Молодой человек выпрямился:
— Больше, чем на что-либо, сэр. Старик вздохнул:
— Но ведь раскопки не были официально разрешены!
Элибер поняла, что ей нужно делать: она оставит контейнер с бронекостюмом в переулке — его уже достаточно завалило снежком, и так, рядом с сугробом, его вряд ли кто-то приметит. Потом, когда дело будет сделано, она обязательно вернется за ним, а пока… Сейчас или никогда! Элибер перебежала на противоположную сторону улицы, подскочила к старику, вытянула у него из кармана кошелек и, сделав подножку, повалила его прямо под ноги молодому спутнику. А теперь — бежать! Она бросилась наутек. Но не тут-то было. Молодой оказался гораздо проворнее, чем она ожидала — вместо того, чтобы споткнуться о старика и хоть немного поваляться в сугробе, он проворно прыгнул и бросился за ней. Замерзшие ноги плохо слушались. Она уже чувствовала за своей спиной горячее дыхание преследователя. И вдруг — Элибер поскользнулась и упала. Она свернулась на снегу клубочком и изо всех сил зажала в окоченевших пальцах кошелек. Молодой человек схватил ее за плечи и повалил на спину, его темные глаза глянули на нее с презрением и ненавистью.
— Ты, уличная воровка, как ты посмела обидеть святого!
Элибер вдохнула в себя морозный воздух:
— Я не знаю, святой он или нет, — резко ответила она. — Я знаю, что я хочу жить.
Пожилой мужчина подошел к ним и осторожно взял за руку своего спутника:
— Кого ты тут поймал, Ленский?
— Воровку, — молодой парень пнул ее сапогом по запястью, пытаясь выбить из ее окоченевших пальцев кошелек. Элибер ойкнула — боль от удара острой волной прошла по окоченевшей руке.
— Ладно, ладно, Ленский. Достаточно, она выглядит совсем безобидной…
— Это она-то? — сверкнул глазами молодой.
— Конечно, — старик рассмеялся, — в тех случаях, когда она этого хочет! Что ты здесь делаешь?
— Спасаюсь. — Элибер поднялась на Ноги и отряхнула с платья снег.
— Ну, воровство — это не самый лучший метод для спасения, — старик с улыбкой взглянул на Ленского. Вот для тебя первое испытание, мой друг. Сможешь ты ее исправить?
Ленский брезгливо отвернулся в сторону:
— Даже и пытаться не стану.
Старик улыбался так же широко и спокойно:
— Ну что ж. Тогда тебе придется исправляться самой. Посоветуй мне, как тебя наказать?
Элибер вспомнила об утепленных нарядах уокеров и выпалила:
— Достригите меня в монахини.
Пожилой человек открыл рот не то от удивления, не то от тихого, совсем беззвучного смеха:
— В самом деле? Ты хотела бы раскаяться и стать монахиней?
— Я стану кем угодно, чтобы хоть немного согреться, — честно ответила Элибер.
В глазах старика запрыгали веселые искорки.
— Это самопожертвование, сэр, — вздохнул Ленский.
— Ну уж нет! — старик громко и весело засмеялся. — Это называется реализм. Если хочешь, пойдем с нами, а там посмотрим, чем тебе можно помочь, но, конечно, только после того, как ты хоть немного отогреешься.
— Нет, сэр… — Ленский был явно возмущен. — Вы не можете взять с собой уличную воровку.
Старик с интересом посмотрел на него:
— Почему — не могу? ч
— Но ведь завтра утром вы улетаете!
— Ах, да… — старик задумался и, заметив, как дрожит девушка, накинул ей на плечи свою накидку. — Это действительно проблема. Но все равно — для того, чтобы немножечко отогреться, будет время. А потом…
— Он обратился к Элибер: — А может быть, ты захочешь полететь с нами?
Элибер затрясла головой и, стуча зубами, сказала:
— Нет-нет, сэр, ни в коем случае. Мне и самой есть куда лететь.
Старик недовольно посмотрел на нее:
— Но не могу же я тебя бросить на морозе! Может быть это и слабое месть уокеров, но когда мы видим подходящую для себя работу, мы не любим откладывать ее в долгий ящик. Насколько я понимаю, тебя нужно немножечко изменить, моя юная леди… конечно, если я не ошибаюсь…
Элибер остановилась и сбросила с себя теплую накидку:
— Вы ошибаетесь, — резко сказала она. — Меня совсем не надо изменять, ведь я не чей-нибудь проект, и потом, мне тут надо кое-кого найти… И все же — спасибо…
Ленскому явно понравился такой поворот событий:
— Да, да, Святой Калин, к тому же вы не можете взять ее с собой в Лазертаун!
Элибер вздрогнула: Лазертаун? Она подхватила одежду и, посмотрев в мягкие глаза своего пожилого спутника, сказала:
— А с другой стороны, я уже говорила вам, что для того, чтобы согреться, могу стать даже монахиней!
Святой Калин захохотал:
— Ну что ж! Бывали причины и похуже!
ГЛАВА 10
— Отлично! — сказал Святой Калин, устраиваясь в своих обширных апартаментах. Он до сих пор удивленно косился на извлеченный Элибер из сугроба контейнер. Калин явно хотел поговорить с девушкой, но ждал того момента, когда Ленский их покинет. Неуклюжий парень мялся у порога, косился на непрошеную гостью и медлил. Наконец, когда дальше тянуть было некуда, он сверкнул глазами на Элибер и вышел.
Элибер хмыкнула. Церковь уокеров пожертвовала ей теплую одежду, и теперь она, обрядившись в новое платье и немного согревшись, блаженствовала. Щеки раскраснелись, глаза лучились счастливой улыбкой: вот оно — долгожданное тепло!
Святой Калин присел рядом с ней:
— Не думай, что я поверил, будто ты собираешься стать монахиней, — серьезно сказал он. — Я хотел бы знать, зачем тебе надо на Лазертаун?
Элибер поморщилась:
— Да нет, вы совсем не так меня поняли. Я не очень-то заинтересована в Лазертауне, просто по мне — любое место намного лучше, чем этот айсберг.
Калин устало покачал головой:
— Нет, моя дорогая уличная воровка, я хочу услышать правду. Ведь ты совсем не с Колесного, ты тут транзитом, иначе на тебе была бы гораздо более теплая одежда. Я думаю, что ты кое-что знаешь о Лазертауне. Там обосновалась небольшая община горнодобытчиков. Завтра ты отправишься туда со мной и попадешь из огня да в полымя. Отнесись к моей просьбе с уважением и пониманием, дитя и скажи правду: что тебе надо в Лазертауне? * Элибер шмыгнула носом, тряхнула головой и осторожно посмотрела на уокера:
— Хорошо, — решила она открыться. — У меня есть друг, и я думаю, что его увезли туда.
Калин удивленно переспросил:
— Увезли!?
— Ну да. — Элибер махнула рукой. — Понимаете, нелегальный трудовой контракт. Скорее всего, его погрузили в холодный сон и отправили туда.
Уокер ничего не сказал, в его мягких глазах появилась задумчивая грусть. Ветерок, выдуваемый кондиционером, шевелил короткие седоватые волосы. Да-а… работа по контракту была, в сущности, каторгой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
