и второго, что без сознания сопит на полу, подо мной, но тут восстал внук, что-то завопивший в моей голове о гуманном отношении к пленным и каких-то конвенциях.
Я, не обращая внимания на протесты гуманиста, нащупал у двери комнаты тумблер электрического освещения и щелкнул им — судя по раздававшимся на улице крикам, терять нам было особо нечего, тревога уже поднялась. В небольшой комнате стоял стол и стул, а также шкаф с какой-то посудой. Тут же, к шкафу, был прислонен второй автомат, с треугольным металлическим прикладом, на который была намотана лента черного цвета с какими-то иероглифами. Этот автомат выглядел поновей, чем с художественной деревяшкой вместо приклада, но я подхватил оба.
— Разгрузку возьми?
— Что?
— Вон, на стуле разгрузка висит, надень ее.
На стуле действительно висела плечевая портупея, но не кожаная, а сшитая из широких брезентовых лент, в на которой впереди было закреплено несколько таких же, брезентовых подсумков с длинными обоймами от автомата.
Я сунул голову между ремнями и накинул эту странную конструкцию на плечи, после чего автомат в деревянным зодчеством закинул за спину, повинуясь командам внука отомкнул длинную обойму от приемной горловины автомата со складным прикладом, убедился, что там есть патроны, примкнул ее обратно, до щелчка, потом, опустив вниз флажок предохранителя, оттянул назад ручку затвора.
— Пошли!
Квартира была большой, с лоджиями, выходящими и на наружный фасад дома, и на внутренний двор.
По диагонали, на последнем этаже, на такой же лоджии, стояло три человека, в руках которых я видел оружие — эти парни забыли выключить свет в комнате за их спиной и теперь их силуэты четко подсвечивались в все еще царящей ночной мгле.
Я проверил целик — в интернете, в роликах, что показал мне внук, инструктор по стрельбе рассказывал, что хомутик прицельной планки при стрельбе на небольшое расстояние лучше поставить на букву «П» — «Постоянный». Бывший хозяин, наверное, был снайпером, или цифра «7» ему нравилась, во всяком случае, прицел был выставлен именно на эту цифру.
Передвинув хомутик я положил ствол автомата на край плиты лоджии, сделал две очереди в сторону подсвеченных со спины людей, потом очередь примерно в сторону, где должны были сидеть часовые из дома напротив и, не дожидаясь ответного огня, на четвереньках побежал вглубь квартиры. Буквально через пару секунд лоджию, да и всю квартиру накрыло градом ответного огня. Стекла с грохотом
Из этой квартиры надо было архи срочно уходить — снизу, по лестнице, громко топоча, бежало несколько человек. Квартиру я закрыл на ключ, висящий на крючке у входной двери, намотал на лицо какую-то вонючую тряпку, что висела в коридоре и стараясь ступать тише, двинулся вниз по лестнице. На площадке между седьмым и восьмым этажом я спрятался за мусоропровод, дождался, когда мимо, надрывно хрипя, пробегут вверх несколько человек, затем, по возможности тихо, продолжил мой путь вниз. Буквально этажом ниже я влился в небольшую толпу. Женщины в черных балахонах метались, перетаскивая из квартиры в квартиру детей и вещи, несколько мужчин, как и я, спешили на улицу. В подъезде было темно, что способствовало моей инфильтрации из бетонной ловушки. Наконец, эта бесконечная лестница закончилась, я, вслед да двумя молодыми парнями, выскочил на улицу. Стрельба уже закончилась, на крышах и лоджиях, в укрытиях, лежало несколько человек, держа под прицелом квартиру, из которой я бежал несколько минут назад. А у входа в тепловой узел собралась толпа человек в тридцать. Наружная, глухая дверь была распахнута настежь, замкнутой оставалась лишь, несерьезная с виду, дверь, сваренная из редкой металлической арматуры. Вот у этой двери и шел какой-то скандал. Было ощущение, что часть людей хочет войти внутрь, а вторая половина им всячески препятствует. Тем временем у ворот резко взвыла полицейская сирена, залаял мегафон, который через несколько секунд прервался длинными очередями — пост у шлагбаума не желал соблюдать законы страны пребывания и беспрепятственно допускать силы на территорию анклава. Появление полиции все изменило, противники у входа в хранилище мгновенно пришли к согласию, последнюю преграду отомкнули за несколько секунд, и тут я начал стрелять в сторону толпы, рвущейся к складу с оружием. Стрельба сирены, крики, визг рикошетов — у большинства людей не выдержали нервы, часть мужчин бросилась на землю, кто-то пригибаясь, побежал в сторону темнеющих подъездов, а кто-то ввалился в темноту подвала. Я бросился за ними — меня засекли часовые на крышах, несколько пуль свистнуло рядом, но стреляли далеко не все, очевидно боялись зацепить убегающих прочь своих. Путь к спасению у меня оставался только один — в черное чрево подвала. Я хотел было нырнуть в спасительную темноту, но в последний момент остановился, скрючившись на корточках у самого входа и метнул в дверной проем сорванную с головы черную тряпку.
— Пах-пах — мгновенно прилетел привет из подвала. Среди трех-четырех человек, успевших заскочивших в чрево теплового узла, оказались подготовленные люди, что срезали мою тряпку на лету из какого-то пистолета. Я хотел бы затаится как мышка, но судя по шуму, доносящемуся снизу, скоро они откроют свою оружейку и мне станет совсем кисло.
Два часа видео уроков по стрельбе, показанных внуком этого конечно много. На экране смартфона красиво и ловко передвигались здоровенные мужики, стреляя одиночными или короткими, скупыми очередями, или поливая все перед собой просто ливнем огня, используя какие-то хитрые дисковые обоймы, но мне оставалось только выбрать самый дурацкий способ стрельбы — я высунул автомат в проем двери и крест накрест перечеркнул пространство подвала, выпустив все, до последнего патрона, как, высмеиваемые в учебных фильмах, негры, что стреляли из-за укрытий, высунув на вытянутых руках автомат, не глядя куда стреляют, и даже кажется, закрыв глаза.
* * *
Глава 10
Глава десятая. Малолетний террорист.
Когда затих визг рикошетов от моих очередей, внизу в темноте подвал упал какой-то металлический предмет и раздались громкие стоны. Сменив рожок в автомате, я шагнул через порог и побежал вниз, по бетонной лестнице, пытаясь рассмотреть, что лежит под ногами, еле различимыми, в зыбкам предрассветном сумраке, темными пятнами. Я склонился над двумя, оплывшими на бетонном полу, человеческими телами. Признаков жизни они не подавали, но я все равно произвел в каждого по контрольному выстрелу. С небольшой площадки, на которой находился я в компании незадачливых боевиков, было два выхода. Вниз вел широкий проход, откуда доносился шум работающих насосов и звук капающей воды. Сверху, под потолком, гудел огромный вентилятор, гоня во внутрь подвала наружный воздух с улицы. Справа на площадке виднелся еще один проем в какое-то помещение,
