город Достоевского.
Домовые
19 апреля
В 20 километрах западнее Ганнибала, в штате Миссури, я остановился на молочной ферме братьев Кэденов, Карла и Мелвина. Они – фермеры в несчетном поколении. Доят дважды в сутки 70 коров породы джерси, дающих каждая на круг 30 литров. При таком интенсивном режиме эксплуатации корова выдаивается за 3–4 года, а потом – на мясокомбинат. Комбикорма настолько напичканы белками и минеральными солями, что лошадь отказалась их даже пробовать.
Старику Кэдену перевалило за 80, и он помнит времена ручной дойки, и как в 1924 году его семья приобрела первый доильный аппарат. До сих пор он сохранил за собой 90 гектаров лугов и пастбищ и не собирается ни продавать, ни дарить их четверым детям. Каждому из них хочется приобрести землю для своей семьи. «Вот помру, тогда и узнают, кому земля досталась», – поведал он мне по секрету, хихикая.
После обильного завтрака, запиваемого парным молоком, я попрощался с хозяевами и направился дальше в надежде найти по дороге кузнеца и подковать лошадь. В поселке Шелбина я узнал от проезжей учительницы, что местные старожилы Гарольд и Маргарет Гилберт разводят бельгийских тяжеловозов, родственников Вани. Я им позвонил, но Гилберты отказали в ночевке, сославшись на недомогание. Пришлось ехать дальше и останавливаться на заброшенной ферме Рэнди и Сюзанн Хиллард, живших неподалеку в новом доме.
Они привезли сена и зерна Ване, а для меня ужин в судках. Огороженного пастбища здесь не было, и пришлось всю ночь держать лошадь на привязи.
Каждый заброшенный дом всегда имеет свою тайну. Так и здесь, сидя на завалинке старинного фермерского дома, я чувствовал спиной поскрипывание половиц и невнятное бормотание позабытого всеми домового, и жалко мне его было. Ну, какой же домовой просуществует долго без человека, ему тоже компания нужна. Я сидел в окружении духов людей, живших когда-то на этой земле.
Штат Миссури был основан после того, как долины рек Миссисипи и Миссури были в 1803 году приобретены у Франции. Два с лишним миллиона квадратных километров были куплены всего за 15 миллионов долларов, что в два раза превышало годовой бюджет США. Партнеры были довольны сделкой и возможностью насолить общему противнику – Англии. Наполеон Бонапарт получил деньги на покорение Европы, Америка же удвоила свою территорию. Идея покупки принадлежала третьему президенту США Томасу Джефферсону, а переговоры с Францией вел его помощник Джеймс Монро. Тот самый автор «доктрины Монро», провозгласившей, что американский континент принадлежит американцам, и европейцы не имеют права здесь командовать.
В благодарность за это приобретение жители штата Миссури назвали свою столицу Джефферсон-сити. И неудивительно, поскольку Джефферсон был самым гениальным президентом этой страны за всю ее историю. Когда собрался 1-й Континентальный конгресс США, обсуждавший право этой колонии на отделение от Великобритании, он прислал туда письмо, в котором утверждал: «Наша эмиграция в эту страну не дает Англии большего права на нас, чем эмиграция датчан и саксонцев давала право их бывшим правителям над Англией».
Этот человек составил также текст «Декларации независимости», а после приобретения США статуса независимого государства отправился в Париж, чтобы помочь своей стране в налаживании отношений с вновь создаваемой Французской республикой, выбравшей своим лозунгом «Свободу, Равенство и Братство». Но вскоре он понял, что свобода, означавшая вначале право делать то, что не ограничивало прав других граждан, превратилась в освобождение соседних наций от их дурацкой привычки быть независимыми от Франции. Равенство оказалось всего лишь равенством перед законом, и то далеко не всегда. Ну а лозунг всеобщего братства имел настолько широкий смысл, что вовсе его потерял.
Плантатора и религиозного человека Томаса Джефферсона возмущала свобода обращения французских революционеров с чужой собственностью путем ее конфискации. Будучи врагом идеи государственной религии, он тем не менее негодовал по поводу преследования французами католических священников. Однако в 1789 году Джефферсон получил от Национальной Ассамблеи приглашение принять участие в обсуждении новой конституции Франции. Таким образом, американцы учили французов демократии, а не наоборот.
Уже с тех пор Франция начала подозрительно относиться ко вновь возникшей Американской республике. В 1796 году посол Франции в США М. Адет отправил доклад своему правительству, в котором писал, что у Америки появились собственные интересы, не совпадающие с интересами Франции, и что «Джефферсон – типичный американец и поэтому не может быть нашим истинным другом. Американец рожден быть врагом народов Европы». Он был бы еще более суров, если бы знал, что Томас Джефферсон увез к себе домой секрет приготовления французского жареного картофеля в кипящем масле. Американцы не заплатили за этот патент, правда, патентной службы тогда еще не существовало.
Джефферсон был участником Американской революции, порожденной восставшим народом, и понимал, что свобода США зиждется на вечной неудовлетворенности народа правительством. Многочисленные консервативные и либеральные группы недовольных заведенным порядком граждан являются необходимым и обязательным условием существования демократии, а их борьба между собой является основой прогресса. Джефферсон понимал это и писал: «Дерево свободы должно время от времени освежаться кровью патриотов и тиранов. Она является необходимым его удобрением».
В первой администрации президента Джорджа Вашинг тона он был государственным секретарем и непримиримым противником Александра Гамильтона, министра финансов. Гамильтон был сторонником сильного централизованного правительства и поддерживал подавление Вашингтоном восстания фермеров Пенсильвании против налогов на виски.
Джефферсон сформулировал свои расхождения с Гамильтоном в следующей фразе: «Один больше всего боится невежественных людей, а другой самодовольных правителей, от них не зависимых». Короче, Джефферсон бесконечно верил в честность и благоразумие простых людей. Его считают основателем современной республиканской партии, в то время как демократы своим основоположником считают федералиста Александра Гамильтона.
Джефферсон, будучи первым, по-настоящему народным президентом, отличался простотой нравов и презирал помпезность своих предшественников, унаследованную ими от английских правителей.
Первый президент США Джордж Вашингтон в Белом доме копировал порядки королевского двора. Он не жаловал рукопожатий, ограничиваясь формальным поклоном. По столице разъезжал в карете, запряженной шестеркой лошадей, в сопровождении двух лакеев. На приемы Вашингтон являлся в черном дорогом вельветовом костюме, башмаки его были украшены золотыми пряжками. Редеющие волосы густо напудрены, в руке – треуголка со страусиным пером, а на боку сабля в ножнах из белой кожи.
