запретит, так, Лиза?
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Я пытаюсь понять, на что ты надеешься? Он женат, и никогда не уйдет из семьи. Их законы ты знаешь лучше меня.
– Знаю, Марк. Я решила остаться верна своим принципам и выйти замуж только по любви. Ты ведь и сам не готов к этому браку. Ты согласился только чтобы угодить мне. Но признайся, что мы погорячились?
– Лиза, ты хочешь, чтобы мы расстались?
Я несколько секунд молча смотрела ему в глаза и не знала, что ответить. Мама только стала приходить в себя после разлуки с папой, и во многом благодаря появлению в нашем доме Марка. Готова ли я остаться с ней один на один, если Марк уйдет? Ох, нет, я и сама еще слишком слаба. Ведь Марк поддержка не только для мамы, но и для меня. И без него я пропаду.
– Нет, Марк. Я просто хочу отменить свадьбу. Я не хочу, чтобы отец платил за фальшь.
– Черт с этой свадьбой. Мне все равно, будем мы женаты или просто жить вместе, для меня это не принципиально. Главное, чтобы ты была рядом.
– Хорошо, Марк, меня это устраивает.
Как и ожидалось, разразилась буря. Мама бушевала. Столько сил, энергии и денег было потрачено, и «все коту под хвост». Винила во всем меня. Снова вспомнила об отце и его предательстве и сказала, что это его дурное влияние. Ему стоило быть со мной строже, а не попустительствовать моим прихотям. И добавила, что, конечно, он не мог быть со мной строгим, потому что я знала о его измене и покрывала его.
Не знаю, сколько бы еще она сотрясала воздух своими криками, если бы не вступился Марк. Ему удалось ее успокоить и убедить, что сам он этим обстоятельством нисколько не огорчен, ведь мы с ним остаемся вместе, просто решили не скреплять свой союз браком. Возможно, свадьбу сыграем позже, но уже скромнее и в узком кругу.
Утром на кухню я пришла позже всех. Мама сварила овсяной каши, бросила в нее кусочек масла и, отложив мне отдельную порцию, добавила сахар в оставшуюся часть. Марк не очень любил каши, обычно предпочитал омлеты, гренки или бутерброды с ветчиной, но я не купила вчера продуктов для его любимого завтрака, и ему пришлось согласиться на овсянку. В турке мама сварила кофе, и его дурманящий аромат пробуждал не хуже самого напитка.
– Доброе утро, красавица, – поздоровалась со мной мама недовольным тоном. – Твой мужчина с голоду умрет, пока ты накрасишься, да прихорошишься.
– Спасибо, мамочка, что ты меня прикрыла. Думаю, Марк не возражает против твоей кашки.
– Марк не возражает против гренки с ветчиной, но кто-то вчера об этом забыл и не купил, – сказал Савельев. – Сегодня, надеюсь, возьмешь?
У меня не осталось денег из тех, что давал мне Марк, и выход был только один – взять из тех, что лежали на платье. Ведь не могла же я признаться Савельеву, что потратила деньги на цыганку. А папе я потом верну недостающую сумму. Когда получу первую зарплату.
– Возьму, Марк.
Я разлила кофе по чашкам и подставила одну Савельеву. Мама наложила ему овсянки, и подала нам обоим тарелки. После этого она выложила остатки себе, и села за стол.
– И Маркуше надо наполнитель в туалет купить, – сказала мама. – Говорят, он очень хорошо скрывает запах.
– Кому купить? – не поняла я.
– Тебе, наверное, твой же кот.
– Я не об этом. Как ты его назвала?
– Маркуше, твоему коту.
Я недоуменно посмотрела на маму. Какому еще Маркуше?
– Мама, с тобой все хорошо?
Марк тихо посмеялся в кулак и опустил глаза в тарелку с кашей.
– Твоему коту, ты забыла о нем? – сказала мама. – Ну, конечно, он же теперь мой кот – я его кормлю, он со мною спит, туалет я за ним убираю.
– Я помню о коте, только зовут его Шанди!
– А мне больше нравится имя Маркуша. Тоже есть шипящая, и когда он хочет есть, ему все равно как его зовут.
– Мама, моего кота зовут Шанди! – с ноткой раздражения произнесла я. – И я тоже, не к столу будет сказано, убираю за ним туалет.
– Тогда у кота будет два имени, – сказала она и взялась за свой завтрак.
Что это? Она объявила мне войну? Из-за того, что я отказалась выходить замуж за Марка? А он чего скалится? Ему забавно, да? Это он ей сказал, что означает имя Шанди? И надо же было назвать его Маркушей!
– А как ты будешь его называть, Марк? – хмуро взглянув на Марка, спросила я.
– Мне все равно, как его зовут, хоть Гитлером. Но Маркуша это, конечно, очень смешное имя. За находчивость, Елена Ивановна, вам пять с плюсом.
Сговорились, значит. Ну что ж, Лиза, получила, что хотела. Я встала из-за стола, у меня разом пропал аппетит.
– Спасибо, за вкусный завтрак. Я буду готова через пять минут, Марк. Не опаздывай, пожалуйста, иначе будешь сам себе галстук вязать.
И я вышла из кухни.
Мы ехали с Марком в машине и почти не разговаривали. Если он что-то и спрашивал, я отвечала, но тему не развивала и своих вопросов не задавала. Я все еще злилась на них с мамой за новое имя, которое они придумали для Шанди. Возможно, это была идея мамы, но пришла она ей с подачи Марка, и этого я ему не могла простить. Вроде глупость, но сильно меня задела, задела мою память о Шандоре. Словно его хотели вычеркнуть из моей жизни, стерев любые напоминания о нем.
Маркуша! Ужасно звучит! Никакой гордости в имени, словно речь о каком-то дурачке! А мой кот совсем не дурак. Дети не преувеличивали, он действительно оказался умным котом – не драл мебель, не рвал обои, ходил в свой лоток и даже умел быть верным. Правда, только моему запаху. С той памятной ночи мы продолжили с мамой обмениваться каждую ночь подушками, потому что Шанди соглашался спать только на той, что хранила мой запах. И вдруг Маркуша! А если он привыкнет к этому дурацкому имени и будет откликаться на него, а не на Шанди? Ведь сейчас он чаще проводит время с мамой, чем со мной. Ох, нет, как же этого избежать?
Вечером я вернулась домой позже всех. Потому что заходила после работы в магазин купить Марку продукты для завтрака. Мама приготовила ужин и, слава богу, в этот раз не упрекнула меня в том, что это сделала не
