немного уставший. "Дилетант", думал король о Бородатом, "у самого вид будто вот-вот упадет, еще чужим здоровьем интересуется".
Ричард знал, что Зимняя должна исчезнуть, и однажды, проснувшись поутру, он не обнаружил прислуги на своем месте. Вместо нее, развалившись поперек кровати, тихо похрапывал Бородатый. Вид у него был такой, будто он только что уснул. Рядом, в кровати поменьше, спала Кудряшка, она мелодично посапывала в такт храпу Бородатого. Ричард знал, что так рано его сегодня точно никто не накормит, поэтому отправился на свое излюбленное место у окна. Солнце лениво пробивалось через гущу облаков. Зима, наступившая в этом году очень рано, принесла на улицы столько снега, то тут, то там раздавался волнительный гул мотора, ревущего в попытках вызволить свои колеса из белого плена.
Облака рассеялись, мороз слегка спал, ярко светило солнце. Неуверенно ступая по холодному полу, из комнаты вышла Кудряшка. Девочка терла красные от сна глаза, готовые налиться слезами, не обнаружив нигде мамы. Глупенькая, совсем как Ричард несколько лет назад, она не знала, что происходит, а если и даже знала, то все равно не была готова принять, считая своим долгом хорошенько погрустить. Ричард потерся о ее ноги, попытавшись успокоить, но она была настолько упряма, что не слушала короля. Ее мог успокоить лишь такой же вредина и упрямец как она – Бородатый. Он быстро поднял ей настроение и, позавтракав, они вместе куда-то ушли. С поразительной точностью и одинаковой скоростью прислуг умел и поднимать настроение, и портить его. Лучше бы ему уметь делать что-то одно, и лучше если это будет поднятие настроения. Вечером прислуги вернулись, таща за собой коробки и коляску. То что это была коляска, не вызывало у кота ни малейшего сомнения. У Кудряшки тоже была такая, когда она была совсем маленькой.
Не коляска, а настоящая карета, с запряженной в нее прислугой, мечта на колесах. Кот очень сильно ее любил, примерял ее на себя каждую ночь, пока Бородатый не принялся сгонять его и от туда. Теперь же они с Кудряшкой поставили в прихожей новую карету, и кот с нетерпением ждал ночи. Прислуги собрали кровать с решеткой, к тому времени было уже поздно и желание Ричарда спешили скорее стать выполненными.
Ночь король провел в карете. Бородатый так устал, что спал, как младенец, ни разу не проснувшись. А поутру, услышав легкое шебуршание в комнате прислуги, Ричард тут же выскочил из кареты, и лениво побрел на кухню. Нужно было дать о себе знать, ведь Зимней не было, и он мог запросто остаться голодным на весь оставшийся день. Прислуг был так рассеян, что мог и не вспомнить о короле, а может и специально забыть, кто его знает, с ним надо держать ухо востро. Впрочем, ему сейчас было совсем не до этого. Они с Кудряшкой готовились к появлению нового человека, совсем не обращая внимания на короля, погрузились в хлопоты. Ричард, в отличие от них, был уже готов. Он вообще был всегда готов, даже когда не знал к чему именно. Здесь же все для него было уже знакомо, люди слишком предсказуемы, чтобы ожидать от них чего-нибудь нового. И когда пришло время, он, поняв все без лишних слов, уже стоял в коридоре, внимательно разглядывая дверь, вслушиваясь в звуки исходящие из-за нее. Наконец тишину прервал пронзительный скрипучий крик. Он прокатился по всему дому и приблизился к самой двери в королевские покои. Ричард вжался в пол, прижав уши плотно к мохнатой голове. Не успел он выбрать направление для бегства, как замок клацнул и крик ворвался внутрь, в клочья разорвав царящие там тишину и покой. Следом зашла Зимняя, она взяла новорожденный сверток на руки, и в попытках успокоить его обитателя, принялась что-то шептать и петь ему. Хоть и не сразу, но он прекратился. Прислуга расположила его там же, где когда-то лежала Кудряшка. Ричард не стал выжидать слишком долго, ведь он, король, ответственен за своих подданных. Он запрыгнул на кровать прислуги и потихоньку приблизился к свертку. Почуяв неладное, тот замахал ногами и руками, и что было сил вскричал опять. Ричард испугался и бросился прочь из комнаты. "Вот так дикарь"– подумал кот, удивленный таким шумным явлением. В отличие от Кудряшки, Дикарь был очень крикливый и вместо спокойствия и умиротворения в доме воцарилась радостная напряженность, и очень сильная осторожность. Прислуги говорили шепотом, а иногда общались и вовсе жестами, а когда среди ночи по нескольку раз раздавались раскаты крика Дикаря, тут уже даже король, проснувшись утром, чуть не засыпал в чашке за завтраком.
Ричард немного побаивался Дикаря, что и говорить, если его и сам Бородатый побаивался. Взгляд малыша был всегда полон решимости, и никогда не обманывал, уж если он задумал заорать, то он обязательно это сделает, да как следует, рядом лучше не стоять. По мере того, как подрастал новый гроза королевства, он становился все опаснее. Он так быстро передвигался на четвереньках, что кот едва успевал спастись, а когда тот перешел на две ноги, то он частенько оказывался в цепких объятиях малыша, в ручонках которого любой предмет становился опасным орудием. И если тот же решительный взгляд твердил "сейчас как брошу", то стоило бежать, а не то прилетит, неважно что, кружка, книжка, игрушка, все одно, будет больно. Несмотря на буйный нрав, Дикарь был очень любвеобильным, и если сделал кому больно, то обязательно пожалеет. А жалеть он любил, крепко прижимая кота в своих объятиях, он ласково говорил "Чичи". Мудрый кот не обижался, его имя столько раз коверкали, что он привык к этому. Среди того к чему он не мог привыкнуть – был лежак, подаренный прислугой на очередной день рождения. Он был мягкий и удобный, располагался в комнате прислуги, так что король проводивший там много ночей, мог проводить их гораздо комфортнее, чем просто лежа на холодном полу. Когда его только подарили Ричарду, Бородатый тут же посадил в него кота. "Еще чего!" – возмутительно мяукнул он, и убежал. Правила поведения котов были на этот счет абсолютно принципиальными, и гласили, что король сам должен выбирать, где ему спать. Конечно! Только дай этим людям волю. Сегодня ты спишь там, куда они тебя уложили, а завтра уже стоишь на задних лапах, и с тоской во взгляде отплясываешь чечетку. И глазом моргнуть не успеешь, как ты отплясываешь ее в цирке на манеже. В памяти короля был подобный случай. Один знакомый кот, случайно, будучи чем-то сильно увлеченным, на радостное ликование
