— Спасибо, что предохранялся.
Рейгард двинулся навстречу, развел руки, словно собирался обнять, но резко остановился, крутанулся на пятках и взял под локоть.
— Идем, — через силу произнес он. — Покажем этим высокомерным засранцам, кто ты такая. Женщина, ради которой стоит рискнуть… Репутацией.
Я притормозила, словно кто-то внезапно выкрутил батарейку. Появилась противная слабость в коленях, пульс в ушах оглушал. Он что, хочет сказать, что подпортил себе репутацию, связавшись с такой, как я? Кажется, Рейгард поймал мою мысль на лету. Тяжело вздохнул, словно молчаливо сетовал на мою паранойю, опустил плечи и произнес, не глядя в глаза:
— Не придумывай, Лиса. Я имел в виду репутацию нормального мужчины. Не насильника.
И потянул вперед, словно хотел избежать ненужных расспросов.
Боже! Энергия эмоций индиго совершенно сводила меня с ума. И впервые я испугалась ее, того, что почти перестала владеть собой, почти потеряла ясность мысли.
Я крепче вцепилась в локоть Рейгарда. Он окатил внимательным взглядом, слабо улыбнулся и пошел дальше.
Мы спустились по лестнице и свернули направо, в широкий коридор, как и на моем этаже с окнами по правую руку и светлыми деревянными дверями — по левую.
За распахнутыми ставнями шумели взлохмаченными кронами деревья, чирикали в ветвях птицы и шуршали на лужайках какие-то зверьки.
С улицы пахло летом и огурцовой свежестью.
Рейгард распахнул самые большие, самые тяжелые двери, и мы оказались в просторном холле.
Кроме желтоватых кожаных диванов вдоль стен тут ничего не было. Только компьютер на потолке. Скорее всего, он имитировал виртуальные развлечения последнего поколения. Загрузил, выставил нужные настройки — и словно перенесся в иную реальность. Можно стрелять из разных видов оружия, «отрываться» на пляжной дискотеке, бродить по джунглям, подниматься в горы. Почти неотличимые от живых мишени, танцоры, морской прибой, ощущение подъема, спуска и запахи прилагались.
Холл мы пересекли без спешки, в полной тишине. Рейгард пожал мою руку и притормозил у следующих светлых дверей — столь же внушительных, как и предыдущие, испещренных тонкими геометрическими узорами.
— Лиса, — мельранец наклонился, пощекотал горячим дыханием щеку. — Они — никто! А ты… ты моя невеста. Помни это и веди себя соответственно.
И не успела я задать вопрос, ответить, Рейгард распахнул двери, и мы очутились в огромной гостиной.
Трехмерные обои на всех стенах создавали впечатление, что нас обступил густой хвойный лес и тянулся косматыми ветками, словно здоровался. Зеленый ковер под ногами напоминал мягкий травяной ворс. Казалось, мы вышли на поляну, в центре которой взгромоздился овальный деревянный стол, заставленный яствами.
Тут было все — рыба, мясо, орехи, овощи. Салаты, жаркое, тушенья на пластиковой посуде, стилизованной под очень дорогой фарфор, с целыми картинами из жизни мельранской знати. Разноцветные фрукты теснили друг друга в плоских плетеных вазочках, расставленных по всей длине стола.
Запах хвойной отдушки смешивался с ароматами еды — сладкими, сытными, кисловатыми и терпкими. Желудок сжался, напоминая о голоде.
Со всех сторон к столу подступили мельранцы. Кажется, они ожидали возле окон, на пухлых зеленых креслах с высокими спинками.
Трое мужчин и одна женщина очень походили на Рейгарда. Те же крупные, отточенные черты лица, резковатые, но очень гармоничные. И глаза — синие, как море.
Самый старший, с длинной косой за спиной и правой бровью чуть выше левой, похоже, и был отцом семейства. Врастгардом Саркатта Ульрани, если я правильно запомнила справку из интернет-энциклопедии.
Еще пятеро мельранцев — три женщины и двое мужчин были гораздо смуглее остальных, с темно-каштановыми волосами и глазами оттенка очень темного меда.
Их черты лица выглядели заметно мягче, но и менее выразительными, словно слишком сглаженными.
Меня встретили удивленные и не слишком-то довольные взгляды.
— Мы вас ждали, Рейгард, — подал низкий, бархатистый голос старший светловолосый мельранец, хмуря густые брови и нервно поправляя ворот угольной рубашки, в тон брюк.
— Ничего страшного, отец. Если вы еще не готовы, мы можем уйти и подождете еще немного, — с металлом в голосе ответил Рейгард.
— Рей? — попыталась вступиться темноволосая мельранка с очень женственной фигурой — разница между бедрами, грудью и талией у нее была чуть ли не в два размера. Чуть округлый живот скрадывал лиф темно-вишневого платья, с роскошным декольте и нежно-розовыми кружевами по подолу, рукавам и талии.
Под правым глазом мельранки темнела едва заметная родинка, а нос выглядел слегка ассиметричным, но маленьким и аккуратным.
— Мама. Моя невеста носит титул, пока не отвергнет брак со мной, — после недолгой пикировки взглядами ответил Рейгард. — А значит, ожидать ее — не расстройство, а честь.
— Но она же… — осеклась еще одна темноволосая женщина — моложе и худощавей первой, с чрезмерно пухлой верхней губой-бантиком, в светло-бежевом платье, с высокими разрезами по бокам.
Рейгард неестественно выпрямился, развел плечи и уставился на нее, не мигая. Его лицо заострилось, прорезались острые скулы, желваки заходили ходуном. Теплая рука мельранца сжала мою так, словно он боялся, что вырвусь и сбегу из этого инопланетного террариума.
Женщина замолкла, потупилась, и Рейгард покачал головой.
— Приветствуйте мою невесту, Елиссу Варламову, гордую носительницу титула нардиссов Саркатта. Это как ваши герцоги, — мягко перевел для меня Рейгард.
Семейство застыло вокруг стола, словно враз окаменело. Несколько секунд Рейгард обводил всех взглядом, которым и поджечь недолго.
Скрипнули зубы мельранца, его пальцы сжали мои сильнее.
Напряженная тишина поплыла по залу.
За окном удивленно присвистнула какая-то птица. Ветер ворвался в комнату и разнес вокруг чудесный запах жареной рыбы.
Что-то явно происходило не так, как положено. Потому что Рейгард все больше напоминал громадного хищника перед охотой, пожимал мои пальцы и скрипел зубами.
Наконец, отец семейства тяжело выдохнул и процедил сквозь зубы:
— Госпожа Елисса, добро пожаловать.
Остальные тут же повторили за ним — не слишком-то дружелюбно, но и без откровенной злобы. Ни один Саркатта не посмотрел мне в глаза, ни один не сменил выражение лица с раздраженно-возмущенного хотя бы на нейтральное.
Рейгард выждал еще паузу. Теперь в него метали удивленные взгляды, словно родня не понимала — чего еще от нее хотят.
