я – деньги.
И как только прасол перешел к следующей палатке, я заторопилась в гостиницу. Я не знала, как долго продлится действие иллюзии, и не хотела, чтобы месье Ланс схватил меня за руку, когда обнаружит, что заплатил столь дорого за самое простое полотно.
– Ваша светлость, но это же – золотое дно! – мадам Креспен не могла успокоиться и на следующее утро. – Зачем нам покупать прялки и краску, если вы за одно мгновение можете превратить грубое полотно в самую модную ткань? Нам всего лишь нужно ткать, не покладая рук, чтобы привезти на следующую ярмарку как можно больше рулонов. К тому же, мы можем ездить не только в Монрей, но и в Шератон, а то и в саму столицу!
По ее блестящим от возбуждения глазам я поняла, что она уже подсчитывала возможные барыши.
– Нам совсем не обязательно стоять за прилавком самим, – добавила она, когда я покачала головой, – мы можем брать на ярмарки с мануфактуры каждый раз разных работников, чтобы они не примелькались.
– Вы полагаете, что это хорошо? – удивилась я. – Вчера я пошла на это только потому, что речь шла о дурном человеке. Обмануть такого не зазорно – ведь он сам, пользуясь своей должностью, обирает других. Но если такую ткань купить к примеру, владелица ателье, которая тоже едва сводит концы с концами? Или отнюдь не богатая невеста, которая, желая быть самой красивой в день свадьбы, откладывала деньги на эту покупку несколько месяцев? Разве совесть не станет вас мучить?
Судя по выражению ее лица, отношения с собственной совестью у нее были весьма прохладные. Но после некоторого раздумья, она всё-таки признала:
– Пожалуй, вы правы, сударыня – уподобиться месье Лансу было бы ужасно.
Но в ее словах было явно слышно сожаление.
На сей раз я отправилась на рыночную площадь в шляпке с вуалью и более дорогом платье.
Начали мы с палаток, где продавались краски. Мадам Креспен подвела меня к прилавку, за которым стоял широкоплечий мужчина восточной наружности.
– Этот не обманет, ваша светлость. Я знаю его уже много лет. Цену, правда, возьмет не маленькую, но зато и товар у него отменного качества.
– Вы что-то покупали у него? – спросила я шепотом.
Фифи хихикнула:
– Где уж нам? У нас на краски денег не было. Но я слышала о нём много лестных отзывов.
На прилавке были разложены мешочки и сосуды с разноцветными порошками – синими, желтыми, зелеными. Продавец поприветствовал мадам Креспен поклоном, бросил быстрый взгляд на меня и, должно быть, признал меня платежеспособной.
– Прошу вас, сударыня. Не сомневайтесь – это лучшие краски на ярмарке, – он сверкнул улыбкой – зубы казались особенно белыми на его смуглом лице. – Вот индиго – он дает восхитительный синий цвет. А вот прекрасный пурпур из Финикиании. Или изволите шафран?
Мы купили всего понемногу, потратив на это почти всё серебро, что заработали на ярмарке. А вот золотые монеты оставили для более серьезных покупок.
Светловолосого продавца мы нашли на том же месте, что и вчера, но прялок у него в палатке заметно поубавилось.
– Надеюсь, месье Ланс вчера не сильно вас обобрал? – участливо спросила Фифи.
Продавец усмехнулся:
– Мы отделались продажей за бесценок джеманской прялки. Но это устаревшая модель, и если королевскому двору без нее никак не обойтись, то мне жаль тамошних прях. Изволите что-то купить, сударыни?
Мы с Фифи смотрели на прялку с механическим наполнением катушки, которая так ловко двигалась вдоль веретена, что этим невозможно было не восхититься. Я даже приподняла вуаль на шляпе.
– Единственный экземпляр, – одобрительной улыбкой поощрил нас светловолосый. – Нить с такой прялки будет ровной и тонкой. Успевайте купить, пока этого не сделали другие. Если вместе с ней вы купите и прялку попроще, дам хорошую скидку.
Я боялась, что даже со скидкой цена окажется для нас неподъемной. К тому же, изначально мы собирались купить прялки три или даже четыре – пусть и более скоромных.
– На вашем месте я бы ее купил, ваша светлость, – услышала я мужской голос из-за спины и вздрогнула. – Если, конечно, вы на самом деле хотите сделать вашу мануфактуру процветающей.
Я обернулась, но и без того уже знала, кто это сказал.
– Месье Понсон! Что привело вас в Монрей?
Его остроносое лицо было чуть приветливей, чем при нашей первой встрече.
– Я иногда позволяю себе небольшие путешествия, ваша светлость. А ярмарка – это отличный повод вырваться на пару дней из привычной обстановки.
Мне показалось, или в его словах прозвучала легкая грусть? Неужели он отнюдь не наслаждался уютом увитого плющом домика в маленьком тихом городке? Но почему же тогда отказался от моего предложения?
– Мы возьмем ее и еще олландскую, – сказала я продавцу, – если вы сбросите хотя бы четверть от общей цены.
Тот не стал упираться, и сделка была заключена. Фифи с Жераром потащили прялки к нашей телеге, что стояла на одной из улочек, выходивших прямо к набережной.
– Вы когда-нибудь работали с красками, месье де Понсон? – мы медленно шли по уже наполовину пустым торговым рядам – это был последний ярмарочный день, и многие продавцы уже распродали весь свой товар.
– Разумеется, ваша светлость, – кивнул он.
– А если я предложу вам продлить ваше путешествие и отправиться с нами в Трези, вы снова ответите мне отказом? Мы купили хорошие краски, и ваша помощь была бы очень кстати.
Я остановилась, глядя на своего спутника в упор. Он был невысокого роста, щуплый, и, признаться, я сомневалась, что он – именно тот человек, который нам нужен. Его ответ только подтвердил мои сомнения.
– Боюсь, мадам Креспен будет не в восторге, если вы меня наймете. Мы с ней не очень ладили прежде.
– Она – умница, каких поискать, – признала я, – но если мы намерены двигаться дальше и расширять производство, то без опытного управляющего нам не обойтись. Думаю, Фифи понимает это и сама.
– Вы не сможете заплатить мне столько, сколько я стою, – у него нашлось еще одно возражение.
– Сейчас – да, – не стала спорить я. – Но если дела пойдут в гору…
Он в волнении потер переносицу. Я уже я не раз замечала у него этот жест.
– Позвольте полюбопытствовать, ваша светлость, остались ли у вас
