Виноградов глянул на примыкающий вплотную к трассе кусок пустыни: камни под солнцем, иссохший песок, пыльные прутья колючих кустарников. И почти физически ощутил прохладную белизну жилых, расположенных в сотне метров, кварталов:
– Колоссальный труд. Можно себе представить…
За такое понимание он был вознагражден почти часовой лекцией об истории государства Израиль, особенностях его экономики и социальной политики. Несмотря на излишнюю эмоциональность и пристрастие Лени к нецензурным русским эпитетам, получилось вполне познавательно.
Наконец рассказчик притих.
– Уже скоро? – покосился на электронные часы Владимир Александрович.
– Смотрите… – Эффект был именно тот, которого он ожидал.
– Да-а! – Прямо впереди, на скале, выделялась четкая, крупная надпись по-русски: «Сады Сахарова». То же самое было повторено и на других языках, но глаз уже притерпелся к чужим шрифтам, поэтому буквы родной кириллицы производили несколько странное впечатление. – Сильно…
– Притормозить? – Можно было подумать, что это именно он придумал и создал этот уникальный комплекс – висячие, покрытые зеленью террасы на разных уровнях скал. Здесь, на пересечении автострады с прорубленной в незапамятные времена дорогой Гиват-Шаул, можно было по-разному относиться к покойному русскому академику, но…
– А вы знаете, кто такой был Сахаров? – на всякий случай уточнил таксист.
– Слышал! – Еще одной лекции на тему о том, что нет пророка в своем отечестве, он уже вряд ли выдержал бы.
– Это где-то здесь… Какой, говорите, номер машины?
Виноградов в очередной раз вынул из нагрудного кармана листок с реквизитами отеля и вслух прочитал то, что вчера для него записала девица из службы портье.
– Понял, сейчас посмотрим… – Леня вырулил на небольшую стоянку рядом с заправочной станцией. – Не они?
– Они! – Владимир Александрович уже заметил человека, выбиравшегося из припаркованного в тени автомобиля. Тень, однако, оказалась весьма относительной – это майор понял сразу же, как только расстался с кондиционированным салоном такси. Он махнул рукой, привлекая внимание, и нырнул обратно: – Сколько с меня?
Названная сумма в пересчете на доллары оказалась несколько выше, чем договаривались сначала, но торговаться показалось не слишком удобно. В конце концов, сорок центов считать за шекель или пятьдесят – деньги все равно не свои, подотчетные.
– Ладно… Спасибо! Счастливого пути.
– Мазлтов! Хорошего отдыха вам – и здоровья. Привет России, если будете в Витебске – кланяйтесь всем…
Виноградов хотел сказать, что Витебск – это уже вроде и не совсем Россия, но решил не вдаваться в геополитику. Тем более что к ним уже приближались встречающие:
– Проблемы, Саныч?
– Да нет, все гуд! Здравствуй, рад видеть живым-здоровым.
– Взаимно, Саныч! – Николай со времени их последней встречи практически не изменился и по-прежнему был похож на плакатного морского пехотинца. И рукопожатие у него было под стать внешности. – Это наш местный товарищ, зовут – Айзек, но можно и Исак.
– Мне о вас рассказывали, – приветственно улыбнулся гость, протягивая руку. – Очень хорошие рекомендации!
Спутник Николая поразительно походил на Сильвестра Сталлоне, знал это и старался, видимо, держать себя в образе: зеркальные солнцезащитные очки, бицепсы и армейский кольт – за поясом, без всякой кобуры.
Таксист, от греха подальше, уже выруливал на автостраду.
– Айзек! Здравствуйте… – Ладонь у него оказалась почтительной, без всяких попыток продемонстрировать силу и мощь. А вот произношение… С таким акцентом в Питере рассказывают еврейские анекдоты.
– Вы можете называть меня просто майор! – В стране, где министр обороны всего-навсего генерал-лейтенант, звание Виноградова должно было произвести впечатление.
– Как доехал? Извини, не смогли встретить в порту…
– Ерунда! Я получил информацию через отель.
«Местный товарищ» тем временем перехватил у Владимира Александровича сумку и аккуратно положил ее в багажник. Потом только догадался спросить:
– Извините, вам ничего из вещей или документов не понадобится?
– Нет, не беспокойтесь… – Самое ценное все равно находилось у Виноградова в голове, а остальное перед таможней пришлось распихать по карманам.
Пока Айзек устраивался на водительском месте, майор незаметно придержал приятеля:
– Слушай, Коля… Этот мальчик – он не слишком заметный?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы не похожи со стороны на каких-нибудь рэкетиров с Рижского рынка, нет?
– Ну, Саныч… Вопросы он решает. Все, проколов пока не было. Думаешь – заменить?
– Зачем? Вам здесь виднее. Будем считать это местным колоритом.
Национальные преступные сообщества по всему миру тяготеют к дешевой театральщине – и с чего бы российско-еврейской мафии оказаться исключением?
– Везите, ребята. Только не быстро.
Впереди был Иерусалим – белый памятник на холмах, чудо света, святыня трех мировых религий. Очень хотелось бы оказаться здесь паломником. Или просто туристом…
– Любуйся, Саныч!
В Старый город они поднялись через Яффские ворота…
* * *
Трудно найти в мире два столь не похожих друг на друга города. Древний, по-восточному загадочный Иерусалим… и деловой, агрессивный Нью-Йорк Сити – воплощение Запада.
Музей истории – или фондовая биржа? Супермаркет – или Большой театр? Что лучше? Глупые вопросы…
А любой ответ будет еще глупее.
Тем не менее у обоих городов имелось теперь нечто общее. А именно: крупнейший мегаполис США стал начальной точкой пути майора милиции Владимира Александровича Виноградова в Святую землю.
Началось все с банального удара в ухо посреди чужого и не слишком чистого коридора…
– Как вы себя чувствуете? Вам нужна медицинская помощь?
Помещение, в которое привезли тогда пленников, больше всего напоминало частный дом. Самый обыкновенный частный дом на американскую семью с достатком чуть выше среднего.
– Вы слышите меня? Как вы себя чувствуете?
Сначала машины петляли по узким улочкам, потом одна за другой въехали в просторный, отапливаемый гараж. Ворота автоматически опустились, но уже загорелась полоска светильников под потолком. Владимира Александровича вывели из автомобиля и усадили на лавочку под стеллажами. Наручники никто снять не догадался.
– Вам плохо? Можете говорить?
– Смотря о чем… – Зубы все были целы, язык не прикушен, но все равно бодрости от звуков собственного голоса Виноградов не ощутил. – Где второй человек?
Он не видел Рэмбо с того момента, как их распихали по разным машинам. В гараже майор сидел один, если не принимать в расчет охранника, – все остальные сразу же поднялись по лесенке в дом.
– Здесь, – без заминки ответил сидящий напротив мужчина.
– Кто вы такие?
Собеседник подивился чужому нахальству. Но наказания не последовало.
– Неужели не догадываетесь? – Повернувшись на реплику, Виноградов увидел, что в комнате их трое. Тот, что пристроился на диванчике за спиной, поразительно напоминал известного актера Копеляна в роли батьки Бурнаша.
– И чего вам надо?
– Вы в порядке? Вы себя хорошо чувствуете? – не отвечая, поинтересовался сидящий напротив. Из особых примет у него имелся только намек на раннюю лысину. – Не нужно ли оказать медицинскую помощь?
Видимо, этот вопрос его занимал сейчас больше всего.
– A-а! Вы из общества милосердия? Знаете, попросите тогда кого-нибудь из знакомых кузнецов стукнуть вас по башке кувалдой. Многие вопросы отпадут сами собой.
– Ребята погорячились. Но вы же первые начали! – заторопился «медик».
– Думаю, стоит считать произошедшее производственной травмой. Идет? – Тот, что сзади, явно был здесь за главного, поэтому Виноградов повернул кресло так, чтобы не выпускать его из поля зрения.
– У меня есть возможность не согласиться?
Юмор по достоинству не оценили.
– У человека всегда есть выбор. Пока он жив…
– Убедительно. Я согласен! А как тогда насчет… компенсации? Помнится, профсоюз оплачивал больничный?
– Это вопрос вполне решаемый. – В голосе лысоватого юноши слышалось искреннее облегчение. – Сколько?
– А вы не торопитесь? – осадил напарника старший. Тот сразу поник и стушевался, Виноградову даже жалко стало.
– Ладно – я… Сам оклемаюсь, но вот спутнику моему досталось больше! Он не жадный, однако лечение здесь дорогое…
Еще не закончив фразу, Владимир Александрович перехватил взгляды, которыми обменялись собеседники, – и его затошнило от страха.
– В чем дело?
– Несчастный случай. В нашей работе такое случается!
– Что такое? – Собственно, Виноградов уже все понял.
